В основном конкурсе фестиваля в Локарно состоялась премьера нового фильма Александра Сокурова — авангардной «Сказки», которая переосмысляет XX век. Максим Ершов пытается разобраться в удивительно сделанной экспериментальной картине, в которой в аду встречаются Иосиф Сталин, Адольф Гитлер, Бенито Муссолини и Уинстон Черчилль.
Сталин лежит в гробу, но решительно отказывается умирать. Вождь ворочается, всё тело затекло, пора вставать. Где-то рядом лежит Иисус: у него никаких сил нет, он только стонет и уж точно больше не поднимется (выглядит мессия так же физически плохо, как на картине Ганса Гольбейна «Мёртвый Христос в гробу»), остаётся только уповать на всесильного Отца. Сталин же отправляется в путешествие. Но где он вообще оказался? В загробном мире. Рядом с ним в сверкающем тумане прохаживаются старые знакомые советского диктатора: Бенито Муссолини, Адольф Гитлер и Уинстон Черчилль.
Главные правители и вершители судеб миллионов людей в XX веке вынуждены бездельно слоняться по сумрачному пространству, напоминающему средневековые гравюры или полотна Дюрера, Пиранези и Доре. В рай, понятное дело, никого не пускают, но и не видно чертей с вилами или кипящих котлов.
Нет, ад диктатора — одиночество, невозможность увидеть ликующую толпу, горящие недобрым огнём глаза преданных сторонников. Дорогу в рай преграждает огромная дубовая дверь. Изредка она приоткрывается, и из другого мира на диктаторов с любопытством и ужасом поглядывает глаз Божий. Кроме того, в загробном мире перемешаны разные исторические эпохи, а потому периодически Сталина, Гитлера, Муссолини и Черчилля навещает Наполеон, словно сбежавший из предыдущей картины Александра Николаевича — «Франкофонии». Он неизвестным образом оказался по другую сторону двери, так что может посмеиваться над незадачливыми властителями.
Каждый из диктаторов говорит на своём языке: Сталин — на грузинском, Гитлер — на немецком, Муссолини — на итальянском, Черчилль — на английском. Лежащий Иисус едва молвит слова на иврите, а Наполеон задорно вещает на французском. Шансов, что кто-либо из действующих лиц поймёт другого, нет никаких.
Все крупные исторические фигуры в «Сказке» лишены лоска и манящего блеска власти. Это обыкновенные люди, вынужденные сами с собой вести никчёмные беседы, никак не о судьбе мира. Сталин утверждает, что «траву косить надо под корень». Гитлер интересуется у вождя, уж не кавказский ли он еврей, и сетует, что мог жениться на племяннице Вагнера. Черчилль вспоминает совместные попойки и пытается связаться с британской королевой — ведь даже в аду нужно демонстрировать преданность короне. Муссолини безнадёжно ищет свою последнюю любовницу Клару и рассказывает, что читал книги в одной с Лениным австрийской библиотеке. Каждый политик погружён в толщу времён и собственный бубнёж, а слова коллег по несчастью воспринимает лишь как досадное жужжанье, но на наиболее наглые выпады противников надо отвечать, хватка ещё никуда не пропала.
Чёрно-белая «Сказка» — технически удивительное кино. Команда Сокурова отсмотрела сотни часов хроники с политическими деятелями XX века, а затем «оживила» их с помощью технологии дипфейк.
Традиционных актёров на экране нет, а Черчилля, Гитлера, Сталина и Муссолини озвучивают. Причём выбраны кадры хроники, когда политические лидеры говорят, а актёры озвучания стараются максимально попадать в те моменты, когда рты героев открыты. Сокуров рассказывает, что монологи деятелей XX века для фильма были взяты из их реальных выступлений, то есть режиссёр практически дословно цитирует Гитлера, Сталина, Муссолини и Черчилля, ничего за них не додумывая.
В ранних документальных фильмах Александр Николаевич уже пристально вглядывался в главных политических фигур XX века. «Соната для Гитлера» — подведение итогов злодеяний фюрера, «И ничего больше» — кадры встречи Сталина, Черчилля и Рузвельта. Сам Сокуров объясняет отсутствие президента США в «Сказке» своими европейскими корнями — Штаты за океаном, нам бы хотя бы в Старом Свете разобраться с проблемами. Черчилль несколько выбивается из ряда тоталитарных лидеров, но, возможно, он выступает связующим звеном между диктаторами и другими главами государств или даже простыми людьми. Ведь всё равно даже с дьяволами во плоти приходится договариваться, альтернатива — война, а её и так в XX веке избежать не удалось.
Если пытаться определить жанр авангардной фантасмагории Сокурова, это чёрная интеллектуальная комедия. Режиссёр цитирует «Божественную комедию» Данте, упоминает Малевича, в кадре мелькает писсуар (возможный привет Марселю Дюшану) и даже советует политикам не слушать какого-то там Сокурова.
«Сказка» — ироническая, но и тревожная фантазия. Сокуров вроде бы погружает зрителей в события давно минувших дней, в дела 70-летней давности, но они созвучны современности.
А потому фильм позволяет посмеяться над страхами, обсессиями и будничными заботами великих (или «великих») политиков, ведь народы устали слепо следовать за ними, идти на поводу их мелочных желаний и задумок. Это никакие не сверхлюди, не высшая ступень эволюции. Но зрительский смех будет недолгим и вполне может прерваться слезами.
