В российском прокате новый режиссёрский опыт актёра Луи Гарреля. Вместе с ним на площадке — его жена и сын их друзей. Это история про то, как дети берутся решать проблемы всего человечества к удивлению скучающих родителей-буржуа. Анна Закревская рассказывает о творческом почерке Гарреля, упоминает Таноса и не забывает про невероятную красоту Летиции Касты.
В новой режиссёрской работе актёра Луи Гарреля «Этот новый мир» сыграли его жена Летиция Каста, подросток Жозеф Энжель и сам режиссёр. Это своеобразное продолжение его предыдущего фильма «Честный человек», где та же тройка героев вместе с Лили-Роуз Депп разыграла локальную семейную историю о верности, семейных тайнах и отношениях.
Луи Гаррель признаётся, что предпочитает «снимать фильмы с людьми вокруг себя, потому что они готовы много репетировать, а я люблю это делать постоянно. Проще всего репетировать с близкими. Летиция — талантливая актриса, мы живём вместе, поэтому мы можем работать дома. А Жозеф — сын моих друзей».
Сценарий он писал совместно с ушедшим от нас в феврале 2021 года легендарным Жан-Клодом Каррьером — вечным партнёром и соавтором Луиса Бунюэля («Дневная красавица», «Скромное обаяние буржуазии», «Этот смутный объект желания» и другие, а ещё автора сценария фильмов Пьера Этекса, Луи Маля, Милоша Формана, Жан-Люка Годара…).
Идея фильма — подростки решают взять спасение планеты в свои руки, собрав экспедицию в пустыню Сахара и раскопав там озеро, — изначально исходила именно от Каррьера, Гаррелю же казалось, что история детей, берущихся за такой взрослый проект, нереалистична. Режиссёр даже расспрашивал своих друзей, которые с ним соглашались (Каррьер был недоволен). Но тут появилась Грета Тунберг, и Гаррель понял, что идея не так уж и безумна. Кстати, Грета в итоге мелькает и в самом фильме.
Луи Гаррель, к сожалению, (пока?) не большой режиссёр. В отличие, например, от другого талантливого французского актёра, а по совместительству гениального режиссёра, Гийома Кане. «Честный человек» представлял собой эдакую пьесу на четверых, не особенно выразительную визуально или кинематографически, с постоянным закадровым голосом.
«Этот новый мир» тоже похож на тонкий лист бумаги, на зарисовку или этюд, плоский и очевидный, как букварь, односложную пьесу без всякой глубины.
Тем не менее нечто чуть более кинематографическое, даже без усилий со стороны режиссёра, нечто исключительно французское, то, что Кане умеет использовать наилучшим образом, мелькает и у Гарреля — французский быт и сами удивительные французы, которые целуются в обе щеки и спокойно говорят о сексе, невозможной красоте Летиции Касты, которую её супруг Гаррель снимает с видимой нежностью (иногда без особого повода в нижнем белье, но мы не против).
Гаррель, кажется, хочет сделать некое широкое, современное и важное заявление — что-то абстрактное, а оттого крайне манипулятивное, на тему экологии. В оригинале фильм, кстати, называется «Крестовый поход». «Старикам плевать, — ворчит мальчик. — Скоро мы станем как вы [то есть взрослые] — парализованы». После ковида и прочих мировых катаклизмов будешь тут парализован. В итоге этой абстракции не хватает конкретики глубинного понимания проблемы, а всей конструкции — убедительного драматического развития.
Лучшие моменты фильма — те, у которых внутри живёт потенциал перерасти в нечто чуть более странное и фантастическое, чем просто сухая, поверхностная фиксация очень условной реальности. Лёгкий налёт абсурда иногда проскальзывает — тут как раз вспоминаешь бунюэлевские фильмы Каррьера.
Например, в открывающей сцене, когда родители мальчика постепенно и совершенно случайно в разговоре с сыном обнаруживают потрясающие подробности того, как он продал перекупщикам в интернете практически все ценные вещи в доме. «Продал четыре месяца назад, — говорит парень. — А вы даже не заметили». Или сцена, когда родители едут с завязанными глазами в машине. В тёмном лесу возникает почти сказочная страна с силуэтом Африки на земле, обведённым голубым светом.
Однако Гаррель как будто стесняется таких попыток найти выразительный киноязык, тут же даёт задний ход, проваливаясь в скучающее разговорное кино. Как-то он признался, что «когда ты снимаешься в фильме, ты вкладываешь в него всё, из чего состоит твоя жизнь: воспоминания, жесты, мысли. Если вся эта жизнь состоит из съёмок, то вкладывать приходится переработанные остатки с предыдущих съёмок. Получается зеркало, в котором отражается другое зеркало». Вот где, кажется, есть потенциал развить ощущение в нечто более глубокое и сложное на экране.
Наверное, самый любопытный момент фильма — внезапная никак не объяснимая объявленная тревога в городе: какие-то (снова абстрактные) частицы в воздухе, никому нельзя выходить из дома... а зритель уже ловит ковидные флешбеки. Далее следует сцена, когда герой Гарреля один на велосипеде едет по совершенно пустому Парижу. Оказывается, идея такой всегородской тревоги пришла авторам ещё до пандемии, а сами сцены были сняты уже во время того самого первого и тотального локдауна — этого маленького неповторимого оазиса безумия и чистоты посреди городского хаоса. Даже не зная истории создания фильма, все зрители, недавно перенёсшие на себе этот маленький апокалипсис, точно кожей почувствуют знакомую ностальгию и ноющую тоску.
В какой-то момент дети озвучивают подробности своих умозаключений на тему экологии: хорошо бы убрать каждого второго взрослого — то есть убить два миллиарда человек. Танос бы одобрил, но из уст детей это звучит гораздо радикальнее и веселее. Вот тут бы фильму тоже взять неожиданный сюрреалистический оборот, но, к сожалению, дело ограничивается лишь ночным кошмаром несчастного отца, который должен с серьёзным лицом управляться и с экологическими проблемами, и с родительскими обязанностями.
В общем, как сказал, один из героев «Этого нового мира», это всё «ещё не конец света», но пандемия, конечно, не проходит для психики бесследно.
