С 9 по 15 августа в Выборге прошёл старейший кинофестиваль «Окно в Европу», призёром которого стал «Ровесник» — бодрое хулиганское мокьюментари об отчислившемся студенте, решившем с помощью VHS-хроник раскопать тайны семейного прошлого. Фильм Фёдора Кудрявцева удостоился второй по значимости награды фестиваля и был объявлен лучшим дебютом конкурсной программы. Кинокритик Валерия Косенко поговорила с автором о 90-х, разнице поколений и главной концепции «Ровесника».
Как ты пришёл в кино?
Фёдор Кудрявцев: Я выпускник журфака МГУ, то есть без киношного образования. Снимал клипы и рекламу, много варился в этом. Хотел поступить во ВГИК, но родители отговорили: сказали, чтобы выбрал себе нормальную профессию. По поводу фильма плотно общались с папой: он читал мой сценарий, а сейчас читает всю фестивальную критику, переживает.
С чего началась работа над сценарием? Насколько сильно влиял личный опыт на выбор материала? Напомню читателям, что твой герой Гриша Киреев — тоже студент журфака, решивший однажды взяться за камеру.
Фёдор Кудрявцев: Дебютное кино, как правило, основывается на личном опыте. Режиссёры вообще часто стараются втиснуть в фильм весь свой жизненный опыт, и это не лучшим образом сказывается на результате. Я ограничивал себя в этом. Вначале мы сделали документальный сериал про персональные данные в Сети (сериал «Ничего личного». — Прим. ред.), и мне стало интересно, с чего вообще начинался интернет. Сценарий «Ровесника» я написал ещё во время карантина, впечатлившись кучей разных интервью и доками о российском интернете. Сначала идея была простая — сделать фильм в формате разговора, но поскольку смотреть это полтора часа будет тяжело, решил, что круто было бы визуализировать хотя бы часть того, что озвучивают актёры. Так появились хроника и мокьюментари. Я решил сделать кино как книгу, написанную от первого лица.
Ты имеешь в виду формат, в котором автор за кадром рассказывает, что происходит?
Фёдор Кудрявцев: Нет, раньше я ненавидел закадровый текст в кино. Я воспринимал его как костыль: не можешь показать что-то в сцене — добиваешь закадровым комментарием. Я хотел сделать нечто похожее на роман «Над пропастью во ржи», написанный как бы не Сэлинджером, а Холденом Колфилдом: то есть персонаж и есть непосредственный автор произведения. Так и с «Ровесником»: Гриша Киреев снял вот такой фильм.
Сегодня в российском кино довольно много 90-х. Тебя это не отпугивало на начальном этапе?
Фёдор Кудрявцев: Сильно отпугивало: я даже собирался отказаться от этой идеи из-за страха, что всем это опостылело. Но у меня всё-таки уже конец 90-х с заходом на новое тысячелетие. 00-х в кино не так уж много. Думаю о том, чтобы написать сценарий про 2007 год со всеми его субкультурными приколами. Что касается 90-х, то у меня была цель снять фильм без ухода в крайности. Снимают обычно как: или про бандитизм, или про провинцию с пятиэтажками, коврами и русской хтонью. Мне же захотелось сделать кино про обычных людей, почти заурядных.
Сегодня часто говорят о том, что следует разграничивать 90-е как эпоху и 90-е как художественную и этическую доминанту. Чего больше в твоём фильме?
Фёдор Кудрявцев: Для меня важнее всего было передать через своих героев ощущение свободы, наличие возможностей и интуитивного ожидания чего-то интересного впереди.
Расскажи, как шла работа с актёрами. Со стороны кажется, что они совершенно не скованы рамками кадра или текстом.
Фёдор Кудрявцев: Да, это особенный момент. Блок про 90-е, то есть хроники, мы снимали так: каждый актёр знал свой текст и задачу, но не знал, чего ожидать от партнёра. В задачи друг друга они посвящены не были. Только я знал, к чему их взаимодействие должно прийти. Поэтому дубли могли длиться по пятнадцать минут, а как итог — огромное количество материала на кучу часов. Но мне казалось важным, чтобы внутри каждой сцены сохранялся эффект неожиданности, рандома. Другое важное решение — доверить камеру актёрам. Изначально все сцены снимал оператор Илья Комаров. Но уже в первую смену я, стоя за плейбеком, вижу, как Илья старается снять плохо, подражая тому, как люди снимают на хэндикам. И мы решили отдать камеру актёрам — участвующим в этот момент в сцене, иногда что-то комментирующим на фоне. Роль оператора от этого меньше не стала. У нас была куча ограничений из-за дипфейков, из-за чего только оператор мог поставить конкретную задачу актёрам, чего избегать и как.
Что оказалось самым сложным в процессе съёмок?
Фёдор Кудрявцев: На самом деле, на съёмках всё было просто и весело. Самое сложное началось на монтаже и постпродакшене. Нужно было отсматривать гору материала, кучу длинных дублей, работать с дипфейками. Конечно, мы знали, на что шли, но всё-таки переоценили свои силы, и пост затянулся.
Как вы смогли привлечь актёров калибра Александра Яценко и Анны Михалковой?
Фёдор Кудрявцев: Мне кажется, актёры всегда находятся в поиске интересного материала для себя. К тому же у нас было преимущество — один съёмочный день. К нам приходило много медийных лиц. Например, на роль персонажа Михалковой рассматривались Александра Ребенок и Полина Агуреева, на роль Архипа — Ян Цапник, на роль героя Яценко пробовался Алексей Агранович.
Хочется спросить про разницу поколений: в твоём фильме она совершенно не чувствуется. Это выглядит как артикулированная позиция, мол, смотрите, никакой разницы не существует. Мне показалось, что именно за счёт этой яркой временной параллели между вчера и сегодня 90-е в фильме выглядят как-то непривычно свежо.
Фёдор Кудрявцев: Да, это была одна из идей — показать, что маме с папой тоже когда-то было 20 и все сталкивались с проблемами, которые сегодня могут казаться такими уникальными. И они тоже их разруливали или не разруливали. В любом случае у них есть представление о том, с чем мы сталкиваемся сейчас.
Каким, по-твоему, должно быть дебютное кино?
Фёдор Кудрявцев: Вряд ли есть один универсальный путь, который всем подойдёт. Конечно, не нужно пытаться впихнуть весь свой жизненный опыт в первый фильм — можно его как-то дозированно распределять между работами. В каком-то смысле мне особенно повезло с дебютом. Обычно у дебютантов возникают сложности с продюсерами, как правило, более опытными, но так как «Ровесник» — первый фильм нашей кинокомпании, у меня было больше полномочий.
Расскажи про уже зреющие замыслы, помимо сценария про 2007 год.
Фёдор Кудрявцев: Ну это только на этапе задумки. А так мы как кинокомпания покупаем сейчас права одной книги, которую хотим экранизировать, не буду пока говорить название. Опередили, кстати, несколько крупных продакшенов.
Это современная история?
Фёдор Кудрявцев: Да, из новых.
В каких направлениях хотелось бы поработать?
Фёдор Кудрявцев: Пока я точно знаю, что хочу двигаться дальше, пробовать разные форматы и методы. Это был мой первый опыт, и мне было интересно поэкспериментировать с киноязыком, жанром. Но хочется развиваться, пробовать то, чего ещё не пробовал, и искать в этом новое не только для себя. Вообще-то я хотел «Ровесника» снять как смешной детектив. Мне кажется, смешных детективов у нас не так много.
И последнее. Было что-то, чем ты вдохновлялся в работе над «Ровесником»?
Фёдор Кудрявцев: Хочется верить, что мой фильм ни на что не похож. Хотя критики всё равно будут писать, что я точно смотрел такую-то картину, — пару раз уже писали, а я даже не слышал о таких названиях, но теперь обязательно всё посмотрю. Можно, конечно, вспомнить «Зелига» Вуди Аллена, «Выход через сувенирную лавку» Бэнкси или «Как я дружил в социальной сети», который везде указан как документальный, но я практически уверен, что это не так. Но мне кажется, это скорее запутает. Я люблю кино, но чем больше я его смотрю, тем больше замечаю, что всё оно строится по определённым правилам, использует повторяющиеся драматургические и психологические приёмы. Нас приучили к тому, что так оно должно быть и иначе это не работает.
