На российских, хоть и недостаточно широких экранах — аргентинский хит Каннского кинофестиваля «Ангел», фильм, основанный на реальной истории серийного убийцы с лицом купидона Карлоса Робледо Пуча. Подробнее о картине по просьбе КИНОТВ рассказывает Анастасия Сенченко.
Карлитос с лёгкостью перемахивает через забор. У него по-женски прекрасное, совсем детское лицо и светлые кудри. По дороге к дому он обращается к нам: «Люди сошли с ума? Никто не хочет свободы?» И тут же демонстрирует, как это, когда не видишь разницы между своим и чужим. В 2013 году София Коппола начала фильм с такого же пассажа: подростки перелезают через забор, пробираются в шикарный дом и получают удовольствие от того, что пару часов живут чужой, более роскошной жизнью. И хоть во всём остальном разница между «Элитным обществом» и «Ангелом» велика, их роднит это изначальное детское «хочу», которое больше, чем «нельзя».
В фильме Копполы титр «на реальных событиях» появляется практически сразу после названия, «Ангел» только в финале предъявляет документальные кадры. Хотя наличие реального «ангела смерти» активно используют в промо, всё же такое решение предполагает, что события 1971 года для режиссёра Луиса Ортеги играют далеко не первую роль. Аргентинец Карлос Робледо Пуч всё ещё отбывает пожизненное заключение за 11 убийств, 17 ограблений и несколько эпизодов сексуального насилия. Несмотря на юность и красоту, которые так шокировали общественность, в нём видна осознанность психопата. Карлитос в исполнении Лорензо Ферро не просто притягателен, но магнетически естественен, будто красота и преступление всегда являлись одним целым. Он кажется почти невинным в своём изначальном стремлении познавать мир через удовольствия. Чем и занимается на протяжении всех двух часов.
В его наслаждении каждым моментом нет ничего от адреналиновой наркомании, страха быть пойманным и осуждённым. Скорее само это стремление к удовольствию настолько сильно и упоительно, что весь окружающий мир с его правилами начинает казаться нереальным. В нём существует только страсть к эмпирическому накоплению опыта. Простое проникновение в дом без хозяев с целью взять пару безделушек и потанцевать под популярные поп-хиты сменяется прицельным ограблением. За первым случайным выстрелом следует убийство мирно спящих в своих кроватях. В следующий раз Карлитос будет ждать, пока охранник проснётся, перед тем как его застрелить. И так во всём, по нарастающей.
Это не сюжет криминального байопика, у истории и героев в ней нет эволюции, есть только накопление. Карлос знакомится с одноклассником Рамоном (Чино Дарин), тот знакомит его со своей семьёй, для которых воровство уже давно бизнес. Так герой становится частью семейного дела. Далее — калейдоскоп неловких и скорее забавных преступлений на фоне явного сексуального напряжения между одноклассниками-подельниками. В ювелирном магазине Карлитос примеряет драгоценные клипсы, Рамон тут же позирует с револьверами и говорит: «Фидель и Че», на что Карлос отвечает: «Эвита и Перон», чем явно вводит своего напарника в замешательство. (Эва Перон — политический деятель и жена президента Аргентины Хуана Перона.)
Ортега показывает события, которые станут материалами дела, как фарс. Карлос с обезоруживающей невинностью действует по обстоятельствам и походя может искренне поинтересоваться у подстреленного хозяина, всё ли в порядке. Он оказывается совершенно неспособен действовать по плану. Наслаждение каждым отдельным моментом здесь и сейчас в нём не просто полностью исключают страх. Оно расщепляет настоящее на фрагменты, временные промежутки, связь между ними теряется. Показательна сцена, в которой Карлитос говорит, что он не убивал старика, он просто выстрелил в него, а потом тот сам умер.
«Мир принадлежит преступникам и художникам», — говорит один из героев этого фильма, потому что все остальные должны зарабатывать на жизнь. Но объединяет их, конечно, кое-что более существенное — внутреннее дозволение перейти границу нормы. Способность ощутить такие границы как нереальные. И те, и другие могут совершать преступление как сознательный акт, жест более свободной воли. Чтобы нарушать закон, нужно всё-таки осознавать, что он существует. В этом суть большинства гангстерских историй — в смелости и дерзости осознанного пренебрежения к нормам и предвидении неизбежного финала. Но можно нарушать его с интуитивной, природной дерзостью неуча. И оказывается, что на экране она, как чистый талант, завораживает ещё больше.
