В российских кинотеатрах спустя полтора года после мировой премьеры выходит «Исповедь» — драматическая история о родителях, чьи дети погибли в школьном шутинге. О том, каким получился режиссёрский дебют актёра Фрэна Кранца («Хижина в лесу»), рассказывает Тимур Алиев.
В подсобном помещении епископальной церкви встречаются две супружеские пары. Всем четверым непросто смотреть друг другу в глаза. В обеих семьях произошла трагедия — погиб ребёнок. Но есть нюанс: сын Ричарда (Рид Бирни) и Линды (Энн Дауд) был инициатором школьного шутинга, а сын Джея (Джейсон Айзекс) и Гейл (Марта Плимптон) — одной из жертв.
Встреча происходит спустя несколько лет после трагического происшествия. Кажется, что время лечит и обе пары смирились с потерей. Но, возможно, это глубинное заблуждение — этот тезис, помимо прочего, Кранц берётся исследовать в фильме.
Душевные раны у обеих пар не заживают; первое время они стараются сдерживать эмоции и не скатываться в осуждение, но всему есть предел — боль провоцирует агрессию, диалог переходит на крик. «Исповедь» — кино крайне минималистичное. По сути почти два часа четыре героя не покидают одну-единственную локацию. Диалоги, снятые «восьмёркой», чередуются с мимолётными крупными планами деталей пространства.
Уместно ли сравнивать смерть убийцы и его жертвы? С одной стороны, каждая жизнь бесценна, но субъективное восприятие Джея и Гейл накладывает на это суждение совсем иную трактовку — их сын пострадал от действий одноклассника-психопата, и точка. Впрочем, в буре эмоций и ругани выясняются важные детали: мальчики вовсе не учились в одном классе и даже не были знакомы, что несколько оттеняет мотивацию стрелка (в конце концов, помимо сына Джея и Гейл пострадали и другие дети).
Фрэн Кранц аккуратно и планомерно добирается до глубин человеческой психики, поражённой травмой. Копая один слой памяти за другим, — вытаскивая таким образом наружу болезненные воспоминания о жизни и взрослении обоих погибших мальчиков — режиссёр будто бы поднимается «над схваткой», позволяя зрителям посмотреть на последствия со стороны. Кранцу удалось не примерять на себя роль морального камертона; в «Исповеди» не будет социальной подоплёки, кинематографист не начнёт выносить вердикт прогнившему обществу или занимать сторону в вечном американском споре о доступе к оружию для граждан США.
В первую очередь перед нами история о людях, которые учатся слышать, переживают горе утраты и пытаются следовать Божьим заповедям (читай: не судите, да не судимы будете). Наблюдать их терзания и робкие попытки слушать противоположную сторону крайне болезненно (нервы всех четверых накалены до предела), но по-человечески необходимо — вероятно, «Исповедь» станет для многих терапевтическим снадобьем, столь нужным в наше тяжёлое время. Да, школьные шутинги в России происходят не так часто, как в США, но необходимость тщательного наблюдения за подростками, которые могут решиться на радикальные поступки, — то, что объединяет наши мироощущения.
Ближе к финалу картины происходит долгожданная трансформация; лента Кранца не пытается обмануть зрительские ожидания и подкинуть сюжетные твисты. Не в сценарных изысках сила местной драматургии, а в актёрских работах исполнителей главных ролей. Наиболее яркий момент «Исповеди» — когда рациональное уступает место чувственному. Попытки прояснить детали произошедшего ведут спор двух супружеских пар в тупик; в определённый момент логика уступает место эмпатии, сопереживанию чужой боли. Кажется, обе пары пришли на встречу именно ради этого.
В этой истории не будет правых и виноватых, как и в любой подобной трагедии. И режиссёр, следуя этому принципу, не выносит в финале какой-либо вердикт. Жизни всех важны, и в этом, возможно, спорном тезисе кроется не сочувствие к убийце, а понимание далеко не идеального социума, допустившего трагедию. От родителей, которые не замечали замкнутость сына, и одноклассников, решивших не докладывать взрослым об интересе мальчика к оружию, до учителей и социальных служб, не забивших тревогу в тот момент, когда всё можно было предотвратить.
Если и снимать истории о школьных шутингах в любой стране мира, то такие, как «Исповедь». Это кино без моральных наставлений и осуждений, наглядно демонстрирующее оцепенение и горе простых людей, переживающих боль утраты. Боль, которую далеко не все способны пережить.
