На больших экранах знаковая работа Михаэля Ханеке, 15 лет назад поразившая публику и по сей день способная воззвать к дискуссии.
Пройдёмся по творчеству австрийского режиссёра и тактико-техническим характеристикам «Белой ленты», чтобы разобраться в том, как этому постановщику удаётся искоренять из людей ужасное, снимая о нём и только, казалось бы, о нём.
Метод
Довольно редко, но всё же иногда в инфополе проскальзывают скорее опрометчивые сравнения режиссёрского метода Михаэля Ханеке с творческим безобразием, что в 1960-х учиняли его земляки, основавшие безумное арт-движение венских акционистов. Чтобы вы понимали, насколько поехавшими были они и их перформансы, просто постарайтесь представить такую вот картину: полностью обнажённые взрослые мужчины выступают перед студентами в одной из аудиторий главного университета Австрии — декларируют отказ от идеалов общества потребления, матерятся и справляют нужду прямо на преподавательский стол, параллельно исполняя гимн своей страны и попивая пиво.
Да, Ханеке известен как всеми признанный и очень упорный исследователь феномена насилия через кинематограф. Да, его картины полны как физической, так и психологической жестокости. Не секрет, что кадры убийства животных в лентах режиссёра зачастую не являются постановочными. Случалось, что бывалые зрители покидали показы его фильмов на престижных кинофестивалях. Известны случаи, когда опытные актёры, которым наконец представилась возможность поработать с обожаемым критиками австрийским постановщиком, отказывались от сотрудничества с ним после прочтения его сценариев. Они осознавали, что не вытянут и не выдержат того эмоционального напряжения, что им предстояло бы пережить на съёмочной площадке.
Вышеперечисленное — факты. Но факты голые. Ханеке, как и венские акционисты (но всё-таки в ином русле и не в столь агрессивной форме), тяготеет ко всему табуированному и отталкивающему. К ужасам, перешедшим в разряд обыденности и выражающим тотальное «оледенение» душ на фоне процветания консьюмеризма, обогащающего буржуа за счёт продажи простолюдинам боли — главными «торговыми площадками» выступают телевидение, кинопрокат и Интернет. С ТВ, кстати, у Ханеке особые отношения, так как он сам много лет работал в этой сфере и, как никто другой, разбирается в средствах и масштабах того, как современные методы передачи информации могут сломать содержимое отдельно взятой, не всегда даже особо впечатлительной черепной коробки.
Стиль
Вопреки всем первым впечатлениям об этой личности, Ханеке никогда не создавал болезненное кино ради извращённой утехи, не эксплуатировал кровь и не эстетизировал насилие. Своими длинными статичными планами, отсутствием экспрессивного монтажа и минимализмом саунд-дизайна он создаёт весьма неприглядный внутрикадровый мир. Мир, где люди страдают, а поруганная справедливость не восстанавливается по истечении хронометража. Для сценариев Ханеке это норма — провожать зрителя в финальные титры в сопровождении открытого и туманного финала. Такого, который наверняка ошарашит смотрящего двуличностью окружающего и его, и нас с вами общества. На бумаге-то оно гарантирует человеческие права, а на деле сталкивает с обманом, социальным бардаком и нестерпимыми мучениями «маленьких», невидимых людей, на которых большинству наплевать.
Если вы видите то, как измываются над беззащитным ребёнком в культовых «Забавных играх», или смиренно наблюдаете акт добровольного расставания с жизнью из относительно свежего «Хэппи-энда», то подсознательно вылавливаете доминирующую идею Ханеке:
Препарируя насилие и заземляя его в своей мерзости, будничности настолько, насколько это вообще возможно, режиссёр стремится не загнать в ступор, но заставить одуматься. Вынудить своего поклонника кардинально переосмыслить механизмы собственного существования.
Иногда картины Ханеке повествуют о возвышенных чувствах и отказываются от графического смакования жестокости, как, например, получившая «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах «Любовь» о пожилой супружеской паре, встретившейся с роковыми возрастными изменениями. Иногда ленты австрийца вскрывают проблемы социума на уровне частной жизни («Код неизвестен»), иногда изучают сложную психологию детей, попавших под дурное влияние времени и преобладающего в ней масскульта («Видео Бенни»). Порой под раздачу попадают порядочные снаружи, но гнилые внутри представители «среднего и выше» классов («Пианистка», «Скрытое»). Иногда постановщика уносит в ощупывание кафкианства («Замок») и даже в условную постапокалиптику («Время волков»). Фильмография Ханеке хоть и претерпевала некоторые метаморфозы, но всегда оставалась верной своему экстремальному фундаменту и незначительно отдаляла трагические сюжеты одних работ режиссёра от других, ранних от поздних, относительно гуманистических от абсолютно беспощадных, наносящих восприятию зрителя увечья.
Однако в послужном списке Ханеке имеется один пункт, обособленный от всего остального, что когда-либо делал этот постановщик. И имя ему — «Белая лента».
Действие
Первое, что хочется отметить, говоря о «Белой ленте», 15 лет назад завоевавшей главный приз каннского смотра, как чуть позже это сделает уже упомянутая нами «Любовь», так это её сеттинг. Действие картины разворачивается в небольшой немецкой деревушке накануне Первой мировой — в 1913-м. Обычно австрийский режиссёр снимает кино о сегодняшнем дне и о местах, где сам обитает в данный момент. Тут же Ханеке окунается в прошлое, очерчивая его контуры не как живописец, разукрашивающий холст с подробным пейзажем яркими красками, а как фотограф-хроникёр. Монохромный видеоряд, поставь его на паузу в любое из мгновений фильма — будет походить на отреставрированную фотокарточку из старинного прадедушкиного альбома. Видны люди, место их обитания, угадываются эмоции и привычки, однако помыслы остаются в тайне. Вы не увидите ни капли зла в фотографиях из личных архивов семей маньяков, на которых душегубы заняты повседневной суетой вместе с близкими, так же и киноязык «Белой ленты» искусно укрывает от зрителя триллер. Укутывает в одеяло, из-за которого не слышно (в связи с его отсутствием) специально написанного для картины саундтрека и не видно, как за закрытыми дверями (их намеренно захлопывают прямо перед объективом) родители сеют в своих чадах ненависть путём надуманных запретов и запредельно строгих правил поведения — чтоб жили все по-христиански и, защищённые от лукавого извне, невольно открывали лазейки для чертей непосредственно в своих мозгах.
Нередко киноэкраны транслируют истории о том, как в малюсеньких и тихих коммунах начинают происходить странные, порой даже мистические вещи. Международный зритель надрессирован Кингом и Линчем. На самом деле разного рода «деревенский апокалипсис», о котором обыватели узнают из газет и региональных телепередач, случается повсеместно и на всех без исключения континентах. Что до нашего соотечественника, то он отлично помнит некоторые вопиющие случаи. Такие, например, как убийство нескольких монахов Оптиной пустыни близ Козельска сатанистом прямо во время пасхального богослужения в 1993-м. Или же инциденты ушедшего 2023-го, когда в Октябрьском районе Пермского края, буквально за пару месяцев, подросток зарубил топором свою семью, совершенно другой тинейджер поджёг ровесницу заживо, а третий злоумышленник похитил мужчину и потребовал выкуп.
Одно дело, когда изуверство освещено новостной сводкой и в нём уже поимённо определены виновные и пострадавшие. Совсем другое — когда лихо камуфлируется под будничное дело и не лезет на рожон общественной огласки, что и подчёркивает предлагающая нам поиграть в приглашённых следствием понятых «Белая лента».
Факты «фирменного» насилия, каким его обычно преподносит Ханеке, либо проговаривают вскользь, либо демонстрируют в отдалении от камеры и без пикантных графических подробностей. Не подают в лоб. Получаем эдакий детектив без детектива — ситуацию, когда в глуши германских земель творится нечто чудовищное, однако мало кто из присутствующих в кадре сельских зевак подаёт вид и удостаивает своим вниманием леденящие душу события, что обрушиваются на их, казалось бы, дружную и сплочённую деревеньку. Изнасилования, поджоги, увечья, гибели — всё пройдёт и всё забудется. Живут себе люди и живут. Умирают себе и умирают.
Неспешно проходит 1913 год. А кто, зачем и почему нарушал провинциальную идиллию зверствами? Кто из причастных избежал наказания? Автор фильма не разъяснит, не дождётесь.
«Белая лента» — и хороший, и плохой триллер. Художественный его аспект не рождает саспенс. Этим занимается не показываемое, а невысказанное.
Шифр
Кто-то закономерно обнаруживает в фильме метафору зарождающегося в Германии начала XX века нацизма. Действующие лица картины — особенно во все поля подозрительные, всюду сующие свои крохотные носы и растущие в объятиях ежовых пуританских рукавиц детишки — как раз встретят взрослость уже прошедшими через лишения Первой мировой и последующих кризисов заранее озлобленными и заочно готовыми вскидывать руки в фашистском приветствии, стоит только на политической сцене Германии появиться настроенным на глобальные чистки радикалам. Кому-то кажется, что вынесенные в заголовок фильма белые ленты, которые повязывают «непослушным» детям, дабы они не забывали о важности веры, духовной чистоты и невинности, являются предзнаменованием бело-красно-чёрных повязок гитлеровцев и жёлтых звезд узников концлагерей.
Только что озвученное — суждения очевидные и лежащие на поверхности. Пугающая же прелесть «Белой ленты», как и всей фильмографии Ханеке в целом, кроется в том, что она публике не просто рекомендует быть внимательной во время просмотра — она требует переступить через себя и перестать быть молчаливым свидетелем, начав вместо хитреца-режиссёра раздавать участникам разыгрываемых на экране эпизодов архаичной чёрно-белой хтони предписания. Предписания тем, кого следует предать суду: уголовному — за деяния, моральному — за безучастность и преднамеренную слепоту. К сожалению, человеческое в человеке часто приходится отыскивать, продираясь к свету через непроглядную темноту, чему «хищное» творчество Михаэля Ханеке всегда способствовало и продолжает способствовать сегодня.
Мы вынуждены вытаскивать интригу буквально из-под спуда. Такие фильмы пересматривают по нескольку раз, вновь и вновь пытаясь разгадать их волнующие ребусы. К концу повествования «Белой ленты» зрителя одолеет куча сомнений и, по заветам Агаты Кристи, его внутренний сыщик упрётся рогом: покажется, что самая достоверная из «рабочих» версий — виноваты все присутствующие. Однако лучше лишний раз подумать и, возможно, когда-нибудь ещё раз пропустить через себя эту историю, дабы с просвежевшей памятью и остывшей головой наконец-то самому ответить на вопросы, которые оставил без ответа Ханеке. В какой-то момент истина обязательно вскроется, вот только будет она сугубо индивидуальная и сугубо ваша — в этом и дар, и проклятие «Белой ленты».
Потому не следует взирать на данное произведение как на одноразовый детективный сюжетец. Либо готовьтесь к загадкам и недосказанностям, либо сушите вёсла — даже самое техничное и «укомплектованное» кино смотреть без толку, если не давать себе отчёта в том, зачем всё это было и какова ваша, зрителя, роль в разворачивающемся «расследовании» длительностью под два с половиной часа и с практически бесконечным потенциалом для ревизии.
