На 68-м году жизни не стало Майкла Мэдсена — одного из любимейших актёров Квентина Тарантино, звезды «Бешеных псов» и «Омерзительной восьмёрки», гения второго плана в знаковых фильмах 90-х («Тельма и Луиза», «Дорз», «Донни Браско»). О том, за что мы его любили и чем он был уникален, размышляет Павел Пугачёв.
Для меня и как минимум ещё одного поколения зрителей, у которых Квентин Тарантино стал если не любимым, то определяющим вкусы, предпочтения и киноландшафт режиссёром, Майкл Мэдсен был совершенно своим и звездой первой величины. Помнится, один друг-ровесник, у которого любимым фильмом был «Убить Билла», был прямо шокирован, узнав, что у этого большого артиста нет ни одной номинации на «Оскар» и каких-либо наград, но есть репутация актёра, снимающегося в каком-то трэше.
«Может, и не великий актёр», «совсем не звезда», «большую часть фильмографии смотреть невозможно», «мало кому интересен вне Тарантино», «давно вышел в тираж» — наверняка в вале поминальных текстов и постов последних суток есть и будет много подобного. Но даже у пишущих это людей, думается, есть ощущение потери, раз что-то тянет выдавить из себя хотя бы заметку о главной звезде «Бешеных псов».
Кстати, почему именно его хочется назвать главной звездой «Бешеных псов»? Главная роль формально принадлежит Тиму Роту, а душераздирающий финал и самые эмоциональные эпизоды связаны в первую очередь с Харви Кейтелем, оба — бесподобные и тонкие актёры, но у юных зрителей (и, думается, зрительниц) фаворитами были совсем не они. «Кто киногеничен — тот и прав», — говорил как-то совсем по другому поводу великий киновед и историк отечественного кино Олег Ковалов, и эти слова можно переадресовать сюда. Сыгранный Майклом Мэдсеном мистер Блондин — самый жестокий и жуткий из всей гоп-компании, отрезает ухо и поливает бензином бедного полицейского, получая от этого явное и нескрываемое удовольствие. Садист и изувер, но танец актёра под Stuck in the Middle with You — это не просто ударный момент фильма, но первое, что в связи с ним вспоминается. Равно как и ухмылка исполнителя, его взгляд героя-романтика и то неуловимое и плохо объяснимое качество, что в 1990-х называли «cool». Стиль — это, как говорится, всё.
В нём был стиль и какой-то совсем не гламурный лоск. Человек из Голливуда, настоящая по своей природе кинозвезда, при этом всегда какой-то свой. Гость издалека, которого всегда радостно видеть. Он умел здороваться глазами и ему всегда хотелось ответить тем же. Не зря его обожали звать в камео: Майкл Мэдсен — гость, способный украсить любую вечеринку.
Человек явно дионисийского устройства, излучающий расслабленность, гедонизм, какую-то праздность, но вместе с тем и какой-то надлом, что-то тёмное внутри. Потому был бесподобен в неонуарах (посмотрите «Убей меня снова», где он блистал вместе с Вэлом Килмером) и криминальном жанре. Жаль, что никто, кажется, не раскрыл его как трагика: но такую фильмографию (свыше 300 наименований!) ещё предстоит изучить. Он вообще был полон сюрпризов: всерьёз занимался поэзией, одним из первых среди заметных киноактёров завёл свой именной сайт (заброшенный с начала 2000-х), на котором, помимо прочего, писал короткие, честные и ироничные заметки про свои фильмы.
И, парадокс, — был, судя по всему, страшным трудоголиком. Считается, что он всегда боялся остаться безработным и потому соглашался на всё подряд: возможно, из-за этой «неразборчивости» у него не сложилось успешной в цеховом смысле карьеры. Зато какая фильмография! И киноманская классика («Тельма и Луиза» «Донни Браско», «Дорз»), и народные хиты («Побег», «Особь», «Освободите Вилли»), и недооценённые широкой публикой жанровые жемчужины («Убей меня снова», «За пределами закона»), и голливудские тентполы («Умри, но не сейчас»), и чёрт знает что ещё, а также Тарантино, Тарантино, Тарантино.
Майкл Мэдсен — звезда кино девяностых, но не только в хронологическом смысле. И «Омерзительная восьмёрка», и забытая российская криминальная комедия начала нулевых «Сматывай удочки» — кино родом из эпохи слома прежних иерархий, триумфа категории «Б» и веры в безграничные возможности независимого кинопроизводства. Девяностые были временем игривого и драйвового кино и соответствующего к нему отношения. «Раз парень из видеопроката смог снять каннский хит, то чем мы хуже?»
То было время оголтелой киномании, и Мэдсен тоже был настоящим киноманом, что выражалось и в его игре. Он всегда делал одну запрещённую для киноактёра вещь: показывал в игре своё отношение к роли и фильму. Если халтура, то не скрывал этого, если что-то действительно стоящее (т. е. прежде всего Тарантино), то кайфовал вместе со зрителем. Особенно это заметно в 2010-е: достаточно одного его камео в «Однажды в… Голливуде», чтобы заметить, как он сам радуется попаданию, даже совсем мимоходом, в такое классное кино к любимому режиссёру.
Странно, но это роднит его с... Брэдом Питтом, тоже увлечённым не психологической достоверностью или жизнеподобием, а именно кино. Актёры-киноманы, схватывавшие реакции, ухмылки, фишки с любимых киногероев. Оба — увлечённые классикой Голливуда, как Нового, так и Золотого века. Но Питт выбрал серьёзную карьеру с планомерным выстраиванием собственной биографии и фильмографии, расчётом и на неувядающую популярность, и на заметное место в истории кино. Майкл Мэдсен выбрал другое: он просто был мужчиной, любившим кино и всегда готовым в нём появиться, даря всем искры своего таланта.
