19 сентября проект Netflix «Монстр» от гуру современного телевидения Райана Мёрфи получил своё продолжение. Первый и очень резонансный сезон шоу рассказывал чудовищную историю маньяка Джеффри Дамера. Второй сезон посвящён преступлению зажиточных братьев Менендес, ради наследства убивших собственных родителей. Кинокритик Елена Зархина рассказывает, каким получилось продолжение цикла, а также про реальную историю, лежащую в его основе.
Реальная история семьи Менендес
Обычным вечером в 1989 году двое братьев, Эрик и Лайл Менендесы, позвонили в службу спасения и дрожащими голосами сообщили, что обнаружили в своём семейном особняке, расположенном в Беверли-Хиллз, тела убитых родителей. Хосе и Китти Менендес были жестоко расстреляны многочисленными выстрелами в упор. Мотивы преступления оставались туманны: из дома ничего не украли, жизни погибших не были застрахованы, а откровенных врагов у них не было. Хотя в числе первых подозреваемых оказались местные мафиози, которые, предположительно, могли покушаться на личное состояние Хосе Менендеса. Тот, будучи выходцем с Кубы, прошёл впечатляющий путь от кубинского эмигранта до успешного руководителя крупной кинокомпании Live Entertainment. К моменту убийства состояние семейства Менендес оценивалось в $14,5 млн, потому казалась неудивительной возможная вовлечённость мафии в расправу над состоятельными супругами.
Но эта версия быстро была отброшена следствием: убийство было исполнено «слишком грязно», мафия так не работает. Не было и следов взлома — преступник явно проник в дом беспрепятственно, имея доступ. Тогда же стали всплывать странные обстоятельства, предшествовавшие трагедии и следовавшие сразу после неё. Например, за некоторое время до убийства Лайл вместе с другом написал сценарий под названием «Друзья». В нём шла речь про двух братьев, которые из корыстных целей решили убить своих богатых родителей. Вымышленный сюжет удивительным образом перекликался с настоящей трагедией.
Также после убийства братья в состоянии сильнейшего стресса рассказали о случившемся своему общему психоаналитику Леону Озиэлю. Он же в марте 1990 года обратился в полицию, заявив, что сумел получить признание от братьев под запись. В своей «исповеди» герои путались в причинах содеянного, преимущественно виня методы воспитания авторитарного отца, который растил их будущими спортивными чемпионами, но чьи ожидания они так и не смогли оправдать. Это, в свою очередь, якобы усиливало напряжение внутри семьи: родители психологически и физически третировали сыновей, со слов последних. Однако родственники и работающий на семью персонал вспоминали, что никакой особо абьюзивной атмосферы не было, а неподобающим поведением чаще отличались именно братья.
Наконец, вскрылась деталь с дистанционным взломом отцовского компьютера, который провернул нанятый братьями хакер. Он сумел удалить с него новое завещание Хосе Менендеса — какое-то время до трагедии он угрожал избалованным наследникам исключить их из своего нового завещания. На этом казалось, что ситуация стала кристально ясна: тщеславные дети убили родителей ради наследства. Но когда к защите обвинённых после их ареста подключилась цепкая адвокатесса Лесли Абрамсон, обстоятельства дела вновь изменились.
Внезапно подсудимые выступили с чередой неожиданных откровений: якобы отец их с детства систематически насиловал, избивал и привлекал к различным извращённым практикам вроде принуждения к совместному просмотру порно. И якобы всё это происходило при тихом попустительстве матери, Китти Менендес. Рассказы братьев изобиловали чудовищными откровениями сексуализированного характера, что спровоцировало новую волну общественного обсуждения: что, если это было не убийством на почве денег, а местью замученных и отчаявшихся сыновей?
Но следствие смущали два важных обстоятельства: во-первых, ни разу сексуализированное насилие не было упомянуто братьями во время их сессий с психиатром, а во-вторых, предыдущее своё дело Абрамсон выиграла благодаря тому, что сумела доказать систематическое сексуализированное насилие, которому подвергался её клиент, обвинённый в убийстве. И учитывая, что про насилие в деле Менендесов речь пошла исключительно после появления в нём адвокатессы, у обвинения закрались подозрения — не она ли подбила своих клиентов врать о насилии? Потому что в прошлый раз ей удалось обратить этот опыт подсудимого в его пользу и добиться оправдательного приговора.
Как видите, дело братьев Менендес было сложным, запутанным, долгим (только предварительная досудебная стадия заняла три года) и проходило под пристальным вниманием общественности. 3 июля 1996 года Лайл и Эрик Менендесы были приговорены судом присяжных к пожизненному заключению без права условно-досрочного освобождения. Уже в заключении оба сумели встретить будущих жён — поклонниц братьев, которые у них появились во время публичного освещения дела.
Сериальная адаптация
Учитывая насыщенную составляющую громкого процесса, противоречивые свидетельства и публичность слушания на заре будущей моды на суды, широко освещаемые в СМИ (от дела О. Джей Симпсона до развода Джонни Деппа), эта история давно просилась на экраны. И кому, как не матёрому Райану Мёрфи, взяться за её адаптацию.
Тем более что сериалы Мёрфи уже давно напоминают конструкт: новый сезон «Монстров» мог бы с лёгкостью стать очередной частью возглавляемого им же шоу «Американская история преступлений» (к слову, первый сезон которого был посвящён суду над О. Джей Симпсоном). Поменяй лишь структуру в «Монстрах» так, чтобы не было до конца понятно, виновны ли братья на самом деле (по этому принципу создавалась «АИП») и начинайся сюжет непосредственно с суда, а не с предыстории трагедии, был бы крепкий судебный процедурал, а не семейная драма о жестоких детях и их родителях.
Но Мёрфи не интересно разбираться в технических аспектах слушания и коллизиях судебной системы. А виновность братьев давно доказана. Вопрос другой — зачем? Зачем убили? Зачем рассказывали про якобы годами переживаемое сексуализированное насилие? Зачем в первую же неделю после убийства родителей начали транжирить семейный капитал? Зачем их адвокат Абрамсон выбрала такую тактику защиты? И зачем братья до сих пор настаивают на своей невиновности, даже спустя почти 30 лет с момента вынесения приговора?
Мёрфи, собрав внушительный каст актёров — от заслуженных Хавьера Бардема и Хлои Севиньи в роли родителей братьев до молодых артистов Купера Коха и Николаса Чавеза, сыгравших Лайла и Эрика, — принялся разбираться в трагедии с хирургическим пристрастием. И к качеству актёрских работ вопросов нет. Но продолжение громкой антологии могло отпугнуть всех, кто пережил первый сезон, посвящённый Джеффри Дамеру (в сериале его блестяще сыграл Эван Питерс, который после этой роли ещё год приходил в себя). Он не просто совершил десятки преступлений, но и сопровождал их немыслимыми извращениями.
Мёрфи и его команде авторов было важно разобраться в прошлом убийцы: как он рос, кто на него влиял и как нормальный от рождения ребёнок может вырасти в такого монстра. Но пока шоураннер искал причинно-следственные связи, аудитория разделилась на два лагеря. Первым было просто морально тяжело следовать по стопам психически нездорового героя, погружаясь в его внутренний ад. Вторые, а среди них были также родственники жертв маньяка, заподозрили создателей сериала в романтизации образа убийцы и обрушились на них с критикой.
Хотя, конечно, никакой романтизации и подмены понятий не было. Но Мёрфи с командой всё же сделали выводы и провели работу над ошибками. Они приложили максимум усилий, чтобы порог омерзения во втором сезоне был значительно ниже, а сам проект оказался лишён даже намека на оправдание действий братьев Менендес. И тогда с критикой выступили уже они сами: Эрик Менендес через адвоката раскритиковал посвящённый им с Лайлом сезон, обвинив авторов в предвзятой субъективности. Получается, что, взявшись за тру-крайм, всегда рискуешь кому-то не угодить. Но такая реакция общественности или самих фигурантов дела только лишний раз доказывает, насколько хрупка и болезненна эта тема. И какого особого мастерства и такта требует от авторов.
Второй сезон «Монстров» не то чтобы откровенно плох. Он всё ещё крепко сбит и погружён в детали, отчего временами утомителен.
Мёрфи уже не первый год выпускает проекты откровенно на потоке: только в сентябре наравне с «Монстрами» выходят «Американская история спорта», детективный «Гротеск», драма на круизном лайнере «Доктор Одиссей» и очередной сезон страшилки «Американские истории ужасов». Очевидно, что продюсер лишь курирует эти проекты, отводя основную работу команде сценаристов и режиссёров, но всё равно количество выпускаемого контента зашкаливает. И, конечно, при такой нагрузке неизбежен перекос в сторону количества, жертвующего качеством.
Проект скорее напоминает новую книгу успешного писателя, выпускающего по роману в год: мастерства и опыта хватает на то, чтобы сделать привычно хорошо, но это не выдающийся текст. Так же и «Монстры» напоминают комфортное (насколько это уместно в сюжете про двойное убийство) чтение — ты уверен в таланте автора, которому уже явно не хватает сил, чтобы чем-то удивить, но и откровенного разочарования он тоже не доставит. Это приемлемо, чтобы удержать зрительское внимание до эффектного финала. Но слишком схематично, чтобы захотеть вернуться к истории вновь. Сериал можно было не растягивать на девять серий, без потерь сократив хронометраж.
Получается, что Райан Мёрфи из отважного революционера современного телевидения постепенно превратился в заслуженного труженика онлайн-платформ, выдающих щедрые бюджеты и не выдвигающих высоких требований к производимому материалу. Всё это по-прежнему смотрится неплохо, но не более того. И в этом кроется опасность для шоураннера, который, очевидно, исписался и устал, но даже при пустом баке продолжает мчать вперёд на оставшихся дизельных парах. Сколько продлится этот путь — вопрос риторический. Как и вопрос про то, на сколько ещё хватит терпения и интереса аудитории. Ведь новая смена голодных и талантливых авторов уже на подходе. А утомлённый однообразием зритель начинает скучающе зевать. И как бы профессиональная карьера самого Мёрфи не превратилась в антологию, теряющую своё качество от сезона к сезону.
