У российского зрителя наконец появилась возможность посмотреть мультфильм «Ая и ведьма» — творение Горо Миядзаки, сына великого мультипликатора и автора. Анна Закревская рассказывает, почему эта работа — важная веха в истории студии, как Горо будто бы старается догнать отца, но это сродни погоне за ветром, а в истории про волшебство не хватает магии.
Мультфильм «Ая и ведьма» Горо Миядзаки, мировая премьера которого должна была состояться на отменённом 73-м Каннском кинофестивале 2020 года, — хоть и не очень удачная, но важная веха — первый полнометражный CGI-проект культовой японской анимационной студии Ghibli. До этого на поле компьютерной анимации студия выступала всего дважды — в сериале Миядзаки-младшего «Ронья, дочь разбойника» (2014) и в короткометражке Миядзаки-старшего «Гусеница Боро» (2018), которая доступна только посетителям музея Ghibli.
Вообще Япония, как и другие страны, создаёт, конечно, и 3D-анимацию. Но так как в этих краях, как нигде, процветает традиция рисования от руки, 3D, можно сказать, находится в маргинальном положении. Это или совсем детские, дошкольные мультфильмы, или всяческие коммерческие проекты — компьютерную анимацию легче поставить на потоковое, фабричное производство, поэтому многие японские студии только о ней мечтают, но всё же качество в основном остаётся достаточно низким. А фанаты именно аниме относятся к ней чаще всего враждебно.
Горо Миядзаки, сына классика Хаяо Миядзаки, тоже, кажется, как-то недолюбливают. Возможно, потому что и от него по инерции ждут необыкновенных чудес... Сам Горо признаётся, что, глядя на Хаяо, видит не отца, а высокую, неприступную стену. Вообще, конечно, страшно даже представить, каково это — идти по стопам современного волшебника, мага и философа, который к тому же твой отец. Дебют Горо «Сказания Земноморья» (2006) не стал культовым и любимым, несмотря на фундамент из фантазий Урсулы Ле Гуин и в общем узнаваемые, «гибливские» образы. На этом примере как раз хорошо видно, что формальное использование знакомых — удачных — приёмов, не оживлённое неким внутренним знанием, не позволяет в конечном счёте произвести на свет настоящее искусство.
«Ая и ведьма» пытается рассказать об энергичной девочке-сироте, которая выросла в детском приюте, где научилась никогда не унывать и смотреть на мир по-своему. Однажды её забирает странного вида особа с молчаливым, пугающим спутником Мандрейком — домой, в семью. Правда, по прибытии никакой семьи Ая не обнаруживает, зато встречает говорящего кота, а тётя оказывается настоящей ведьмой, ей нужна пара дополнительных рук, и у неё, кажется, можно поучиться магии.
Ведьмы, котики, магия, британский антураж в японском переосмыслении... Однако до обаяния «Ведьминой службы доставки» или «Ходячего замка» Миядзаки-старшего далеко.
Любопытная деталь: и Горо, и Хиромаса Ёнебаяси (второй важнейший режиссёр студии Ghibli) сделали мультфильмы про ведьм, словно пытаясь угнаться за Миядзаки, чьим огромным коммерческим успехом стала «Ведьмина служба доставки». «Ариэтти из страны лилипутов» (2010, дебют Ёнебаяси), «Воспоминания о Марни» (второй фильм Ёнебаяси для Ghibli), «Мэри и ведьмин цветок» и вот «Ая и ведьма» (по произведению Дианы Уинн Джонс) — всё это экранизации британских детских писательниц. И если по крайней мере часть обаяния «Ходячего замка» (тоже экранизация Дианы Уинн Джонс) заключалась именно в этом немыслимом сочетании японского и британского, то теперь магия волшебной старой Европы в аниме во многом уже стала банальностью.
Кстати, Горо Миядзаки утверждает, что решился на компьютерную анимацию именно из-за того, что хотел пойти по непроторённой дороге, совершать свои открытия. Однако в его сериале «Ронья, дочь разбойника» изображение получилось мрачно-плоским — без полутонов и глубины рисованной анимации и без особого очарования компьютерной. В новом фильме объёмную анимацию визуально иногда всё же стараются как-то расшевелить и оживить: например, кудряшки у некоторых героев получились такие, что приятно смотреть — звонко-тягучие, словно из пластилина. И всё же компьютерный объём, чтобы вырваться из своего холодно-пиксельного царства и стать живым образом, вероятно, требует большего преодоления, художественного осмысления.
Но всё бы ничего, если бы не драматургия или скорее намёк на неё. Странным образом история «Аи и ведьмы» совершенно по-дилетантски скачет, неловко прыгает, буквально каждую сцену сама не знает, куда ей дальше идти. От этого визуальные детали, которые вроде бы на месте, словно проваливаются мимо, работают вхолостую. Ритм сбивается до бледного пунктира, несмотря на формальные повороты сюжета, напряжения и настоящего конфликта нет, весь фильм кажется будто немножко парализованным и словно не может решиться — что же ему рассказывать. Заглавная ведьма — кто она? То ли настоящая злодейка, то ли суррогатная мама. Кто такой этот Мандрейк? Немножко помыкает всеми, немножко абьюзит, а ближе к концу предполагается, что станет вызывать добрые чувства...
При этом в фильме любопытная, обещающая что-то завязка. Если распрямить повествование — получился бы эдакий ситком из жизни ведьм: хроника будней неприятно-смешной тётки-колдуньи и обаятельно-бойкой девочки пеппи-длинный-чулок (кстати, «Ронья» снята по мотивам сказочной повести Астрид Линдгрен). Умудрённая, немножко уставшая уже от жизни ведьма деловито жарит бекон, развешивает бельё, записывает смешные заказы, прозаично работает — варит свои зелья. А маг, похожий на кота Базилио, за завтраком взглядом прожигает газету с разгромным отзывом на свой рассказ. Есть чему у них поучиться...
На финальных титрах появляются, словно глоток свежего воздуха, рисованные картинки — что было с героями дальше. Мелькает визуальный намёк на моего соседа Тоторо, а Ая смотрит на кассете «Ходячий замок». И вот на всё это уже хочется посмотреть.
