16 мая в Okko выходят первые две серии триллера «Калимба» с Фёдором Бондарчуком в роли психиатра, который проводит рискованный социально-психологический эксперимент. Сериал уже отметили несколькими наградами на фестивале Original+, и, судя по рекламной кампании, проект претендует на статус главного российского стримингового релиза весны. Роман Волынский посмотрел пилот и рассказывает, чего ждать от классической истории про запертых подопытных мышей в лабиринте.
«Калимба» начинается с короткой последовательности кадров, которая показывает, что у героев — кем бы они ни были — дела обстоят не лучшим образом. Кто-то дышит на ладан с обезвоженным видом, кто-то уже трупом лежит у обшарпанной стены. Короче, слоган не обманул: эксперимент вышел из-под контроля.
А организовал его профессор Мещерский в исполнении Бондарчука — уважаемый и, что немаловажно, очень состоятельный психиатр. В загородном доме в Ленобласти он обустроил комфортабельный подвал для проведения незаконного «двухнедельного» эксперимента, в котором примут участие восемь человек, две группы — преступники и их жертвы.
Мещерский убеждён, что если на испытуемых обманом надеть шокер-браслеты и столкнуть лицом к лицу в закрытом пространстве, то былая травма постепенно рассосётся. Только, судя по первым кадрам, зияющую дыру в душе им заткнёт не терапия Мещерского, а новые шоковые события.
Первая ассоциация, которая возникает, — это, конечно, пресловутый и не раз экранизированный Стэнфордский эксперимент, посвящённый эмпирическому исследованию садизма в условиях смоделированного тюремного заключения добровольцев. К слову, неспроста в «Калимбе» говорят, что Мещерский преподавал в Стэнфорде. Даже шуточно предположу, что Филип Зимбардо, организатор американского эксперимента, был научным руководителем или наставником молодого российского специалиста.
Из четырёх пар жертв и их обидчиков самые драматические истории у «простой женщины» Татьяны (Юлия Волкова), которую в подростковом возрасте изнасиловал, конечно же, азербайджанец Нурлан (Джал Ибрагимов), и у крутой девицы Наташи (Елизавета Шакира), которая сбила на машине высокопоставленного чиновника, ныне обедневшего колясочника, Сергея Андреевича (Дмитрий Воробьёв). Проработкой прошлого также занимается российский «аферист из Тиндера» (Сергей Горошко), обманувший застенчивую героиню Алёны Михайловой, и наркодилер (Пётр Скворцов), якобы по чьей вине погибла жена журналиста-героинщика в исполнении Константина Плотникова.
Персонажи выписаны словно из поп-культурного молодёжного журнала 00-х годов. Чисто иконографически: девушка-оторва в обязательных татуировках, косухе и колготках в сетку, гопник-наркодилер одет в снэпбэк и балахон. А уж паттерны поведения и того фактурнее. На этой типажности, прозрачной психологии героев строятся бытовые конфликты внутри группы, словно мы наблюдаем за реалити-шоу с претензией на серьёзность. И это во многом разрушает столь важную для клаустрофобического сюжета атмосферу стремительного нагнетания напряжения. Также понятно, что ближе к финалу многие персонажи эволюционируют: кто-то раскроет в себе благородные качества, кто-то, наоборот, приумножит малодушие. Так или иначе, подобные драматургические траектории уже давно сложно воспринимать в такой нарочитой и упрощённой форме.
Главная интрига сериала — мотивация Мещерского. С одной стороны, известно, что на такое дело, как показывает популярное кино, в частности «Пила», люди идут исключительно из личных соображений. А учитывая тему сериала, велика вероятность, что Мещерский таким образом работает над искуплением грехов прошлого. С другой стороны, авторы могут свернуть с наиболее простого пути. Герой Бондарчука — единственный персонаж, чьё прошлое не раскрывается в флешбэках. Вместо этого нам периодически показывают охотника с боевой винтовкой, который сквозь лес движется в сторону дома, где проходит эксперимент, а по его тяжёлому дыханию легко догадаться, что он готов поставить сюжет на более радикальные рельсы.
Первые две серии выдержаны как бы в лабораторных условиях, где фигура (злого) гения наблюдает за своими подопытными. Но на играх в психологию восемь серий не протянешь, нужен суровый экшен и борьба за выживание, которая бы всех уравняла в положении, а если точнее — сбросила бы с героев ярлыки из обычной жизни.
«Калимба» вписывается сразу в три тренда российской индустрии: это, во-первых, повальное увлечение поп-психологией и вопросами травмы; во-вторых, истории, которые разгоняют мотив симуляции и смертельной игры (можно вспомнить сериал «Игра на выживание» или более утончённый пример — финчеровскую «Игру»); и в-третьих, внедрение искусственного интеллекта в сюжет как героя-помощника — например, security-нейронка подчищает за Мещерским следы, автоматически удаляя его с камер видеонаблюдения. Получится ли это всё удержать, чтобы не рассыпалось на середине сериала, — уже другой вопрос.
Ещё один вопрос — при чём здесь калимба? Это небольшой щипковый музыкальный инструмент, традиционный для африканских народностей, получивший популярность на Западе в середине XX века за счёт магического и ностальгического звучания. Как объясняется подобная музыкальная аллегория? Может, тем, что уже закончились варианты на тему кукловодства, и поэтому создатели решили, что на эту роль отлично подойдёт аппарат, в котором звук (эмоция) извлекается за счёт вибрации инструмента (подопытного). Но в таком случае при чём здесь африканская тема… Так или иначе, в сериале загадок хватает, правда, не столько цепляющих, сколько оставляющих просто в недоумении.
