В российском прокате — драма «Нина» от режиссёра «Питер FM» Оксаны Бычковой. Фильм-копродукция России и Грузии и единственный российский участник Шанхайского кинофестиваля рассказывает о разлуке с прошлым в декорациях солнечного Тбилиси. Валерия Косенко разбирает, что особенного в картине и чем характерна женская режиссура.
Нина (Юлия Пересильд) не знает недостатка в любви. Заботливый и внимательный муж (Кирилл Кяро), ребёнок, преумножающий семейную идиллию, любимая работа логопеда — надёжный фундамент для счастливой жизни. Гармония семейных вечеров сменяется довлеющим смятением на фоне обволакивающей снежной белизны. Звонит телефон — раздаётся голос из другого измерения. Бывший возлюбленный Руслан (Евгений Цыганов), давно исчезнувший из жизни Нины, говорит, что умирает, и просит её приехать. Живёт Руслан в Грузии — стране-фантазме. Для Нины Тбилиси — синоним молодости и любовных мук. Ответив на зов Руслана, Нина пакует вещи и летит навстречу волнующему прошлому.
Сразу после показа на фестивале «Выборг» (уже переименованном обратно в «Окно в Европу») фильм стал предметом обсуждений — пусть и не по очевидной причине. Режиссёр Оксана Бычкова заявила, что была отстранена продюсерами от монтажа картины, и даже намеревалась убрать своё имя из титров. Обвинения спешно опровергли, а продюсерская награда — насмешки ли ради или же, наоборот, солидарности — была отдана продюсерам «Нины». Сценарий к фильму написала Любовь Мульменко, чей фильм «Дунай» про конфликт выбора и мечты отчасти напоминает меланхоличную романтику «Нины».
Дуэт Бычковой и Мульменко лишний раз подтвердил специфику женского авторского взгляда в российском кино. В его правилах выносить за скобки самое несущественное — события, потрясения, сюжетные повороты. Всё это есть, но где-то за кадром — не потому, что неважно, а потому, что и так на поверхности.
В последнем фильме Мульменко «Фрау» взгляд автора также обращён на хрупкое узнавание двух противоположностей, игнорируя внешнюю событийность и смотря как бы внутрь героев. Параллельно Мульменко другая крупная российская сценаристка, Наталия Мещанинова («Один маленький ночной секрет»), зондирует грани чувственных переживаний, неразрывно связанных с социальными потрясениями. Несмотря на разницу киноязыка, то же исследует и Анна Меликян в фильме «Чувства Анны» — тайные страсти скромной работницы фабрики, ранее и не знавшей, что нуждается в признании, любви и восхищении.
Женская режиссура запечатлевает то, что скрыто: эмоции, ощущение, настроение, тонкие процессы самопознания. Любовь, существующая в памяти Нины, — лишь ещё один абстрактный образ, невидимый, но ощущаемый, призраком следующий за героиней по закоулкам Тбилиси. Две реальности в «Нине» — видимого и невидимого — рождают контрапункт звука и изображения. Изображение не врёт никогда, становясь отражением внутреннего и неподдельного: как крепки и стабильны «руины» Руслана и чего стоит искусственное спокойствие Нины во время семейных созвонов. Однако почти всё, что зритель слышит, — ложь, начиная от фразы «Никуда я не полечу», за которой следует упаковка чемодана, и заканчивая манипуляциями Руслана, маскирующего свой корыстный интерес. Самый честный ответ звучит в финале и закрывает главный вопрос истории: вернётся ли Нина ещё раз.
Никаких соблазнов в этом фильме нет — только психотерапия. Замужняя женщина решается на свидание с прежде дорогим человеком не потому, что рвётся обратно в прошлое, а потому, что хочет с ним покончить. Взглянуть глазами зрелой женщины и увидеть в некогда любимом мужчине легкомысленного эгоцентрика, безвременно угасающего под влиянием алкоголя и сигарет (Евгению Цыганову не привыкать к роли обаятельных мерзавцев). Безопасной такую встречу не назовёшь, но не из-за риска оступиться. Тбилиси грозится стать вторым Парижем — праздником, который насильно не вытеснишь из сердца. Лишить героев праздника — значит остановить сердцебиение, что и происходит. Непосредственный грузинский нрав, застольные распевы и обаяние культуры на время затмевают неприглядность намерений Руслана.
Узкие мостовые уведут Нину от снежных равнин, грозящих неминуемым откровением. Меланхолия захмелевшей от чувств героини сойдёт похмельем накануне финала. Поток недосказанной пошлости смоет завесу, отравит воспоминания и лишит Нину самого неприкосновенного — её любви.
Повествование, ориентированное не на действие, а на эмоции, рождает непроизвольные ассоциации. Картины грузинских классиков Георгия Данелии или Отара Иоселиани невольно приходят на ум при взгляде на шумные грузинские трапезы под хоральное многоголосье. Кадры городских прогулок, насыщенные множеством случайностей — детьми, животными, прохожими, — характерный приём Бычковой и одновременно лучших советских фильмов о фланёрах. Финальное «Я тебя люблю» при откровенно парадоксальных обстоятельствах напоминает легендарный монолог Николь Кидман в фильме Кубрика «С широко закрытыми глазами»: её героиня, рассказывая о неслучившейся связи с другим мужчиной, искренне добавляет мужу, как сильно любила его в этот момент. Наконец, место встречи — Тбилиси — в 2023 году добавляет своё контекстуальное значение, а разлука — вновь «извечный враг российских грёз».
Тихая драма, иногда разбавленная тревожным электронным сопровождением, оборачивается могильным шёпотом в финале. Наследуя многие художественные приёмы «Питер FM», «Нина» идёт по иному пути, меняя воздушную романтику на трагическое безмолвие.
