«Дюна. Часть II» — как огромные песочные часы: можно долго смотреть не отрываясь, как она песчинка за песчинкой поглощает твоё время, и ни разу об этом не пожалеть. Дени Вильнёв создал монументальный арт-объект, который определённо задаёт новый тренд на неспешные «артбастеры», завораживающие больше, чем развлекающие. И одновременно он снял мгновенную классику, экранизацию умной фантастики, которую приняли и поклонники романов Фрэнка Герберта, и те, кто их не открывал. Первым, конечно, есть что добавить, но и вторым, в общем, понятно, о чём режиссёр снимает свой magnum opus, своего «Аватара» и «Властелина колец», — о том, как даже самые искренние и благородные погибают в зыбучих песках большой мифологии.
Пол (Тимоти Шаламе) и его мать Джессика (Ребекка Фергюсон), чудом уцелев после падения дома Атрейдесов, присоединяются к племени фрименов и становятся заложниками внедрённой орденом Бене Гессерит легенды об инопланетном спасителе. Беременной Джессике велено выпить яда и стать Преподобной матерью или умереть, Полу же пока позволено открещиваться от роли мессии (из-за видений он знает, что превратит Арракис далеко не в цветущий сад). Но вождь племени Стилгар (Хавьер Бардем) в каждом шаге чужака видит знамения, а значит, в жизни Пола Атрейдеса тоже вскоре наступает момент, когда ему делают предложение, от которого он не может отказаться... Или всё-таки может? Аристократы вильнёвской «Дюны» живут в древнегреческой трагедии, безропотно покоряясь року. Предводитель фрименов в исполнении Бардема отчего-то напоминает юродивого, а Зендея в роли Чани, как и в «Эйфории», смотрит на взрослых волком, и её можно понять.
Если первая «Дюна» местами напоминала размашистый трейлер к основному действию, то вторая стала ещё более многообещающим заделом на финал. В сиквеле на место экспозиции пришли гонки на червях, битвы на ножах, дегидратация павших, рост верующих в Лисан Аль-Гаиба и сомневающихся в Императоре, а ещё сотня ядерных боеголовок. Но ясности при этом поубавилось. В «Дюне» трёхлетней давности среди вялотекущей расстановки действующих лиц самыми многообещающими были медитативные портреты Шаламе в контражуре, во второй надежда на грандиозное продолжение вновь держится на до смешного крохотных, по типу камео ролях Флоренс Пью, Кристофера Уокена, Леа Сейду и Ани Тейлор-Джой. Вильнёв разбрасывается звёздами, как спайсом, мерцающим в закатном солнце охряной пустынной бесконечности, как редкой приправой, которую нужно добавлять буквально на кончике ножа. Основным же ингредиентом он делает само существование Дюны в её величественной статике.
Одновременно главный недостаток и достоинство второй «Дюны» — то, как стремительно юный Атрейдес проходит путь от борца «за всё хорошее» до предводителя межгалактического джихада.
Вильнёв создаёт новый тип молчаливого блокбастера, максимально ослабляя связь экранизации с литературой.
Металлическая кольчуга на принцессе Ирулан во время визита на раскалённую планету говорит о её характере больше, чем опущенные диалоги, новое облачение Джессики и прямые включения из её матки красноречивее оставшейся за скобками работы по укреплению культа. Юный Пол Атрейдес без ядерных боеголовок и с ними — два разных человека (и Тимоти Шаламе отыгрывает эти молчаливые изменения блестяще). Харконненов во многом создаёт их монохромная перепуганная свита из слуг и вещей (что не отменяет феноменальных талантов Остина Батлера). Одним словом, режиссёр мудро опускает сцены-костыли и целые платы сюжета, которые дублировали бы то, что его «Дюне» и камере Грега Фрейзера удаётся показать без слов.
Вполне возможно, что Вильнёв и его сосценарист Джон Спейтс за показанные пять часов так и не смогли внятно рассказать историю из книги Герберта, но они смогли сотворить Дюну, которая существует вне зависимости от этой истории и даже зрителей.
Мир на экране заряжен такой жизненной силой, что кажется, что он существует далеко за границами кинотеатра и помимо нашей воли.
Истоки его витальности кроются не в гиперреалистичных технологиях и возможностях современной графики, а в повествовательной расточительности. В «правильных» блокбастерах заложена изрядно утомившая обходительность, мир большого фильма стал миром первоклассного сервиса и комфорта для всех смотрящих: подмигивания аудитории, шутки в правильных местах, золотые хиты нашей молодости и «глупые» диалоги неглупых героев, которые зачем-то произносят вслух то, что персонажи в кадре должны были бы понимать без слов. Так вот всего этого в «Дюне» нет, герои существуют здесь так, будто бы мы для них не существуем (исключая совершенно ненужную открывающую сцену, в которой Флоренс Пью зачем-то пересказывает «в предыдущих сериях»). Создатели намеренно приближают экранное время к реальному, не перенасыщенному событиями, не укрупняют и не растягивают экшен сцены и не стараются суетливо промотать на быстром монтаже что-то менее зрелищное.
Вместо наполненного пасхалками и прочей мусорной мишурой фильма (всё это давно походит на бизиборды — доски, на которых прилеплено всё, способное подольше занимать внимание младенца) мы получаем практически монохромный, авангардистский космический эпик, в котором минимум деталей, но ни одной исключительно декоративной. Со страшной в своём антигуманистическом посыле (фундаменталисты из пустыни ведут террористическую войну с фашистским режимом Харконненов — попробуйте выбрать сторону) историей самый массовый жанр наконец вырастает из рамок детской забавы, которой он, пусть и с фигой в кармане, притворялся слишком долго. И это уже совсем другая, безразличная, но фантастически актуальная эра.
