30 января в российский прокат выходит криминальный мюзикл «Разбитые сердца» — фильм-участник основного конкурса Каннского кинофестиваля от режиссёра Жиля Леллуша. О том, как создавалась мелодрама и чем вдохновлялись её авторы, сценаристы Одри Диван и Ахмед Хамиди рассказывают в интервью специально для КИНОТВ.
Жиль Леллуш вынашивал идею фильма «Разбитые сердца» 18 лет. Как вы подходили к совместной работе?
Ахмед Хамиди: До начала этого проекта мы уже хорошо знали друг друга, что облегчило наше сотрудничество. Жиль Леллуш с самых первых дней работы над «Разбитыми сердцами» думал о приглашении Одри в проект, чтобы привнести свежести, красоты, новизны... И, как говорится, две головы хорошо, а три — лучше! (Улыбается.) Одри была частью команды с самого начала.
Ахмед Хамиди: До начала этого проекта мы уже хорошо знали друг друга, что облегчило наше сотрудничество. Жиль Леллуш с самых первых дней работы над «Разбитыми сердцами» думал о приглашении Одри в проект, чтобы привнести свежести, красоты, новизны... И, как говорится, две головы хорошо, а три — лучше! (Улыбается.) Одри была частью команды с самого начала.
Одри Диван: Жиль дал нам прочную основу для начала работы над фильмом — «кинематографическую грамматику отсылок», которые он хотел исследовать. Жиль вдохновлялся британским и американским кино, а также несколькими французскими фильмами, которые оказали на него влияние.
Одри Диван: Жиль дал нам прочную основу для начала работы над фильмом — «кинематографическую грамматику отсылок», которые он хотел исследовать. Жиль вдохновлялся британским и американским кино, а также несколькими французскими фильмами, которые оказали на него влияние.
Наша работа заключалась в том, чтобы объединить и сформулировать все эти важные для него идеи, создавая историю о мальчике и девочке с трудной судьбой. Главный герой использует насилие как способ коммуникации с миром, а главная героиня боится стать «трофейной женой», стремится освободиться от этой участи.
Чтобы сохранить концепцию Жиля, необходимо было говорить с ним на одном языке — изучить те же фильмы, ту же музыку, ту же поп-культуру.
Ахмед Хамиди: Мы также много обсуждали персонажей и то, как адаптировать их для кино, как придумать новых. Нужно было понять, как быть с теми, кого мы создали, но кто не фигурировал в оригинальном произведении.
Какую роль сыграла книга?
Одри Диван: Книга была крайне важна. Тот факт, что этот роман так долго оставался в памяти Жиля, говорит о его важности и привязанности к этой истории, поэтому мы старались ориентироваться на оригинал, чтобы передать настроение произведения.
В основе истории лежит образ любви как движущей силы. Наверное, это и нашло отклик у Жиля.
Одри Диван: Да, это история о двух подростках, которые в силу жизненных обстоятельств теряют связь, а потом находят друг друга. Тут важно понять, когда появляются чувства. История любви начинается там, где многие обычно заканчивают. Наши герои борются со своими собственными демонами, чувством детерминизма, насилием и ощущением незавершённости. Трудность понимания того, кто ты есть, — универсальна. Здесь есть фундаментальный романтический драйв, который очень характерен для Жиля.
Что требовало особого внимания во время работы над проектом?
Ахмед Хамиди: География была очень важна для нас. Мы взяли из истории реальное географическое измерение. Это означало, что сюжет мог происходить только на севере, повторяя ирландские мотивы книги. С самого начала Жиль навязал нам это географическое измерение и образы. Это позволило нам рассказать историю в точных временных рамках, с чётко определенной географией. Как говорил Жак Брель, детство — это тоже географическое понятие. Это помогло нам найти подходящие визуальные условия для съёмки 15-летних подростков.
Одри Диван: Жиль часто говорил о том, как эволюционируют места. Существует связь между местом и тем, какими становятся там люди. Если житель не покидает город, он меняется вместе с ним. Это путешествие во времени без смены места отражено в книге.
В процессе написания сценария вы больше ориентировались на мир воображения Жиля Леллуша или на книгу?
Ахмед Хамиди: Возможно, мы с Жилем время от времени немного и увлекались домысливанием, но Одри часто возвращала нас к ключевым моментам книги. Не только для того, чтобы вдохновиться ими, но чтобы убедиться, что мы соблюдаем её основные идеи. Позднее мы отошли от книги, чтобы рассказать свою собственную историю с такими элементами, как подростковая любовь, разбитые сердца, закрывающиеся фабрики, этот маленький и бедный мир...
Одри Диван: Некоторые элементы в книге, которые казались немного абсурдными, служили скрытой основой, давая нам возможность исследовать что-то новое. Гидом был Жиль, который стремился создать нечто уникальное, соответствующее французской поп-культуре. Он также был намерен ввести образ сильного женского персонажа.
Ахмед Хамиди: В книге были элементы, которые нам очень понравились и которые мы обязательно хотели включить. Например, девушка, с которой у Франсуа были первые отношения. Она создаёт полнейшую неразбериху в его голове. Мы раскрыли её чуть больше, чем это делается в книге. Так что да, мы следовали оригиналу, но иногда отклонялись от него, чтобы рассказать историю по-своему.
Одри Диван: У Жиля всегда есть чёткое видение и очень конкретные желания, иногда даже навязчивые идеи. Это может быть изображение, которое он видел в интернете, и он будет часами пытаться найти его. Например, фото двух целующихся подростков в трамвае. В такие моменты мы сразу понимаем, что этот образ будет в центре повествования и значительно повлияет на сюжет. Тогда наша задача — сплести историю вокруг этого образа.
В сценарии было очень много материала. Изначально фильм должен был идти 4 часа 40 минут. Жиль заставил себя тщательно отредактировать скрипт. Он должен был решить, что ему нужно и что соответствует его видению, а затем отпустить всё остальное, что, естественно, привело к многочисленным интенсивным переписываниям. Жиль делал сокращения только в случае крайней необходимости. Он так любил сцены, ситуации и персонажей, что не хотел их терять.
В связи с пандемией ковида, съёмочным графиком Жиля Леллуша и вашими собственными обязательствами у вас был долгий период написания. Было ли это преимуществом?
Ахмед Хамиди: Я искренне верю, что нам очень повезло. Мы многим обязаны терпению продюсеров. Они купили права на фильм более 17 лет назад! Писать в течение трёх лет — это роскошь, которая доступна немногим сценаристам. У нас было время, чтобы размышлять над каждым действием, быть вдумчивее и внимательнее. Это даёт больше уверенности в том, что ты делаешь.
Одри Диван: Совершенно верно. И для Жиля время — это большое преимущество. Забавно, что в повседневной жизни он всегда торопится, но когда дело доходит до писательства, ценит размеренность. Всё, что выдерживает испытание временем, остаётся в фильме.
За столь долгий период времени наверняка существовали разные версии сценария. Были ли какие-нибудь значительные изменения по сравнению с первой версией?
Одри Диван: Там было на 50 страниц больше! (Смеётся.) Я не уверена, на что мы потратили больше времени — на внесение изменений или добавление нового материала. История росла, и нас постоянно подбадривали и говорили: «Ещё!» Это был потрясающий сценарный опыт, потому что и Жиль, и продюсеры разделяли наш энтузиазм.
Ахмед Хамиди: После «Ещё!» началась работа по внесению правок. Предыдущая версия сценария показалась нам не совсем законченной. Когда продюсеры прочитали ту версию, они захотели большего.
Одри Диван: В фильм вошли многие сцены, которые были добавлены на финальных этапах. Повествование — это по своей сути исследование. У нас была возможность изучить персонажей. Но это не облегчило работу Жиля при монтаже, ведь было так много интересных героев, которых хотелось бы видеть больше. Лично я обожаю персонажа Лакоста. Я бы с лёгкостью посмотрела ещё 40 минут сцен с ним. В конце концов, все второстепенные персонажи важны и могли бы быть включены в окончательный вариант.
Сложно ли прощаться с второстепенными персонажами?
Одри Диван: Это вопрос поиска тонкого и интересного баланса. Когда центральная история уже настолько насыщенна, возникает соблазн отдать предпочтение эффективности и динамичности повествования. Находить такие компромиссы полезно, но сложно. История должна двигаться вперёд, не забывая при этом о тех увлекательных побочных персонажах, которых мы также хотим развивать. Жиль выбрал сложный путь, но то, что должно было выстоять, — выстояло.
Этот фильм — смешение жанров, сюжетных поворотов и эмоций?
Ахмед Хамиди: Он хотел совместить нежность и сладость с жестокостью. Это баланс между двумя крайностями.
Одри Диван: Главное — иметь смелость соединить эти элементы. Это не самый лёгкий путь, потому что вам придётся провести зрителей через разные эмоции. Это означает риск того, что одни люди могут предпочесть сладкое, а другие — горькое. По мнению Жиля, история оживает только тогда, когда мы включаем в неё весь спектр эмоций. Жиль часто говорил: «Горячо-холодно». Он хотел, чтобы мы постоянно переключались с одного на другое.
Ахмед Хамиди: Речь также идёт о размывании жанров, о переворачивании традиционного криминального фильма, о деконструкции романтической комедии и о том, чтобы встряхнуть всё это.
Одри Диван: Именно так! Игра с правилами.
