В прокат выходит «Тихое место 2», продолжение нашумевшего хоррора Джона Красински о вторжении инопланетян со сверхчувствительным слухом, которые заставили всю планету общаться шёпотом. Первый фильм окупился аж в 20 раз, поэтому вопрос о выпуске сиквела сразу стал риторическим. В новой части режиссёр расширил масштабы истории, но, кажется, растерял обаяние оригинала. Влад Шуравин рассказывает, как «Тихое место» превратилось в хоррор-блокбастер и почему феномен этой франшизы, по мнению кинокритика, переоценён.
Первое «Тихое место» завершалось, в общем-то, самым демократичным образом — открытым финалом, в котором героиня Эмили Блант из дробовика разносила голову инопланетной твари, тем самым впервые дав отпор космическим неприятелям. Средство борьбы найдено (слуховой аппарат, настроенный на определённую частоту и присоединённый к какому-нибудь звуковому прибору, от радиоприёмника до музыкального усилителя), обидчики получили по заслугам, а значит, человечество может воспрянуть и дать бой. Ограничься «Тихое место» одной частью, эта развязка смотрелась бы, возможно, даже эффектнее: зрителю остаётся только гадать, как семейство Эбботов поступит с новым оружием и сможет ли изобретение изменить незавидное положение людей на оккупированной Земле.
Но, как известно, все псы попадают в рай, а успешные хорроры — на конвейер. Причём, учитывая феноменальные сборы второй части (даже в пандемийный период «Тихое место 2» по всем прогнозам умудрится обогнать оригинал), двумя заходами в одну и ту же реку дело не обойдётся. Сиквел начинается тем же, чем заканчивался предыдущий эпизод: Эвелин Эббот в подвале методично сносит голову одному монстру за другим. Правда, экшен-сцене суждено прерваться размашистым (тоже экшен-) флэшбеком. Зритель отправляется в первый день катастрофы, когда главные герои вместе с другими горожанами следят за бейсбольным матчем и с неба неожиданно падает космический корабль.
После этих событий на улицах, как говорится в меме, творится сущий ад: люди, ещё не осознавшие, как пришельцы вычисляют жертв, вопят, звонят близким и закономерно умирают; другие, более приспособленные к выживанию (герой Красински со своей семьёй, оказавшиеся в разных точках города), пытаются бесшумно перебегать из одного здания в другое, чтобы воссоединиться и удрать домой. Эта открывающая сцена — пожалуй, самая удачная в фильме. Машины взлетают в воздух, люди копошатся, словно муравьи, а злобные космические твари на бегу проламывают стены, пытаясь поймать кого-то из Эбботов. О судьбе героев доподлинно известно, но всё-таки постоянно ловишь себя на мысли: а вдруг умрут? Здесь, в общем-то, и кроется настоящий саспенс жанра: Красински только пять минут назад откатил время вспять, однако расслабиться не удаётся — уж слишком напряжённый эпизод разворачивается на экране, чтобы внушить себе, что персонажи (даже погибшие) в безопасности.
Но дальше нас ожидает безрадостное «сейчас». Ли мёртв, равно как и его младший сын, а дом Эбботов разрушен до основания. И даже если бы не был разрушен, оставаться тут небезопасно — придётся отправиться в путешествие к источнику костра, увиденного где-то в нескольких километрах от фермы. Там, на заброшенном заводе, как выяснится, живёт старый друг семьи — бородатый и (не)много сумасшедший Эммет (Киллиан Мёрфи). Он нелюдим, похоронил жену и детей (по крайне мере метафорически — скелеты у него не в шкафу и даже не в голове, а в соседней комнате), ни во что не верит и ничего не ждёт. На просьбы приютить бездомных Эбботов он отвечает уклончиво и в качестве исключения позволяет им остаться в своём убежище на пару дней. Хотя у глухонемой и самовольной Риган есть план: узнав, что с какого-то острова транслируется радиосигнал, она отправляется на поиски выживших. Понятное дело, одна — нужен же хоррору инфантильный подросток, который будет двигать конфликт (уже вторую часть) своими импульсивными поступками.
В погоню за ней бросается Эммет, а Эвелин с двумя сыновьями остаётся в убежище. Вторая после пролога лучшая находка Красински — параллельный монтаж двух сюжетных линий. Режиссёр не слишком изящно, но всё же зрелищно рифмует судьбы героев через детали и события (через пожар, возникающий в двух разных сценах, например). Это кино прежде всего о форме, о материи жанра, наконец, если уж совсем не нравятся методы Красински, о так называемом стилистическом упражнении. А когда это упражнение выходит за рамки камерной истории, получается, мягко говоря, неубедительно.
Первое «Тихое место» пусть и не было важным ужастиком (за три года до его выхода фильм «Не дыши» с помощью тех же приёмов не только умело пугал зрителя, но и умудрялся создать какую-никакую хоррор-хореографию в стенах ветхого дома слепого ветерана с тонким слухом, где каждое движение превращалось в танец на выживание), но очень грамотно распоряжалось своим инструментарием: от работы со звуком до плавных движений камеры. Красински снял незамысловатое, хотя и технически идеальное кино. Пространство фермы, на которой жили персонажи, нужно было не только для жанрового аттракциона, но ещё и для того, чтобы показать, как детали обычной жизни могут быть опасны во время апокалипсиса, в оригинальном «Тихом месте» обыденные элементы интерьера (игрушки, посуда) превращались в настоящую угрозу.
Второе «Тихое место» эти вопросы уже не интересуют. Из замкнутой локации здесь — разве что бункер Эммета, да и тот уже никак не резонирует с образом апокалиптического «дома». Рефлексию Красински то ли оставил на потом, на третью часть, то ли, что вероятнее, всю поместил в первую. Теперь это не камерная история о том, как изменчивый мир диктует правила, а эталонный хоррор-блокбастер. Старые приёмы вроде бы остались, но всё здесь громче, размашистее, утомительнее. Если нападение монстров, то уже с погонями на машинах и перестрелками. Если драма, то с диалогами, сплошь состоящими из всех клише жанра. «Тихое место 2» вообще до жути «болтливо»: раньше Эбботам приходилось общаться на языке жестов, а иногда, если повезёт, говорить шёпотом, а сейчас перебрасываются репликами все — причём без устали, без чувства меры и без страха. В такие моменты, честно говоря, даже хочется, чтобы безостановочный поток болтовни прервали инопланетяне, — вот только у них, кажется, притупился слух.
