Режиссёр Роман Михайлов даже не думает уступать в продуктивности актёру Педро Паскалю: за последние полгода он тоже отметился тремя проектами (один из которых — большой и сложный сериал), почти завершил четвёртый. 14 августа выходит в прокат его долгожданное мокьюментари «Надо снимать фильмы о любви», которое со времён прошлогодней премьеры на ММКФ успело обрести культовый статус среди поклонников режиссёра. Вадим Богданов уверен, что неспроста: ни один другой фильм Романа Михайлова столь глубоко не погружался в его философию творческого процесса как поистине сакрального опыта.
Трое молодых артистов театра (Марк Эйдельштейн, Чингиз Гараев и Мария Мацель играют практически самих себя), никому ничего не сказав, улетают в индийский город Варанаси на съёмки таинственного фильма Романа Михайлова. Свой роуд-трип, а заодно и хаотичный съёмочный процесс ребята решают документировать на камеру («Все летят к Далай-ламе, а мы летим артхаус снимать», ― смеётся Марк). На месте их встречает режиссёр вместе с группой и другими артистами, среди которых Александра Киселёва, Илларион Маров и рэпер Хаски, уже три года как живущий в Индии.
Пока же в Варанаси полным ходом разворачивается предпродакшен, в процессе которого становится ясно: даже у такого свободолюбивого режиссёра, как Роман Михайлов, черпающего вдохновение из собственных снов, есть план, который может не сработать. Актёр, отвечающий за главную роль, внезапно влюбляется в русскую вебкамщицу, с которой познакомился в тесных, оживлённых переулках города, и теперь саботирует съёмки, грозясь уехать с ней на Гоа. Другая актриса настолько прониклась индийской энергетикой, что решила на год уйти в ашрам, позабыв и про театр, и про обещание сняться в следующем фильме Михайлова. Команда световиков, состоящая из местных, никак не поймёт, что такое контровой свет («Дорогой индус, правее лучом!»). Ещё Хаски хвостом за режиссёром ходит, поторапливая того со съёмками давно обговоренного клипа.
Клип снят всё-таки будет, но увидим мы его уже в другом фильме ― в «Жар-птице», вышедшей в прокат в марте этого года и являющейся обязательной картиной-компаньоном к «Надо снимать фильмы о любви». По сути, это полноценная неразрывная дилогия, которую Михайлов с тем же актёрским составом снял одним махом в Варанаси. Отчасти «НСФОЛ» можно было бы воспринимать как метаироничное документальное кино о бэкстейдже «Жар-птицы», вот только «НСФОЛ» ― это отдельное художественное высказывание со своей уникальной эстетикой, философией и творческим методом, стирающим грани между жанрами, реальностью и вымыслом.
В той же «Жар-птице», в которой актриса театра (Киселёва) вместе со сводным братом-режиссёром (Маров) отправились в Индию на поиски давно ушедшей в секту матери, впервые проговаривается состав кинематографических материй фильмов Романа Михайлова. Это всегда три слоя: документальный, сновидческий и ритуальный. Однозначно трудно сказать, где конкретно один сменяется другим, но, возможно, именно благодаря этой художественной многослойности фильмы режиссёра с религиозным восхищением завораживают одних и с такой же категоричностью раздражают других. В данном случае режиссёр по сравнению с другими своими работами больше всего экспериментирует с документальными материями, испытывая их на прочность, как это умел делать Александр Расторгуев или сейчас творит итальянец Роберто Минервини.
«Надо снимать фильмы о любви» хоть и похож на фильм, снятый без какой-либо подготовки, спонтанно, со множеством импровизаций и окрыляющим чувством свободы творчества, но на самом деле Михайлов готовил его более двух лет. Это самое личное кино режиссёра, полное любви к Индии и ностальгии по местам его юности: «в этот полицейский участок меня привели 22 года назад», «на этой улице я чуть в обморок не упал», «с этой крыши можно увидеть истинный Варанаси». Город действительно живёт на экране, даже когда опускается вечерний туман, а вокруг героев образуется кучка любопытных индусов, наблюдающая за ритуальными танцами Михайлова и Эйдельштейна посреди веселящейся толпы под такие же странные песни Алёши Вишни.
Для Марка Эйдельштейна это первая роль в фильмах Михайлова (и далеко не последняя: обратной дороги из секты, как любовно называет свой коллектив сам режиссёр, нет), подошёл к ней он ответственно: не только максимально аутентично сыграл влюблённого подростка, но и, например, научился читать рэп на хинди. Среди постоянных артистов из труппы режиссёра больше всех удивила Мария Мацель, согласившаяся на камеру побриться налысо, став «типажа Юры Борисова», как недвусмысленно пошутил Марк.
По ходу фильма каждый из актёров размышляет, какое бы кино он сам хотел снимать. Илларион Маров мечтает экранизировать сны (потому что нет границ) и делать сказки. Мария Мацель любит мюзиклы и хочет рассказывать истории через песни. Марк Эйдельштейн бы «фигачил арт-мейнстрим», который будет всем понятен, но при этом нести важные мысли (буквально описал «Анору»). Александре Киселёвой не хватает нежных фильмов, от которых было бы тепло. В конце же мы слышим и пожелание самого режиссёра, вынесенное в название и проносящееся в этом фильме через весь относительно скромный, но плотный на события, мысли, ритуалы хронометраж, как мантра. И это действительно мантра любви к большому, чистому, искреннему и, главное, свободному от устоявшихся правил кинематографу, на почве которого Роман Михайлов уже давно строит церковь. И вот, кажется, с релизом своей варанасской дилогии наконец достроил. Можем приходить молиться, господа синефилы.
