С 3 апреля в прокате ностальгическая семейная комедия, как её позиционирует сами создатели, «Батя 2: Дед» — продолжение нашумевшего фильма 2021 года. Первая часть теперь уже дилогии исследовала трудности отцовского воспитания в голодные 90-е. Продолжение исследует семью в её преемственности: от деда и отца до сына и внука. Кинокритик Елена Зархина рассказывает, что из этого получилось.
Начало 90-х, сельская глушь. Дед (загримированный до неузнаваемости Евгений Цыганов) готовится отойти в мир иной: недавно умерла его любимая жена, без которой жизнь не мила. Для этого он сооружает деревянный гроб, лёжа в котором дожидается прихода смерти. Но вместо неё в окно стучится почтальон, принёсший телеграмму про его мальчика: сын деда разводится с женой и на время сложного расставания с супругой отсылает сына Макса (Андрей Андреев), то есть внука деда, к тому на лето в деревню. Деду ничего не остаётся, кроме как приютить мальчика, для которого это лето станет незабываемым.
Параллельно с основным сюжетом развиваются второстепенные, разворачивающиеся в разных временных отрезках: в конце Второй мировой войны и сразу после, а также в наши дни — уже взрослый Максим (Стас Старовойтов) разводится с женой Ирой (Надежда Михалкова). Но в их планы расторгнуть утомительный брак вмешиваются случай и третий участник. Сперва пропадает сын пары, подросток Дима (Севастьян Бугаев), тайно сбежавший от ругающихся папы и мамы к не особо добродушному деду (Владимир Вдовиченков). На совместные поиски с Максом и Ирой отправляется их семейный психотерапевт Влад (Степан Девонин), у которого вроде как завязались отношения с клиенткой. Так возникает стихийный любовный треугольник с вечно скандалящими супругами, в то же время ревнующими друг друга. И пока они в будущем, кажется, спасут не только сына, но и свой брак, в прошлом дед в исполнении Цыганова пытается отыскать встреченную на фронте медсестру, на которой вознамерился жениться на гражданке.
Первый «Батя» режиссёра Дмитрия Ефимовича изначально задумывался в необычном формате — как шортком для мессенджеров. Каждая серия, распространение которых планировалось путём рассылки сообщений, длилась не более 1-2 минут. По сути, это были короткие скетчи с общей тематикой про то, как отец-одиночка воспитывал в суровые 90-е маленького сына. Со временем общий вид проекта трансформировался в полноценный фильм, кульминационная часть которого заключалась в том, что шутки шутками, наши родители правда справлялись в то голодное десятилетие как умели, но даже их самые добрые намерения не уберегли нас от вороха психологических травм. В финале повзрослевший сын героя Максим через не хочу приезжал на встречу с пожилым отцом, чтобы высказать ему все накопленные (не безосновательно) обиды. Грубый родитель нехотя выслушивал его, но глубинных выводов не делал.
Получался несколько терапевтический проект, добиравшийся к серьёзному итогу через тернии шутливых зарисовок и ироничных мизансцен, знакомых каждому миллениалу с детства. Казалось, что посыл картины не в том, чтобы отцы и дети сумели услышать друг друга и примириться. Но в том, чтобы взрослые травмированные дети для начала сумели артикулировать пережитый опыт и решиться поделиться им — даже рискуя остаться непонятыми. Это и правда ощущалось чем-то необычным не только по форме, но и по содержанию и стремлению авторов использовать привычные законы драматургии иначе. Может, высказанная боль и не исцеляла, но переставала лежать на сердце неподъёмным грузом.
Новый «Батя 2: Дед», снятый в 2024-м, в год семьи, и выходящий в 2025-м, в год юбилея окончания Второй мировой войны, тоже становится ощутимо старше. Более того, фильм и сам воплощает собой идею преемственности: снял ленту Илья Учитель («Стрельцов»), сын режиссёра Алексея Учителя.
Но там, где авторы первой части искали и рассматривали со всех сторон семейную драму, создатели сиквела сводят всё к спорному анекдоту.
Дед, которому поручено нянчиться с внуком, то и дело вспоминает молодость, когда на фронте лишился глаза. Выйдя справить нужду, он чудом выжил под обстрелами — его спасла возникшая из ниоткуда медсестра. Из-за повязки солдат не смог рассмотреть лица девушки, но узнал её имя и фамилию, чтобы отыскать уже в мирной жизни. Правда, поиск потенциальной невесты не только провёл героя по всей стране, но и довёл до лагерей. Ветеран Второй мировой оказался под прицелом спецслужб, заподозривших путешественника в шпионаже. За это его сослали в ГУЛАГ, показанный в фильме почти что сказочным местом: там заключённые делают ёлочные игрушки, а сторожат их надзиратели в ростовых куклах-снеговиках и с ружьями в руках.
Понятно, что авторы хотят таким образом уберечь самую юную аудиторию картины. Но идея исказить образ, суть ГУЛАГа и царивших там ужасов кажется не просто неуместной, но откровенно кощунственной. В 90-е, когда дед уже дед и занимается воспитанием внука, его методы тоже вызывают много вопросов. Начиная с просьбы вырыть под него могилку и регулярных словесных обзывательств (внук — «слабак», «неумеха» и вообще «как баба») и заканчивая избиением ремнём мальчика, по ошибке обвинённого в воровстве соседских яблок. Есть в фильме эпизод, в котором маленький Максим и его подружка-сверстница разыгрывают сценку, подсмотренную девочкой в семье: пьяный отец угрожает избиением матери, оскорбляя её последними словами, а она умоляет его этого не делать, укрываясь от замахнувшегося супруга. Всё перечисленное снято в подчёркнуто комедийном ключе, как шутка. Вам тоже не смешно? А по мнению создателей картины, должно быть.
Не вызывающими сочувствия кажутся подросший Максим (герой вскользь упоминает, что изрядно травмирован не в последнюю очередь воспитанием деда) с женой Ирой. Склочные супруги портят жизнь себе, детям и вызвавшемуся отправиться с ними на поиски сына психологу. Сперва Максим бросит Влада одного на обочине, угнав его машину, а затем Ирина, будучи за рулём, попросту сломает автомобиль на бездорожье. Перед владельцем машины никто не извинится, а подобное поведение взрослых, но инфантильных героев тоже подано как повод для улыбки.
Перечислять примеры смыслового разлома между тем, что снято как хохма, но таковой совершенно не является, можно долго. Снятый в таком же скетчевом формате «Батя 2: Дед» внешне очень равняется на первый фильм, который, может, не идеально, но старался отрефлексировать что-то важное. Тем более наделял этой рефлексией героя-мужчину, которым общество всё ещё отказывает в эмоциональности и праве демонстрировать свои чувства.
Вторая часть дилогии с закадровым голосом Никиты Михалкова, сказочным образом советских исправительных лагерей, унесших жизни сотен тысяч заключённых, картонным образом войны, а также романтизацией травмирующей методики воспитания не кажется чем-то смешным и сентиментальным. А выглядит гибридом карикатурного и страшного. И страшнее всего в фильме то, как душевная травма теперь не основание для серьёзного внутрисемейного разговора, а не более чем повод для издевательской шутки.
