В 1985 году была основана легендарная студия Ghibli, больше трёх десятилетий радующая поклонников аниме по всему миру. В первую очередь эта «мастерская чудес» известна благодаря Хаяо Миядзаки, но самый популярный аниме-режиссёр современности (а то и вообще) снял только половину полнометражных проектов Ghibli, да и статус основателя он делит с режиссёром Исао Такахатой и продюсером Тосио Судзуки. Алексей Филиппов сравнивает аниме «мастеров чудес» с ураганом, разбирает антологию студии, пытаясь уместить её в «8 кадрах». Миядзакиевские coming of age, «букварь японской истории», кассовые успехи и незаслуженные провалы, перфекционизм и ритуальная катана с запиской «Никаких правок» для Харви Вайнштейна.
В 2020-м Ghibli не только отмечает юбилей, но и рисует новые горизонты: весной на Netflix стали доступны все ключевые работы Хаяо Миядзаки и избранные — Исао Такахаты (путешествие аниме в Америку — отдельный сложный для студии сюжет). Работы Миядзаки есть и в пакете HBO Max — хотя отношения ревизионистского кабельного канала с ревизионистской анимационной студией начались не с дружеской ноты.
Ещё на этот год было запланировано — до, понятно, коронавируса — две премьеры: «Ая и ведьма» Горо Миядзаки и «Как вы поживаете?» Хаяо Миядзаки — камбэк гуру с оптимистичным названием. Лучший момент, чтобы присмотреться к ветру, изменившему японскую и мировую анимацию.
1) Тоторо: начало
Земля, может, никогда и не покоилась на спинах трёх китов или слонов, а студия Ghibli, по сути, избрала именно такую космогоническую формулу для своего рождения. Впрочем, о доброй воле говорить не приходится: появление студии отмечено наречием «неохотно».
Без особого рвения Хаяо Миядзаки согласился экранизировать собственную мангу «Навсикая из долины ветров» (1982–1994), которая только начала выходить на страницах влиятельного журнала Animage, публиковавшего произведения молодых авторов с 1978 года. В редакции приметили Миядзаки после успеха «Люпен III: Замок Калиостро» (1979) и предложили продюсировать аниме для издательского дома Tokuma Shoten, выпускавшего Animage. Когда несколько идей режиссёра отвергли, редактор Тосио Судзуки предложил художнику другой формат сотрудничества — так родилась договорённость, что Миядзаки напишет мангу про Навсикаю. Когда ему предложили её экранизировать, Хаяо долго отпирался, но потом решил: лучше уж он, чем кто-то другой.
Ещё на ранних стадиях, когда сценарий не был готов, Миядзаки позвал на проект Исао Такахату. Они познакомились на студии Toei Animation, а их дружбу скрепил профсоюз аниматоров, который создал и возглавил Миядзаки. В Toei же они впервые поработали вместе над дебютом Такахаты «Принц севера» (1968), а потом, уволившись, поддерживали отношения и периодически работали вместе (например, над короткометражкой «Панда большая и маленькая» 1972 года).
Так соединилось трио Миядзаки — Такахата — Судзуки, усиленное композитором Дзё Хисаи, который в дальнейшем писал музыку для многих проектов Ghibli. После успеха «Навсикаи» в Tokuma Shoten согласились, что высококлассная студия анимации — хорошее капиталовложение: для работы над первым хитом Миядзаки и Такахате пришлось нанять группу аниматоров из студии Topcraft и даже набирать художников по объявлению в Animage (среди откликнувшихся — Хидэаки Анно, который десять лет спустя сделал культовый «Евангелион»). Президент Topcraft Тору Хара до 1991 года был президентом Ghibli (сейчас это кресло занимает Судзуки).
2) Как закалялись принципы
После основания студии история Миядзаки, Такахаты и Судзуки стала напоминать не миф, но находчивый анекдот: «Тут-то у меня игра и пошла». Проекты Ghibli, за редкими исключениями, оказывались мегауспешными и даже становились хитами проката: так, «Унесённые призраками» (2001), «Ходячий замок» (2004) и «Рыбка Поньо на утёсе» (2008) почти десять лет занимали первые три места в списке самого кассового аниме, пока в 2016-м их не подвинула фантастическая мелодрама «Твоё имя» Макото Синкая, которого рефлекторно записывают в «новые Миядзаки» с самого начала его карьеры.
В 1980-е Ghibli нужно было укреплять позиции — и в 1986-м Миядзаки сделал «Небесный замок Лапута», а в 1988-м в один день состоялась премьера «Моего соседа Тоторо» Миядзаки и «Могилы светлячков» Такахаты. Такой дабл-фичер (в некоторых кинотеатрах «Тоторо» и «Могилу» действительно показывали сдвоенным сеансом) был связан с высокими рисками: с одного фланга Миядзаки убеждали, что мультфильм про двух детей и мифическое чудище в сельской местности не будет пользоваться популярностью, с другого — Такахата, экранизировавший известный рассказ Акиюки Носаки, понимал: история об ужасах Второй мировой вряд ли обречена на кассовый успех. Между тем кредо Ghibli — снимать успешное и прибыльное аниме, иначе студия обанкротится. Так на фундаментальном уровне продюсер Судзуки символично уравновешивает двух больших авторов.
«Мой сосед Тоторо» и «Могила светлячков» не просто вышли в один день, но и пакетом продавались в школы — для исторического и эстетического образования подростков. Лента Миядзаки рассказывает о Японии 1958 года и сталкивает двух девочек (чья мать лежит в больнице) с многочисленными ёкаями — мифическими существами от сусуватари (духов сажи) до, собственно, Тоторо. Такахата работает с одним из глубочайших шрамов японской истории — опытом Второй мировой вообще и в частности бомбардировками Кобе 1945 года. Сборы обоих аниме не были феноменальными, но они неплохо собрали на VHS и других носителях, а всевозможный мерчендайз с изображением Тоторо и других ёкаев из мультфильма принёс студии более миллиарда йен. Неслучайно именно он служит маскотом студии.
История «Тоторо» и «Могилы», пожалуй, лучше всего иллюстрирует риски, с которыми работала Ghibli, а также тот самурайский путь Миядзаки, Такахаты и Судзуки: студия не только практически не имеет право на ошибку, но и целенаправленно отказывается играть в поддавки с рыночной логикой, где менее рискованно выпускать многосерийные телевизионные проекты или OVA (формат сериала для видеоносителей), а также седлать успешный проект при помощи сиквелов, приквелов и ремейков. (Хотя были и исключения: художники студии в начале 90-х работали над «Легендой о Зорро», а «Возвращение кота» можно назвать спин-оффом «Шёпота сердца».) Вероятно, обаяние проектов Ghibli не в последнюю очередь связано с этим курсом на оригинальность.
3) Хаяо Миядзаки
Считается, что на Миядзаки повлияли три (снова три!) мангаки (мангака — художник, создающий мангу. — Прим. редакции). Содзи Ямакава, написавший хит 1930-х «Тигровый мальчик» (Tiger boy), где в 1932 году появился антагонист Чёрный сатана, напоминавший Бэтмена (тот родится только через семь лет). Тэцудзи Фукусима, рисовавший постеры для фильмов и истории в американском стиле; в частности — поразившую Миядзаки в юности мангу «Демон пустыни», основанную на приключениях Аладдина из «Тысячи и одной ночи». Наконец, третья важная фигура — Осаму Тэдзука, который заложил основы современной манги, многое заимствуя у диснеевской анимации.
Однако никто из них — в особенности Тэдзука — не был художественным наставником Миядзаки: в некрологе последнему он вообще написал, что всю жизнь боролся с влиянием «бога манги», считая его подход к анимации ошибочным. Когда Тэдзука стал адаптировать для телевидения свои произведения, он исповедовал принцип, что мультипликация должна быть экономичной и ограничиваться восемью кадрами в секунду; это помогло расцвету аниме в нищей послевоенной Японии. Вдобавок он любил дешёвые, по мнению Миядзаки, приёмы насилия и сильных потрясений. Если юношеские работы художника, которые Миядзаки уничтожил, демонстрировали влияние Тэдзуки, то уже на студии Toei Animation он с облегчением заметил, что там предпочитают иной стиль рисунка. В Toei он прошёл долгий путь от фазовщика (то есть художника, отрисовывающего промежуточные фазы движения) до аниматора и даже сценариста. Хотя его вклад в сюжет «Летающего корабля-призрака» (1969), одного из первых аниме, добравшихся до СССР, в титрах никак не отмечен.
После ухода из Toei Animation Миядзаки скитался почти полтора десятилетия: вместе с Такахатой и Ёити Отабой они создали студию A-Pro, которая вскоре закрылась, а затем он кочевал со студии на студию, попутно собирая ещё более грандиозное портфолио. Два ключевых для Миядзаки сериала того времени — «Конан — мальчик из будущего» и «Люпен III». По обоим он снял полнометражные фильмы: «Люпен III: Замок Калиостро» (1979) стал дебютом Миядзаки, а «Конан» — раскачкой перед «Навсикаей».
«Навсикая из долины ветров» и девять фильмов, снятых под логотипом Ghibli, что называется, стали историей: сюжеты о преимущественно девочках-подростках, которые переживают инициацию в недружелюбном взрослом мире при помощи фантастических приключений, считаются классикой. Хотя манера Миядзаки не только эскапистская, но и довольно автобиографическая: в «Тоторо» легко считывается образ матери режиссёра, которая страдала от туберкулёза позвоночника, а «Порко Россо» (1992) — вероятно, самый серьёзный мультфильм Миядзаки — ёмко описывает внутренний кризис. Наконец, задуманный как прощальный «Ветер крепчает» (2013) содержит в себе все ключевые темы Миядзаки: от жуткого гомона войны до могучей воздушной стихии, фигур знаменитых авиаконструкторов — Дзиро Хорикоси (его озвучивает Хидэаки Анно), Джованни Баттисты Капрони и Хуго Юнкерса.
К слову, название Ghibli тоже из мира авиации: Миядзаки позаимствовал «хвост» модели Caproni Ca.309 Ghibli. Гибли, ливийское название жаркого ветра сирокко, должно было отражать амбициозную задачу студии: стать свежим потоком в японской анимации. Учитывая, что стиль Миядзаки (визитка Ghibli) за десятилетия претерпел как будто лишь косметические изменения — в каждом аниме он усовершенствовал его как модель самолёта или изящество письма в каллиграфии — можно увидеть в этом толику иронии. Но вклад студии в популярность и популяризацию аниме столь велик, что ветер уместнее назвать ураганом.
Для Миядзаки именно анимация — царица творческих полей: большинство сценариев он не записывает, а сразу обращает в раскадровки. Ещё одно мощное дуновение — диалог с западной культурой, который если и не является залогом кассового успеха, то значительно помогает режиссёру в поисках языка, понятного самой разной аудитории. Можно подумать, что это правила мировой популярности: прибегал к такому диалогу и упомянутый Тэдзука, и, скажем, писатель Кобо Абэ — один из наиболее известных литераторов за пределами Японии.
Символично, что Миядзаки в юности потрясла «Снежная королева» (1957) Льва Атаманова (очень гиблиевский, если задуматься, сюжет: дети и стихия), а среди его с Такахатой нереализованных проектов есть «Пеппи Длинныйчулок» — Астрид Линдгрен не дала добро на аниме-экранизацию, и многие наработки ушли в «Панду большую и маленькую» (в рыжей Мимико легко узнать непоседливую шведку).
Сегодня творчество Хаяо Миядзаки кажется невероятно изученным, что справедливо для любого автора, отмеченного проклятием «классик». Однако примеры его многочисленных последователей и наследников убеждают, что феномен не сведёшь к формуле, темам и скрупулёзной работе над рисунком. Все видят и, может, даже понимают, как летает птица, но не все, разумеется, могут летать.
4) Исао Такахата
Старший товарищ Миядзаки Такахата — практически полная его противоположность. Это отмечали и Тосио Судзуки, и другие работники студии. В университете он изучал французскую литературу, режиссёром анимации решил стать в детстве (после просмотра французского мультфильма «Король и птица»), но не хотел рисовать (поэтому на «Принце севера» ведущим художником был Миядзаки). Наконец, если творчество Миядзаки строится на диалоге Востока и Запада, пестрит отсылками к европейским литературе и культуре, а сюжеты регулярно покидают Японию, то Такахата чаще погружался в историю и эстетику родной страны. В перфекционизме — важном, казалось бы, свойстве Миядзаки — он соратника регулярно пересиживал, делая паузы между проектами на пять-десять лет. Символично и то, что Такахата и Миядзаки планировали закончить карьеру в 2013-м: первый — со «Сказанием принцессы Кагуя», второй — с «Ветер крепчает». Однако, как уже известно, Миядзаки передумал — возможно, не в последнюю очередь из-за смерти соратника в 2018 году от рака лёгких.
Исао Такахата реже, чем Миядзаки, менял студии, но в его списке неслучившихся проектов помимо «Пеппи Длинныйчулок» есть ещё один знаковый. В 1982 году ему предложили экранизировать классический французский (а Такахата, как мы помним, франкофил) комикс «Маленький Немо в стране снов» Уинзора Маккея, выходивший в начале XX века. Проект в итоге реализовали без него, но вряд ли режиссёр сильно сожалел об этом. Во-первых, Такахата перед смертью успел осуществить project of passion, задуманный ещё в 1960-е, — экранизировать народную сказку X века «Повесть о старике Такэтори» (собственно, «Принцесса Кагуя» — другое название этого сюжета). Во-вторых, режиссёр был известен в Ghibli тяжёлым характером, что — вкупе с неторопливостью — делало каждую его работу большим вызовом; на мелочи он не разменивался.
Не придерживался он и одной визуальной манеры: если путь Миядзаки — это совершенствование механизма, то Такахаты — одиссея тысячеликого героя, подверженного многочисленным изменениям. Эффект покрытой пеплом почвы в «Могиле светлячков», залитая белым светом лирика в «Ещё вчера» (1991), мечущийся между реализмом природы и телевизионной фантасмагорией видеоряд в «Помпоко: Война тануки в период Хэйсэй» (1994), акварельный лист календаря или ёнкома-манги в «Мои соседи Ямада» (1999), расплывающийся реализм блуждающих линий в «Сказании принцессы Кагуя».
Перед смертью Такахата успел закрыть не только юношеский гештальт («Кагуя»), но и вслед за Миядзаки («Люпен III» и «Конан») сделать полный метр по сериалу, над которым они вместе работали в 1979-м. «Рыжеволосая Энн: Дорога в зелёные мезонины» (2011), основанная на одноимённом романе Люси Мод Монтгомери, — один из проектов, который не позволяет записать Такахату в однозначные анимационные патриоты.
Остальные пять больших работ Исао Такахаты, охватывающие период с X по XX век, кажутся букварём японской жизни. Трогательная история растущей не по дням, а по часам принцессы Кагуи, твёрдой духом, как бамбуковый стебель, в котором её нашёл старик, — ода детству не только отдельного человека, но и всей цивилизации, чуткой к поверьям — народным и социальным (пожилой собиратель бамбука мечтает для дочери о судьбе настоящей принцессы). Многослойна боль Второй мировой, прожитая братом Сэйтой и сестрой Сэцуко во время бомбардировки Кобе 1945-го. Такахата, опираясь на сюжет Акиюки Носаки, фиксирует стремительный разрыв связей — между имперским прошлым Японии и послевоенной нищетой, между людьми (в первую очередь — родственниками), между детством и взрослением, наконец — между жизнью и смертью. 1967 год в «Помпоко» связан не только с активной застройкой территорий по соседству с Токио, но и ростом популярности энвайронментализма, вызванного экологическими катастрофами послевоенных десятилетий. Жовиальные оборотни-тануки, воюющие с людьми за лес, воплощают не только силу природы и мифические традиции, медленно предаваемые индустриализирующейся Японией, но и деревенских жителей, которым ничего не остаётся, как адаптироваться к ритму и удушью большого города. «Ещё один день», где события стартуют в 1982-м, тоже связан с детскими воспоминаниями 1960-х — и выглядит как наиболее традиционная работа Такахаты. Трагикомичные «Мои соседи Ямада» на манер ситкома описывают жизнь японской семьи на излёте XX века и состоят из семейных драм и весёлых происшествий (даже с участием квази-Бэтмена).
Мало в чём Исао Такахата фундаментально повторялся, словно заранее придумал единую концепцию, которая должна объединить его такие порой непохожие работы. Учитывая концептуальность ключевых его аниме (меняющийся рисунок в «Помпоко», стилизации «Ямады» и «Кагуи»), в это легко поверить. Такахата в Ghibli как будто собирал исполинскую мозаику из разноформатных деталей — камешков и прочих вещиц, и «Сказание о принцессе Кагуя», самое раннее по хронологии аниме, стало финальным фрагментом этого внушительного панно. Его созерцание доставляет не меньшее (а порой и большее) удовольствие, чем совершенствование сюжетных и визуальных конструкций Хаяо Миядзаки.
5) Гости и наследники
Несмотря на то, что Ghibli — преимущественно студия двух режиссёров, её основавших, Миядзаки и Такахата в 90-е помогли нескольким молодым аниматорам запустить собственные проекты. «Здесь слышен шум океана» (1993) Томоми Мотидзуки и «Шёпот сердца» (1995) Ёсифуми Кондо, а также вышедшее позже «Возвращение кота» (2002) Хироюки Морита можно назвать экспериментами студии — по поиску новых голосов.
Симптоматично, что никто из дебютантов не смог выйти из тени Ghibli ни в визуальной манере, ни по части карьеры. Мотидзуки до и после «Здесь слышен...» занимался только сериалами (параллельно с полным метром он занимался OVA «Это Гринвуд», что привело к госпитализации с язвой желудка, развившейся от усталости и стресса). Кондо умер в 1998-м от аневризмы, успев поработать над «Принцессой Мононоке». Морита после «Кота» выступил режиссёром только на сериале «Наше» (2007) — в составе целой группы постановщиков.
Вероятно, не оправдал себя и подход «быстро, дёшево, не теряя в качестве», который решили опробовать на Ghibli: сроки всё равно срывались, бюджет увеличивался, а «Здесь слышен шум океана» оказался едва ли не провальным проектом для студии (во всяком случае, критика обдала аниме бодрящим бризом сдержанности). Лирическая история о строгом молодом человеке, вспоминающем юность, родную провинцию и девушку, которая, как выяснилось спустя годы, ему нравилась, не очаровала своим полароидным духом и довольно стандартным сюжетом поклонников студии.
Более фантасмагорические «Шёпот сердца» и «Возвращение кота» оказались хитами проката и самыми кассовыми аниме тех лет. Первый фильм рассказывал о мечтательной девочке, обожающей Country Road и фантастику, второй — о школьнице, которая спасла волшебного кота и в награду стала получать порой нежелательные подарки, ей даже пришлось обратиться в кошачью канцелярию. Оба роднит причудливый микс фантазии и вызовов взрослого мира, сюжеты женщины-мангаки Аой Хиираги, а также волшебные коты — Барон и Мун фигурируют в обоих. Если основа первой истории — манга Хиираги, то для «Возвращения» Миядзаки попросил её написать отдельный сюжет. Так сотрудничество двух визуальных искусств — японской анимации и японских комиксов — продолжало крепнуть на проектах Ghibli.
Работа с молодыми авторами из числа художников студии, однако, подготовила почву для того, чтобы проекты Ghibli ассоциировались не только с тандемом Миядзаки — Такахата. Горо Миядзаки, сын понятно кого, дебютировал в 2006-м со «Сказанием Земноморья» и сделал ещё два проекта для Ghibli (четвертым он занимается сейчас). Два очень миядзакиевских аниме снял Хиромаса Ёнэбаяси: «Ариетта в стране лилипутов» (2010), практически парафраз «Тоторо», и «Воспоминания Марни» (2014).
В 2016-м на Ghibli впервые был спродюсирован мультфильм европейского художника: нидерландский мультипликатор Михаэль Дюдок де Вит снял притчу «Красная черепаха». Миядзаки — большой поклонник его короткометражки «Отец и дочь» (2000), а потому, когда компания Wild Bunch предложила Ghibli совместный проект, он попросил главу студии разыскать коллегу, чтобы поддержать его будущий фильм — дебютный полный метр. В итоге «Красная черепаха» стала первым фильмом Ghibli после отставки Миядзаки.
6) Атака титанов на США и мир
Проникновение аниме в США случилось ещё в 1960-е: по телевизору показывали сериалы Осаму Тэдзуки «Астробой» (1963–1966) и «Кимба — белый лев» (1965–1966), чьё влияние 30 лет спустя отозвалось в «Короле льве» (1994). Следующая и более могучая волна, прозванная «аниме-бумом», случилась в 1980-е — с развитием кабельного телевидения и началом продаж фильмов на VHS. Внесли свою лепту внезапно и «Звёздные войны», повысившие интерес к научно-фантастическим сюжетам, что помогло и импорту японской мультипликации. В авангарде аниме-вторжения шли меха — сериалы про исполинских роботов, — но не менее важны полнометражные ленты, закрепившие в западном сознании ассоциацию японской анимации с изобретательной и часто довольно взрослой мультипликацией.
Тут вперёд вырвались именно работы студии Ghibli и завоевавший культовый статус «Акира» (1988). Началось, правда, всё не слишком благополучно: в 1985 году для показа на HBO «Навсикаи» 20 минут «выбросили», имена заменили, диалоги скорректировали, чтобы мультфильм годился и для детей, — и обозвали картину «Воинами ветра», поместив на обложку какую-то дикость, мало соотносившуюся с сюжетом «Навсикаи». Миядзаки пришёл в такую ярость, что все последующие издания фильмов Ghibli строго контролировались, особенно на предмет перемонтажа.
Уже три года спустя в Америке выработали механизм передубляжа японской анимации — сначала такие версии показывали в самолётах, курсирующих между Северной Америкой и Японией, потом формат приглянулся телевидению и даже кинотеатрам. «Летающий замок Лапута», «Моего соседа Тоторо», «Могилу светлячков» и «Ведьмину службу доставки» (1989) показали не только по кабельному, но и в ограниченном прокате. Сборы не впечатляли, но отзывы критиков укрепили статус аниме.
Следующим важным этапом стала победа «Унесённых призраками» Миядзаки на премии «Оскар», которую предрёк главный приз Берлинале, разделённый с «Кровавым воскресенье» Пола Гринграсса. В США прокатом «Унесённых» занималась студия Disney, за четыре года до этого уже сотрудничавшая с Ghibli в связи с премьерой «Принцессы Мононоке». Правда, тогда дела велись через дочернюю студию Miramax (Харви Вайнштейн хотел сократить хронометраж, но ответом ему стала ритуальная катана с запиской «Никаких правок»). За следующие почти 20 лет на «Оскар» номинировались ещё четыре работы студии: «Ходячий замок» (2004), «Ветер крепчает», «Сказания о принцессе Кагуя» и «Красная черепаха». Венчает эту простую историю успеха релиз на Netflix и HBO Max — без правок, дурацких постеров и с субтитрами. Всё как полагается.
7) Горо Миядзаки
Очевидно, что старший сын Хаяо в профессии сталкивался с большим давлением — и в плане ожиданий, и в строгости к себе. Хотя изначально он и не планировал идти в анимацию, предпочитая заниматься ландшафтным дизайном в сельском хозяйстве. Крёстным отцом Миядзаки в мультипликации, по сути, стал Тосио Судзуки, сначала предложивший ему поработать над музеем Ghibli, а потом предложивший нарисовать раскадровку «Сказаний Земноморья», когда студия начала работать над экранизацией фэнтези-цикла Урсулы Ле Гуин. Отец был против режиссёрского дебюта сына, считая, что ему не хватает опыта, и на протяжении всей работы над «Сказаниями» Горо и Хаяо Миядзаки не разговаривали.
Тем не менее Миядзаки-старший пришёл на премьеру и похвалил сына за проделанную работу, а фильм показали вне конкурса на Венецианском кинофестивале. Несмотря на прохладную критику и даже японский аналог «Золотой малины» за режиссёрскую работу, «Сказания» хорошо прошли в прокате. Следующий проект Горо — основанный на одноимённой сёдхе-манге «Со склонов Кокурико» (2011) — критика скорее одобрила, и он возглавил список бокс-офиса аниме за год. Ещё три года спустя младший Миядзаки вновь нарушил «заповедь» Ghibli не делать сериалы, сняв 26 эпизодов по мотивам сказки Астрид Линдгрен (!) «Ронья, дочь разбойника» («Ронья» считается первым полноценным сериалом студии). Новый проект Горо Миядзаки тоже станет пионерским: «Ая и ведьма» — история о девочке из приюта, которую удочеряет ведьма, — первое полнометражное 3D-аниме Ghibli.
Безусловно, карьера Миядзаки демонстрирует, как Ghibli эволюционирует и ступает на новые территории (в 2010-м студия даже работала над анимацией для видеоигры Ni no Kuni), но в то же время творческая гравитация Хаяо Миядзаки способна затянуть на орбиту подражания многих талантливых авторов.
Собственно, сюжеты, которые выбирает Горо Миядзаки, прямо или косвенно указывают на центральный конфликт его творчества — поиск места в тени титанов. Аррен в «Сказаниях» убивает отца, чтобы избежать чувства собственной ничтожности, а Уми в «Склонах» во многом живёт памятью о покойном родителе-капитане. События «Со склонов Кокурико» разворачиваются в 1963 году, и это в первую очередь трагедия поколения японцев, потерявших отцов и матерей во Второй мировой и Корейской войнах. Однако его повторение творчества Миядзаки указывает на значимость конфликта, который не заглушает даже обращение к 3D в «Ронье». С обретением компьютерных лохмотьев, увы, анимация студии потеряла ассоциирующееся с Ghibli человеческое тепло.
8) Штрихи к портрету Ghibli: темы, сноски, детали
Перечень ключевых тем и мотивов студии может вызвать недоумённое дежавю: более общего места как будто не придумаешь.
— Миядзакиевские coming of age, воплощённые в сюжетах о девушках в стране жутковатых чудес (реже — русалки, строгие юноши и отчаявшиеся свины в суровой действительности, как в «Рыбке Поньо», «Ветер крепчает» и «Порко Россо»).
— Характерный для Японии и усиленный шестидесятническим энвайронментализмом экологический флёр («Навсикая», «Лапута», «Помпоко», «Поньо»).
— Страсть к воздушной стихии, которая воплотилась не только в названии студии, но и в формальной «трилогии полёта» Миядзаки («Небесный замок Лапута», «Ведьмина служба доставки», «Порко Россо» плюс поздний «Ветер крепчает»). В остальных работах художника ветер тоже играет особую роль, выступая синонимом динамики, изменчивости и мощи — стихии, истории, перемен. Эта же живительно-разрушительная сила ветра встречается у Такахаты (чего только стоит сцена падения принцессы Кагуя) и Горо Миядзаки (в «Сказаниях Земноморья» самые эпичные сцены — ближе к небу: на вершине башни или во время драконьих полётов).
— Мифологический флёр — от ёкаев всех сортов (духи сажи в «Тоторо» и «Унесённых призраками», тануки и лисицы-кицунэ в «Помпоко») до лунного народа («Кагуя»).
Логичная пара к национальному мифологическому сознанию — историческая подоплёка. С антологией японской жизни Такахаты и лирико-сплиновыми 60-ми «Со склонов Кокурико» уже разобрались, у Хаяо Миядзаки, конечно, хронотоп тоже имеет значение. «Принцесса Мононоке» обитает на закате периода Муромати, в XIII веке, открывшем огнестрельное оружие; в «Унесённых призраками» видны развалины японского экономического пузыря 1980-х, чьи главные памятники — обветшавшие парки аттракционов — останками титанов разбросаны по всей стране. «Ветер крепчает» неотделим от предвестия Второй мировой и трагедии землетрясения в Канто; «Порко Россо» — от колеи ложного затишья между мировыми войнами, где Миядзаки апеллирует не только к японской плакатной живописи, но и итальянскому неореализму и «Касабланке» (1942).
Тут уместно вспомнить диалог с западными сюжетами и местностями. В европейском городке живёт Кики из «Ведьминой службы доставки», основанной на книге Эйко Кадоно, облетает Средиземноморье Порко Россо, полемизирует с Гансом Христианом Андерсеном «Рыбка Поньо», в основе «Ходячего замка» (2004) — роман английской сказочницы Дианы Уинн Джонс, по чьему произведению делает 3D-аниме «Ая и ведьма» Горо Миядзаки. Фамилии сказочниц, что примечательно, в стенах Ghibli повторяются, словно эхо.
К слову, в 1990-е работы Миядзаки неожиданно мрачнеют, словно обменивая скупую надежду «Тоторо» на благородный пессимизм «Могилы светлячков». За отчаявшимся «Порко Россо» следует жестокая по меркам гуру «Принцесса Мононоке» (самая, пожалуй, кровавая работа Миядзаки), а пика тактильности и физиологичности он достиг в «Унесённых призраками». Редкий, возможно, случай, когда самая известная работа режиссёра оказывается действительно одной из лучших: «Spirited Away» во всех смыслах самое насыщенное аниме Миядзаки.
Заканчивая заметки о символизме и красивых совпадениях, хочется заметить, что знаменитый музей Ghibli, где запрещено фотографировать (видимо, чтобы не распугать магию и не украсть душу местного очарования), тоже открылся в удачном 2001-м. Точнее — предвещая «оскаровский» триумф 2002-го. Хаяо Миядзаки сам работал над дизайном музея, а также сделал ряд короткометражек, которые можно увидеть только в его стенах. Но и тут коронавирус внёс свои правки: теперь у музея есть YouTube-канал, где доступны мини-экскурсии, приоткрывающие занавес в пещеру анимационных чудес. Возможно, показывать больше и не стоит: как убеждает трезвый эскапизм, лучшие места — где мы не будем никогда.
