Новая попытка разнообразить ваш кинематографический рацион. На этот раз Тимур Алиев предлагает погрузиться в кино небольшой страны из Восточной Европы, близкой России по духу и коммунистическому прошлому. 7 картин из Румынии о вечном конфликте отцов и детей, Первой мировой войне, социальной несправедливости и мятежных подростках.
Традиционно оставим в стороне ленты, и без того известные благодаря Берлину, Каннам и Венеции, где последние 20 лет не обходятся без румынского кино практически каждый год. Хотелось бы познакомить читателей с фильмами, которые находятся (конечно, несправедливо) в тени румынской новой волны, известной во всём мире. Хотя режиссёры этой самой волны к некоторым лентам из списка руку приложили, но в ином качестве.
Понедельник: «Рина» («Ryna»), реж. Руксандра Зениде, 2005
Начать неделю можно с национального coming of age. Картина Руксандры Зениде рассказывает о 16-летней девушке Рине (на момент съёмок дебютантке Доротиа Петре было 23 года). Её семья не живёт, а скорее выживает, пребывая в бедности и нищете. Эпизодический заработок отец Рины (Валентин Попеску) приносит в дом благодаря ремонту автомобилей, принадлежащих в основном иностранцам, проезжающим мимо их небольшого городка. Глава семейства стрижёт Рину как мальчика и одевает исключительно в мужскую одежду (преимущественно в свои старые шмотки). Причина таких драконовских мер — разочарование отца тем, что Рина родилась девочкой, ведь он хотел мальчика. С течением времени противостояние между отцом и дочерью достигнет апогея.
«Рина» — полнометражный дебют для Руксандры Зениде. Наполовину швейцарка, наполовину румынка, Руксандра с детства интересовалась кино и со студенческих времён дружила с Кэтэлином Митулеску — режиссёром румынской новой волны, который выступил одним из продюсеров её дебюта. И поэтической, и остросоциальной румынскую картину делает в первую очередь Доротиа Петре. Её юношеская непосредственность в совокупности с природной феминностью всё-таки превращает Рину в полноценную девушку, выскальзывающую из лап травматического семейного абьюза. Немалая заслуга в изображении терзаний Рины принадлежит Мариусу Пандуру — одному из наиболее ярких операторов румынской новой волны. Занятно, что после премьеры «Рины» на кинофестивале в Трансильвании Кэтэлин Митулеску позвал Доротиа уже в свой полнометражный дебют «Как я встретил конец света». За главную роль в ленте Митулеску Петре в 2006-м получит награду в Каннах в секции «Особый взгляд» как лучшая актриса.
Вторник: «Ники Арделян, полковник запаса» («Niki and Flo» / «Niki Ardelean, colonel în rezerva»), реж. Лучиан Пинтилие, 2003
История последнего полнометражного фильма классика румынского кино вращается вокруг престарелого Николае (Виктор Ребенджюк, один из любимых актёров Пинтилие). Офицер в отставке Ники (так ласково зовут его жена и дочь) узнаёт, что его дочь Анжела (Дорина Чириак, карьеру которой Лучиан запустил в конце 90-х) планирует уехать из Румынии в США со своим мужем. Кино посвящено тому, как консервативный военный пытается свыкнуться с тем, что родной ребёнок (и потенциально его внук, ведь Анжела беременна) будет от него за тысячи километров. На фоне Ники свёкор Анжелы Флориан (Рэзван Василеску, звезда фильма «Дуб» Пинтилие) всеми руками за отъезд молодожёнов, ведь никаких перспектив в постсоциалистической Румынии у них, по его мнению, нет.
Пинтилие часто называют «крёстным отцом» румынской новой волны. Режиссёр предвосхитил многие её темы и мотивы ещё до первых короткометражек Кристи Пую и Корнелиу Порумбою. Именно фильм Лучиана «Дуб», который в 1992 году попал в Канны, ознаменовал возвращение румынского кино, обозначив ренессанс киноиндустрии после падения режима Чаушеску. В «Ники Арделяне» Пинтилие подводит очередную черту падшего режима с помощью гротескных карикатур и сатиры, переходящей в финале некоторую грань. Его герои Ники и Флориан — представители того самого поколения, пережившего авторитарного лидера, но разными путями. И эта разница обязательно даст о себе знать...
Среда: «Крулич» («Crulic: The Path to Beyond» / «Crulic — drumul spre dincolo»), реж. Анка Дамиан, 2011
В середине недели предлагаю погрузиться в мир анимации, но, как и многие другие румынские фильмы, не без социального подтекста. Лента «Крулич» основана на реальных событиях. В середине 2007 года со счёта одного польского судьи исчезает 500 евро. Правоохранительные органы подозревали, а впоследствии и арестовали 33-летнего румына Крулича (популярный румынский актёр Влад Иванов озвучивает его рассказ). Но казус в том, что в день «обналичивания» несчастных 500 евро герой вообще был в Италии и с кражей кошелька судьи не связан никаким образом. В знак протеста против обвинения и ареста Крулич начинает голодовку, требуя встречи с румынским консулом.
Анимация Анки Дамиан здесь весьма необычная; изображение воссоздаёт документальные события, стилизованные под акварельные зарисовки, периодически перебиваясь небольшими вкраплениями found footage. История, поданная от лица самого Крулича, вещающего о себе в третьем лице, к сожалению, не имеет хеппи-энда. Так что стоит приготовиться к тому, что это ещё одно напоминание о безжалостном Левиафане, торжестве кафкианства и беспомощности «маленького человека», оказавшегося «одиноким воином в поле бесправия». Тем не менее Дамиан разбавляет строгий тон осуждающего социального высказывания ироничными вставками, высмеивающими как полицейских исполнителей, так и систему польского правосудия в целом.
Четверг: «Лес повешенных» («Forest of the Hanged» / «Padurea spânzuratilor»), реж. Ливиу Чулей, 1965
За неделю до вступления Николае Чаушеску на пост первого секретаря Румынской рабочей партии в кинотеатрах страны показывают картину «Лес повешенных» Ливиу Чулея. По сценарию, основанному на одноимённом романе румынского писателя Ливиу Ребряну, лейтенант Болога (одна из первых больших ролей ещё молодого Виктора Ребенджюка) служит в австро-венгерской армии в период Первой мировой войны. Время от времени ему приходится участвовать в вынесении смертных приговоров. Но некоторые из них — например, казнь румынских крестьян, виновных в работе на ферме, расположенной в прифронтовой зоне, — видятся ему не совсем правильными, Бологу мучает совесть. Офицер начинает сомневаться в целесообразности приказов начальства...
«Лес повешенных» — мощнейшее антивоенное кино, где ужасы войны остаются на втором плане, а на первый выходит экзистенциальный кризис главного героя, чуть было не растерявшего на фронте личностные ценности. Его моральные принципы вступают в конфронтацию с постулатами страны, которой он служит. Так, в лейтенанте просыпается пацифист, которого уже не получится ни успокоить, ни обмануть. Эта картина, забравшая в 1965-м в Каннах приз за лучшую режиссуру, стала одной из последних румынских лент старой формации, премированных на международных кинофестивалях стран Запада (с 70-х по 90-е годы главным киносмотром румынских кинолент для социалистической Румынии станет в первую очередь Московский кинофестиваль).
Пятница: «Гнев» («The Rage» / «Furia»), реж. Раду Мунтян, 2002
Вечер пятницы предлагаю провести за просмотром полнометражного дебюта Раду Мунтяна «Гнев». В картине сошлись веяния голливудских боевиков 90-х и авторский подход румынской волны, как раз зарождавшейся в начале 2000-х. Двое героев, Лука (Драгош Букур) и Мона (Дорина Чириак), пытаются найти своё место в изменившейся постсоциалистической Румынии. Надеясь подзаработать, они занимают деньги у местного бандита и делают ставку на автомобильные гонки. Беда в том, что заправляет гонками тот же самый человек, у которого они взяли деньги. Долг увеличивается, и у ребят есть только один день и одна ночь, чтобы всё вернуть.
Раду Мунтяна обычно вспоминают в связи с его поздними работами, попавшими на международные кинофестивали. Его дебют «Гнев» сразу вышел в румынский прокат, минуя фестивальный цикл. Однако дух румынской новой волны присутствует здесь в полной мере. Драма о непутёвых подростках, решивших срубить лёгких денег, набирает обороты с первых минут. Здесь будет и любовь, и насилие, и социальный комментарий к жизни в румынском пригороде, и, конечно, гнев (много). Заметно, как на Мунтяна в начале его творческого пути повлияли именитые коллеги: в дебюте легко приметить оммаж фильму «Криминальное чтиво» Тарантино и ленте «Сука-любовь» Иньярриту.
Суббота: «Море! Море!» («Thalassa, Thalassa!»), реж. Богдан Думитреску, 1994
Выходные — время полноценной релаксации в компании с подростками из ленты Богдана Думитреску «Море! Море!». Ещё один румынский coming of age расскажет о группе детей, нашедших во время очередной прогулки кабриолет «ягуар» с полным баком топлива и таинственной заначкой в багажнике — от цветастого платья и джинсов до огнестрельного оружия. Недолго думая, детишки, за несколько минут научившиеся водить автомобиль, решают всей гурьбой отправиться на море, которого никто из них до сих пор не видел. В итоге каждому придётся столкнуться с последствиями своего решения и быстро повзрослеть.
Сними это кто-то другой — получился бы типовой coming of age. Но Богдан Думитреску превращает путешествие детей на «ягуаре» в большую, красочную метафору с политическим оттенком. «Не доводилось побывать у моря, но так хочется», — заявляет один из героев фильма, подначивая остальных. Занятно, что в начале 90-х первый президент Румынии заявил курс на модернизацию государства, вступление в НАТО, а позже и в Евросоюз. А задумывал Думитреску «Море! Море!» как раз в конце 91-го, после выхода своей дебютной картины «Где холодно на солнце». Это могло бы быть обычным совпадением, если бы не «кричащие» предметы стран Запада, которые детишки вытаскивают из багажника кабриолета и с удовольствием эксплуатируют, то примеряя, то пуская в ход.
Воскресенье: «Марита» («Marita»), реж. Кристи Ифтиме, 2017
Завершить неделю можно ещё одним путешествием на автомобиле, в салоне которого окажутся отец и сын. 30-летний Кости (Александру Поточан) решает пригласить своего отца Санду (знаменитый румынский актёр Адриан Титьени) вместе встретить Рождество. Для Санду это возможность вновь воссоединиться с семьёй, частью которой он не был долгие годы. Для Кости — попытка сбежать от собственных неурядиц на некоторое время. В ходе долгих разговоров мы увидим пожилого Санду, ничуть не сожалеющего о необыкновенных и отчасти аморальных приключениях в прошлом, и Кости, пытающегося перевести незакрытый гештальт подросткового бунта в нечто созидательное (например, в принятие).
Лента Кристи Ифтиме во многом наследует канонам румынской новой волны, хоть и не причисляется к этому направлению де-юре. Та же аутентичность в совокупности с минимализмом и яркими актёрскими работами превращает «Мариту» в яркое и самобытное высказывание об отношениях отцов и детей, которые ищут способы коммуникации друг с другом со времён Тургенева. Ифтиме не копирует румынских коллег, скорее аккуратно их цитирует: например, семейные посиделки в доме Кости на Рождество выглядят как заседание большого семейства в «Сьераневаде» Кристи Пую, вышедшей годом ранее. Через два года после «Мариты» детско-родительские «скелеты» прошлого в схожей манере вслед за Кристи Ифтиме будут препарировать Кристина Грозева и Петар Вылчанов в драме «Отец».
