Вивиан Цюй в мире кино прежде всего известна как продюсер. Это она выпустила картины «Вязания», «Ночной поезд» и «Чёрный уголь, тонкий лёд», за которую получила «Золотого медведя» в Берлине. Её режиссерский дебют «Ловушка» удостоился наград в Ванкувере и Бостоне, а следующий фильм — «Ангелы носят белое» — вошел в основную программу Венецианского кинофестиваля и, похоже, утвердит Вивиан Цюй в статусе одного из самых многообещающих кинорежиссеров.
Фото: Shutterstock
—Это всего лишь вторая ваша режиссерская работа, как продюсер вы сделали гораздо больше. Что должно быть в проекте, что бы вы сказали «Я хочу снять это сама»?
—Непростой вопрос. Фильмы, которые я продюсировала, были придуманы режиссерами и логично, что именно они должны были их снимать. Я просто помогала реализовать идеи. Две картины, которые я сняла — это мои мысли и мои ощущения, очень личные и очень важные для меня истории.
—С чего началась история «Ангелы носят белое»?
—Время от времени мы узнаем из новостей о детях, о несовершеннолетних, которые подвергались сексуальному насилию. Но обществу проще не зацикливаться на этих случаях и они быстро уходят в историю. Меня они всегда очень ранили, я хотела высказаться на эту тему. Сложный, очень хрупкий материал. Если не найти правильную интонацию, то и браться не стоит. Потом я придумала этот взгляд со стороны девушки на ресепшене и решилась на съемки. Так я могла показать и нашу роль в этих процессах: все ли мы делаем правильно, помогаем ли мы этим детям?
—Получилась очень чувственная, эмоциональная и драматичная история, но она не кажется при этом манипулятивной. Не чувствовалось, что, мол, в этот момент вы хотите, чтобы зритель плакал, в другой — чтобы смеялся. Это же сознательное решение?
—Да, вы должны уважать субъект вашего повествования и зрителя. Я хотела, чтобы люди при просмотре понимали: это реальная история. Да, она постановочная, но то же самое происходит в действительности. Очень искренне переживаю и понимаю, что очень мало могу сделать для этих детей. Об чем и пыталась сказать. Это не заявление, просто делюсь своими переживаниями и размышлениями.
—Одна из самых эмоциональных сцен в картине — деконструкция огромной статуи Мэрилин Монро. Что это за образ для вас?
—Есть конкретная причина, почему я включила эту статую в фильм. Во время написания сценария я узнала из новостей, что в одном из китайских городов действительно построили громадную Мэрилин Монро. А через 6 месяцев пришлось ее демонтировать: юбка развевалась слишком высоко. Я посмотрела кадры сноса и они были впечатляющими. Люди выходили на демонстрации с плакатами «Мэрилин, не покидай нас». Стало ясно, что это важная метафора для моей картины. Я начала спрашивать у своих знакомых: «Кто для вас Мэрилин Монро»? Только одна сказала: «Для меня Мэрилин — все, что угодно, кроме как любовь». Это засело в моей голове. Ведь я писала сценарий о поиске любви. В нём девочка мечтает о родительской любви, девушка — о любви своего бойфренда, а общество вокруг поглощено деньгами и возможностями их заработать. И образ Мэрилин Монро очень ярок в этом контексте.
—Вы — одна из немногих независимых режиссеров и продюсеров в Китае. Как это работает? У нас в России тоже есть проблемы с независимым кино, с уходом от государственного финансирования. Как вы ищите деньги для своих картин?
—Независимые фильмы у нас по прежнему снимаются за небольшие деньги. Китайский рынок кино растет и он уже огромен, но почти все деньги уходят на коммерческие проекты. Так что молодые авторы пытаются найти частное финансирование, инвесторов-романтиков, которые рассуждают так: «Может быть, сейчас я вложу какие-то деньги, а потом заработаю миллиарды?». Вот и все доступные возможности. Так мы и работаем.
