Зинаида Пронченко рассказывает, как один из самых интересных европейских кинофестивалей превращается в смотр голливудского мейнстрима.
Директор Римского кинофестиваля Антонио Монда, кажется, уверен — только голливудские фильмы способны вернуть вечному городу давно утраченный статус киностолицы. Так что в этом году на смотре снова доминировал американский мэйнстрим. Конкурс открыл медитативный вестерн «Враги» Скотта Купера, один из двух фильмов (второй — «Бегущий по лезвию 2049»), которые очень хотел, но не смог заполучить в Венецию Альберто Барбера. В главной роли — Кристиан Бэйл, в очередной раз изображающий не человека, а скалу, готовую превратиться в живописные обломки. Через прерии он несёт всю боль белой расы, устало истребляя попадающихся на пути кровожадных команчей. В пару ему Купер определил нордическую блондинку Розамунд Пайк, потерявшую отчизну и сына и теперь вынужденную сопровождать карательный отряд, выслушивая после каждой потасовки с native americans трюизмы философствующего командира. Природные красоты, навязчивый саундтрек и мнимая сложность авторского месседжа (кто тут на самом деле плохой, хороший, злой) только отвлекает от сюжетных перипетий, лирической линии, буксующей добрую половину фильма, и, в общем-то, оставляет нас безучастными. Всё это мы видели много-много раз, и единственным оправданием «Врагов» служит робко намеченная параллель с днем сегодняшним, Скотт Купер пытается найти ответ на вечный вопрос: в какой момент нация свернула не туда, и оказалась несчастной, разрозненной, да еще и с Трампом в Белом доме.
Серьёзное разочарование — разрекламированный как лучший спортивный байопик года, «Я – Тоня» Крейга Гиллепси. Якобы наиправдивейшая история фигуристки Тони Хардинг (Марго Робби), собранная по крупицам из обрывков интервью и свидетельств очевидцев и соучастников, подана, практически, как комедия положений, сбивающаяся, увы, в самые ответственные моменты на пафосный язык древнегреческой драмы. Общая тональность картины позаимствована из «Волка с Уолл стрит», поэтому и Марго Робби тут особенно к месту, но если у Скорсезе фрейдистские гэги, обилие f-word и чрезмерная актёрская щедрость — часть художественного метода, чуть ли не формула ДНК, то у Гиллеспи вся эта лихость чуждая, будто взятая напрокат, лучшие моменты вызывают зевоту и устойчивое ощущение унылого дежавю.
Ещё хуже — «Единственный живой парень в Нью-Йорке» Марка Уэбба – слащавая мелодрама, притворяющаяся экзистенциалистским манифестом. Роман воспитания писателя-дебютанта, отрока двадцати с чем-то лет в исполнении британской модели Халлума Тернера, уверенного, по всей видимости, что отдалённого сходства с Джеймсом Дином и Збигневом Цибульским одновременно вполне достаточно для того, чтобы стать актёром. Многочисленные персонажи фильма, будто сошедшие со страниц бытописателя манхэттэнского smart casual Джея Макинерни, все сплошь интеллектуалы, в длинных застольных тирадах они ностальгируют по Нью-Йорку 1970-х годов, сокрушаются неумолимой поступи джентрификации, а на деле сами являются рыцарями хипстерского образа и безглютеновой аномалией. Даже ветераны сцены – Джефф Бриджес и Пирс Броснан в ролях отцов, родного и приёмного, не способны поправить положение. Никакие цитаты из Эзры Паунда или Курта Кобэйна не делают это вегетарианское кино вкуснее. Как говорила Фран Лейбовиц, «История искусства делается курящими в барах людьми», так, может, вместо того, чтобы сокрушаться об утраченном времени, стоит вернуть табак людям?
Пожалуй, лучшее из показанного в Риме, — «Последний развевающийся флаг» вечного идеалиста Ричарда Линклейтера и «Молитва перед рассветом» Жана-Стефана Совэра. Новый фильм Линклейтера – камерная драма о ветеранах Вьетнама (Стив Карелл, Лоуренс Фишборн, Брайан Крэнстон), собравшихся тридцать лет спустя по трагическому поводу — сын одного из них погиб в Ираке, и вместо официальных похорон на Арлингтонском кладбище отец хочет отвезти останки домой, в Нью-Гэмпшир. Печальный травелог в насыщенных литературными реминисценциями декорациях Восточного побережья, конечно, суть страноведческая аллегория, портрет Америки, разочаровавшейся в символах национальной веры, желающей сменить идентичность на что-то новое, больше по сезону.
Наконец, based on a true story «Молитва перед рассветом» Жана-Стефана Совэра, который когда-то играл и всячески «участвовал» в фильмах позабытого нынче enfant terrible 1980-х годов — Сириля Коллара, ещё одно очень «скорсезевское» кино, беззастенчиво черпающее вдохновение в «Таксисте» и «Бешеном быке». «Молитва» снята по книге боксёра Билли Мура, оказавшегося в тайской тюрьме за наркотики. Путешествие на край ночи Совэр исполнил исключительно мужским составом, для гендерного паритета имеется пара лэдибоев, а так сплошная татуированная плоть, её бьют, рвут на части или разрушают сильнодействующими веществами. И никакого текста, только заморское чирикание/рык без перевода.
