«Время» — мистический триллер М. Найта Шьямалана («Шестое чувство», «Сплит», «Дом с прислугой»). Картина имеет все шансы стать главным жанровым хитом лета. Старение за считанные часы, дикий лавкрафтовский пляж, деменция, галлюцинации и теории заговора — Влад Шуравин пытается разобраться, чем кино может удивить фанатов и почему Шьямалан уже не тот, что раньше. А раньше было лучше?
Несколько семей приезжают на таинственный курорт, билеты на который они нашли где-то в интернете — почти за бесценок им гарантировали люкс-номера, заветный all-inclusive с бесконечными коктейлями и сладостями, а ещё прекрасные песчаные пляжи. Среди туристов-халявщиков особо выделяются Гай (Гаэль Гарсиа Берналь), его жена Приска (Вики Крипс) и их дети Мэддокс и Трент. У первых двух непростой период в отношениях: они собираются вот-вот развестись, но по совету мудрых терапевтов решили напоследок подарить недорослям приятные воспоминания и тем самым немного смягчить шок от грустной новости. Когда они сидят на пляже, к ним подбирается скользкий управляющий отелем — те, дескать, ему сильно нравятся, поэтому он даёт им дружеский совет: неподалёку отсюда есть дикое побережье, скрытое от людских глаз. Там и трава зеленее, и закат рубиновый — словом, настоящая сказка для тех, кто хочет насладиться видами и сделать пару хвастливых фотографий в Instagram*.
Как выясняется, управляющий симпатизирует не одной семейке с курорта — вместе с Гаем и Приской в душном автобусе оказывается ещё несколько незнакомцев. Все они отправятся на роскошный пляж, у них даже получится немного отдохнуть, но потом туристы наткнутся на мёртвое тело и возможного убийцу — молчаливого темнокожего мужчину с дредами. Но худшее впереди: оказывается, что с каждым часом, проведённым в этом месте, герои стареют на несколько лет. Смерть уже дышит в обгоревший затылок, и не поможет бедолагами ни здравый смысл (здесь его искать бесполезно), ни отчаянные попытки побега. Малый (Трент) повзрослел и из юного актёра Нолана Ривера превратился в Алекса Вулфа, а его сестричка вымахала в Томасин Маккензи из «Кролика Джоджо». И «когда чудеса становятся бредом, разум превращается в безумие».
Вряд ли вы знаете (и это абсолютно нормально), что «Время» — голливудская экранизация графического романа «Замок из песка», кстати, уже переведённого на русский язык. Пьер Оскар Леви и Фредерик Питерс создали историю, поистине достойную киношной адаптации: в завораживающем хай-концепте о пляже, на котором люди стареют быстрее обычного, были размышления и о расизме (там все подозревали не темнокожего, а араба), и о смерти, и о каком-то щемящем одиночестве, преследующем человека на протяжении всей жизни. «Замок из песка» вообще очень нежная, чувственная работа — несмотря на обилие жестоких сцен вроде беременности, стремительно протекающей у девочки за пару минут, здесь главенствовала монохромная меланхолия. Герои были обречены, и чем ближе подбирался финал, тем быстрее они с этим смирялись. Главный образ, скрытый в названии, — песочный замок, который одна из доживших до развязки лепила в предвкушении своей кончины. Эфемерный человек оказался недолговечнее детской забавы — он тоже смывался волнами, но не океана, а времени. Причём Леви и Питерс не раскрывали секрет злополучного пляжа: для них ощущения были важнее самой истории, расплескавшаяся на страницах чёрно-белая палитра оказывалась значительнее всяких характеров и диалогов.
И оттого любопытнее, что Шьямалан, кто бы мог подумать, снял кино совсем другого толка. Тут и его излюбленный мотив травмы (грядущий развод Гая и Приски, страх инста-красотки Кристал перед старением и так далее и тому подобное), и ужас перед всем необъяснимым, и, в конце концов, причудливый, чуть ли не абсурдистско-комедийный вайб. Один из героев — врач Чарльз в исполнении Руфуса Сьюэлла — например, со временем начинает страдать от деменции и в самые неудачные моменты спрашивает у всех, мол, а помнит ли кто-нибудь название фильма, где Марлон Брандо играл с Джеком Николсоном. Тут фанаты режиссёра могли бы обрадоваться: после не шибко удачной супергеройской трилогии Шьямалан возвращается-таки в мир маленьких изобретательных триллеров а-ля «Визит». Но всё не так просто.
Он хоть и меняет часть переменных (вводит помпезный отель, его управляющего, перерабатывает парочку ключевых персонажей), но всю первую половину «Время» — вполне себе точная экранизация позабытого всеми графического романа. И это не дидактизм из разряда «книга лучше», а уж тем более не попытка уличить постановщика (и вместе с тем сценариста) в отсутствии оригинальных идей: назвался экранизацией — экранизируй. Неясно, как это будет выглядеть со стороны зрителей, незнакомых с оригиналом, но с обратной позиции очень заметен один странный разрыв: придуманные Шьямаланом сцены даются ему и с технической, и с сюжетной точки зрения куда лучше, чем подхваченные из оригинала. Автор как будто бы впервые за долгое время столкнулся с кем-то соразмерно конгениальным и, пытаясь повторить чужие выдающиеся эпизоды, проигрывает в схватке, оставляя все комиксовые детали какими-то блёклыми, совершенно лишёнными собственной авторской сумасбродности. Тут, не спорим, можно всё оправдать предвзятостью — но Шьямалан к этой истории, скажем честно, тоже предвзят и общих, шаблонных сюжетных моментов не чурается.
Хотя как только он забывает о грузе первоисточника, на экран возвращается Шьямалан если не шестилетней, так двадцатилетней давности. С десяток сломанных костей, убийства ржавыми ножами, галлюцинации и — спасибо оператору Майку Гиулакису — пугающие своей неестественной геометрической выстроенностью кадры. «Время» — это кино пускай и не выдающееся, но сделанное со знанием всех нюансов: оттого, впрочем, часто отталкивающе манипулятивное, механистически собранное. Реверсивный эффект «зловещей долины» имени М. Найта Шьямалана работает безотказно. Все тщетные попытки вышедшего в тираж триллермейкера 00-х в каждом своём новом фильме воссоздать то культовое кино, за которое его и полюбили, всё больше напоминают алгоритмы нейросети.
И, к слову, о предвзятости: у Шьямалана она проявляется не столько по отношению к самой истории Леви и Питерса, сколько к любому сценарию в его руках вообще. Кто-то назовёт это авторским почерком, уникальной оптикой, но Шьямалан, честно говоря, просто стал предсказуем и закостенел. Раз уж негласно его принято называть королём твистов, мы не будем раскрывать развязку, но как раз в ней и заключается главная проблема «Времени». В «Шестом чувстве», «Знаках» и даже провальном «Явлении» М. Найт упивался всем необъяснимым — иррациональные единицы вроде загробной жизни или смертельного природного вируса для него были потому и страшны, что не поддавались никакому осмыслению. Но со временем автор стал всё чаще искать в неправильном правильное, придавать форму неизведанному ужасу. Этот спор с самим собой достиг пика ещё в «Стекле»: там учёная в исполнении Сары Полсон пыталась доказать «безумцам», возомнившим себя супергероями, что они на самом деле лишены всяких сил. И хотя победителями из этой схватки вышли вечные шьямалановские мечтатели, люди, признающие не науку, а свою самость, свой внутренний стержень, финал всё же показал, что Шьямалан теперь на все трансцендентные вещи стал смотреть с большими оговорками.
Вот и в финале «Времени» он разрушает собственный абсурд жизни, упорядочивает его, снова уходит в дебри теории заговора и пытается сделать из себя не сказочника, но пророка. Люди — хорошо, корпорации — плохо, жизнь рационально не познать, но есть те, кто пытается. И хотя их попытки в представлении Шьямалана — абсолютное зло, со временем он всё больше напоминает тех, против кого выступает, — вечно сомневающегося скептика, для которого даже мрачная философская история становится поводом порассуждать о политике, корпорациях и эксплуатации. Вот уж кого не щадит время.
*Instagram запрещён на территории РФ
