Новая картина Селин Сьямма «Маленькая мама», исследующая вечную тему детско-родительских отношений, выходит в российский прокат силами обновлённой кинокомпании «Артхаус». О том, как Сьямма играет со зрителем в дочки-матери, забывая обо всём на свете, рассказывает Тимур Алиев.
8-летняя Нелли (Жозефин Санс) бродит по больнице. Пока мама собирает вещи бабушки (та отправилась в лучший мир), маленькая девочка одаривает пациентов медучреждения различными вещами — раздаёт им подарки, которые припасла для бабушки. Механизм замещения как защитная реакция психики на стресс (у детей подсознание работает гораздо лучше рационального мышления) в полной мере раскрывается во вступительной сцене фильма — одной из немногих, что достойна разбора на составные элементы.
Дабы отпустить бабушку не только физически, но и морально, семья — Нелли, мама и папа — отправляется в загородный дом, где их престарелая родственница доживала последние дни. Коммуникация с родной матерью у девочки не очень-то клеится; кажется, она впервые встретилась со смертью, и родители, видимо, никогда не говорили, что такое может произойти с кем-либо из её окружения. То, что ребёнок не способен проговорить буквально, будет прорабатываться с помощью невербалики и чувственного диапазона.
Прогуливаясь в лесу, — подальше от, как ей кажется, не способных к пониманию родителей — Нелли встречает свою ровесницу (Габриэль Санс, сестра Жозефины). Девочку зовут Марион, как и маму главной героини. Совпадение? Конечно, нет; всё в этой истории, сотканной из принципов дуализма и временного континуума, взаимосвязано. Девочки быстро находят общий язык и раскрывают друг другу важнейший секрет, связавший их на долгие десятилетия.
Главная женщина-режиссер, провозгласившая в 2019 году своим историко-мистическим памфлетом «Портрет девушки в огне» курс на новую женственность (как минимум в среде французских кинематографистов), в этом году продолжила свои изыскания, обратив взор на межличностные отношения, как это было и в «Портрете». Правда, понятие «возраст» в драме Сьямма стало относительным, поскольку сеттинг истории было решено погрузить в неопределённые время и пространство.
Позабыв каноны путешествий во времени (ни Герберта Уэллса, ни Филипа Дика здесь не наблюдаем), французский режиссёр решает столкнуть представителей одного семейного древа в одной вселенной, не переживая о возможных последствиях, не обращая внимания на научно-фантастические постулаты, описанные в литературе и рассказанные в кино. Тех, кого это возмутит, режиссёр, наверно, не считает аудиторией своих фильмов: научная фантастика и «Доктор Кто» — в одном измерении, «Маленькая мама» — совершенно в другом. «Возможно всё», — как бы шепчет зрителю на ухо режиссёр.
Не сказать, что проблема взаимоотношений дочерей и матерей (или, если брать шире, проблема взаимопонимания представителей разных поколений) — редкая тема. Напротив, как и вечное противоборство отцов и сыновей (здравствуйте, Иван Сергеевич Тургенев), столкновение женских архетипов — то, на чём отчасти и стоит мировой кинематограф.
Сьюзен Сарандон и Натали Портман соревновались в том, кто знает друг друга лучше, в ироничной драме Уэйна Вана «Где угодно, только не здесь» в конце 90-х. Аквафина пыталась определить собственную национальную и культурную идентичность, то привязываясь, то переживая сепарацию от мамы и бабушки в «Прощании» Лулу Ванг. Элисон Ломан и Мишель Пфайффер были погружены в пучину комплекса Электры в кинематографе морального беспокойства Питера Козмински. И это лишь некоторые из примеров, что препарируют отношения дочери и матери. В то же время Селин Сьямма, не обращая внимания на многочисленных предшественников, старательно изобретает колесо в мире, где все со дня на день пересядут на летающие автомобили.
На деле «Маленькая мама» — упрощённое, но трогательное (стоит признать, что дети здесь играют на порядок лучше взрослых) кинополотно о детском переживании горя и юношеском максимализме, который берёт верх над самозабвенным, своенравным характером Нелли. Причём переживании не из ряда вон выходящем (всё-таки Сьямма предлагает зрителям не обратную ситуацию, когда родители хоронят своих детей, что противоречит придуманному эволюцией естественному процессу); потеря любимой бабушки, которая, как объясняется впоследствии, страдала от продолжительной болезни, — явление более чем закономерное.
Юная, ещё не сформированная личность Нелли пытается найти ответы на те вопросы к собственной матери, которые девочка не может задать её взрослой версии. Почему ответы юной копии мамы принимаются Нелли на веру без малейшего сомнения — загадка. Почему персонажи в кадре сталкиваются с самими собой из разных времён и пространство не сотрясает парадокс — загадка.
Кажется, Селин до конца не решила, что делать с набором харизматичных сцен, в которых дети выясняют корни тревожности «взрослых» версий друг друга, а потому решила прервать историю на полуслове, предоставляя зрителям самим разобраться в том, какими были родители до рождения детей, как те их изменили и в какую сторону.
