23 марта исполняется ровно 115 лет со дня рождения Акиры Куросавы. Японский кинематографист является одним из самых влиятельных авторов мирового кино наряду с Хичкоком, Тарковским, Феллини и Бергманом. Вы могли не смотреть ни один фильм Куросавы, но некоторые сюжетные тропы его картин вам точно хорошо знакомы. Всё потому, что ни один другой восточный режиссёр так сильно не вдохновил западный кинематограф, как Акира Куросава. Разбираем наследие легендарного постановщика на примере его шести классических фильмов.
«Расёмон» / Rashomon (1950)
Один из двух самых влиятельных фильмов Акиры Куросавы, изменивший курс развития японского кинематографа. В момент награждения фильма «Золотым львом» Венецианского кинофестиваля Япония впервые с момента окончания войны была признана мировым сообществом в положительном ключе. Благодаря этой победе и восторженной реакции прессы картина Куросавы стала первым японским фильмом, увиденным практически во всех уголках планеты.
аботы японского режиссёра отличаются выразительным визуалом, объёмными персонажами и новаторскими техниками повествования. В случае с упомянутым шедевром Куросавы такая техника после выхода фильма получила название «эффект “Расёмона”», поскольку сюжет фильма строится вокруг того, как одно и то же событие (изнасилование жены и убийство мужа) показано от лица разных людей и при каждом пересказе обретает новые смысловые оттенки. Такой нарративный приём стал весьма популярен на Западе, особенно в голливудских нуарах, где ненадёжный рассказчик мог запросто сбить зрителя с толку, нарочно создавая двусмысленность и дополнительное напряжение.
В 1964 году режиссёр Мартин Ритт попробовал переложить сюжет «Расёмона» на другой исконно американский жанр — вестерн. Так получился фильм «Гнев», в котором главную роль сыграл уже прославившийся после «Бильярдиста» Пол Ньюман. Его персонаж (аналог героя Тосиро Мифунэ) — пронырливый бандит Хуан Карраско, который, по одной из версий, завёл добропорядочного южанина в засаду, привязал к дереву, после чего изнасиловал его жену. Показания свидетелей — священника и золотоискателя — разнятся. В целом американизация фильма Куросавы не удалась: Мартин Ритт задушил историю флешбэками и переборщил с тёмными сценами, а актёрские работы вышли маловыразительными.
Итальянец Марио Бава, который вместе с Дарио Ардженто прославился фильмами в стиле джалло, в 1971 году тоже поддался «эффекту “Расёмона”», но немного не так, как того можно было ожидать. Вместо переложения истории про убийство в лесу на, казалось бы, напрашивающийся язык хоррора Бава снял по её мотивам сексуальную комедию «Четыре раза той ночью». Повествование ведётся от лица благородной девицы Тины (Даниела Джордано), которая бережёт свою девственность как зеницу ока, при этом от парней у неё нет отбоя. Однажды она соглашается проехать на первом сидении роскошного спорткара вместе с самоуверенным Джоном… а на следующее утро возвращается домой с разорванным платьем и рассказом об изнасиловании. У побитого Джона своя версия произошедшего, как и у консьержа, который наблюдал за молодыми издалека. В конце выскажется и сам режиссёр, впрочем, его насмешки над ситуацией чаще неуместны и современную публику наверняка очень сильно разозлят.
Большое влияние «Расёмон» оказал на оскароносный сценарий Кристофера Маккуорри к триллеру-головоломке Брайана Сингера «Подозрительные лица» (1995). По сюжету есть преступление и пятеро подозреваемых, один из которых — вызванный в качестве статиста на опознание частично парализованный мошенник по прозвищу Болтун (Кевин Спейси). Именно от его лица ведётся рассказ, то есть формулу Куросавы, где каждый герой по очереди выдавал свою версию события, Маккуорри превратил в один последовательный нарратив с отчётливыми признаками нуарного детектива.
Но «эффект “Расёмона”» — это не всегда про убийства и изнасилования. Например, в анимационной комедии «Правдивая история Красной Шапки» (2005) такой подход окрашен в комические краски. Здесь детектив Лягушка расследует дело о похищенных пирожках. Шапка, Волк, Дровосек — все оказались в доме у бабушки неспроста, и у всех своя предыстория. У Кори Эдвардса получился весьма постмодернистский взгляд на известную сказку с отсылками к «Матрице», «Трём иксам» и «Миссия невыполнима». А в британском ситкоме «Призраки» в четвёртой серии второго сезона «эффект “Расёмона”» используется для рассказа истории любви, которую многие из действующих лиц попросту неправильно поняли.
«Семь самураев» / Shichinin no samurai (1954)
В не меньшей степени, а может быть, и даже в большей, чем «Расёмон», на мировой кинематограф повлияли «Семь самураев». Концепция, когда группа разношёрстных героев объединяется, чтобы защитить город от бандитов, стала одним из самых цитируемых сюжетных тропов в экшен-кино. У Куросавы события разворачиваются в феодальной Японии, однако не менее органично они вписались в эстетику Дикого Запада.
«Великолепная семёрка» (1960) считается первым и до сих пор одним из самых удачных ремейков Куросавы в Голливуде. Режиссёр Джон Стёрджес, большой специалист в этом жанре, снял образцовый вестерн со звёздным кастом (Бриннер, МакКуин, Бронсон) и зрелищными перестрелками, заменяющими бои на мечах.
В 2016 году «Великолепную семёрку» попытался освежить Антуан Фукуа, позвав в свой ремейк Дензела Вашингтона, Криса Пратта, Итана Хоука и несколько звёзд поменьше, но вышло как-то блёкло. Несмотря на исторический контекст, все три версии сюжета с переменным успехом отражали то время, в котором фильмы были сняты. В «Семи самураях» Куросава рефлексировал на тему социальных изменений в японском обществе после Второй мировой. У Стёрджеса заметно прослеживался комментарий в адрес внешней политики США после Корейской войны. А Фукуа попытался высказаться по актуальной социополитической повестке США (неспроста на главную роль взят чернокожий актёр).
Известный факт, что большим фанатом Акиры Куросавы был Виктор Цой. После работы над «Иглой» он предложил режиссёру Рашиду Нугманову идею для следующего совместного фильма — «Дети Солнца», в котором завязка из «Семи самураев» накладывалась на постапокалиптический пейзаж «Безумного Макса», местом действия был Ленинград, а жанр близился к ироничному триллеру. После смерти Цоя проект лёг на полку, но в 1993 году всё-таки вышел под названием «Дикий восток» в форме вестерна в казахских степях. От Куросавы там, пожалуй, осталось только бережное внимание к персонажам (в частности, актёр-дебютант Александр Аксёнов явно равнялся на Тосиро Мифунэ).
Нарративные отголоски «Семи самураев» иногда встречаются и там, где не ожидаешь: например, один из ранних мультфильмов Pixar «Приключения Флика» (1998) задаётся вопросом: что, если бы беззащитных граждан вызвался оберегать от агрессоров не мужественный самурай с принципами, а муравей-неудачник с лапками? В четвёртой серии «Мандалорца» сюжет «Семи самураев» был разыгран в далёкой-далёкой галактике с помощью лазерных мечей и гигантских имперских шагоходов AT-ST.
Сами японцы любят делать ремейки фильмов Куросавы — зачастую для телевидения, и за пределами Японии их никто не смотрит. Но есть большое исключение — самурайский эпик Такаси Миике «13 убийц» (2010), который вряд ли назовёшь ремейком «Семи самураев» (по сюжету герои тут никого не защищают, а, наоборот, охотятся за тираном-сёгуном). И всё-таки кино снято под большим влиянием творения Куросавы, хоть и является самостоятельным художественным произведением. Главный герой (Кодзи Якусё) обладает всеми чертами Кикутиё (Тосиро Мифунэ), каждый из убийц имеет набор индивидуальных особенностей, а режиссёр использует точно такой же глубокий фокус, в каком снимал Куросава. Схожи и эпичные битвы в обоих финалах.
Есть некоторые художественные элементы, которые, как считается, были впервые придуманы Акирой Куросавой в «Семи самураях» и таким образом сформировали некоторые базовые тропы современных блокбастеров. Например, финальная битва под дождём. По задумке японца, ливень придаёт сцене дополнительный драматизм и визуально выделяет её. Впоследствии проливной дождь использовался в кульминационных моментах «Властелина колец: Две крепости», второй «Матрицы», «Джона Уика» и «Бегущего по лезвию».
Кстати, родоначальником самого концепта эпичной битвы в финале, без которого сейчас не обходится ни один блокбастер Marvel, тоже называют именно Куросаву. Ему же приписывают идею начинать фильм с продолжительной экшен-сцены, как бы забрасывая зрителя в гущу событий: сейчас это воспринимается как обычное дело — на этом приёме построена вся бондиана, — но для 1954 года это было настоящим новаторским решением.
Влияние «Семи самураев» на мировое кино поистине не уместить ни в одну статью: фильм буквально расщепили на микроэлементы, которые теперь можно увидеть повсеместно в качестве отсылок или заимствованных художественных приёмов. Сэм Пекинпа использовал слоу-мо в финале «Дикой банды», потому что увидел это у Куросавы. Уэс Андерсон добавил в «Остров собак» сэмпл из оригинального саундтрека Фумио Хаясаки, чтобы подчеркнуть бескорыстный героизм персонажа в сцене сборки самолёта. Джордж Миллер снял выходящего из тумана Тома Харди в «Безумном Максе» после того, как тот в одиночку управился с противниками, потому что точно так же из тумана выходил герой Сэидзи Миягути после неравного вражеского боя.
«Жить» / Ikiru (1952)
Фильмы Куросавы глубоко укоренены в национальную культуру и традиции Японии и часто затрагивают темы чести, верности и роли человека в обществе. Несмотря на свою культурную самобытность, творчество режиссёра интуитивно понятно во всём мире и свободно выходит за рамки языка и национальности. Этому есть два прекрасных подтверждения, оба в разной степени основанных на фильме «Жить». Тихая драма без самураев и масштабных декораций повествует о старике, который служит в городской управе и однажды узнаёт, что у него рак и жить осталось недолго. Старик принимает решение сделать одно последнее доброе дело, пока его время не вышло.
В 2022 году был снят британский ремейк от режиссёра Оливера Хермануса и нобелевского лауреата Кадзуо Исигуро в качестве сценариста. Исигуро получил номинацию на «Оскар» не только за бережную адаптацию фильма Куросавы, но и за органичный перенос сюжета из послевоенной Японии в послевоенную Англию. Он весьма удачно зарифмовал японские повседневные ритуалы с британскими (например, как одни подпоясывают своё кимоно, другие по расписанию пьют чай и читают утреннюю прессу). Британцы, как и японцы, привыкли жить в условиях островной изоляции, они тоже привыкли прятать личные переживания в рабочей рутине. Удивительно, как эти два фильма выстраивают вежливый диалог между собой.
А вот мексиканец Алехандро Гонсалес Иньярриту сюжетно уже не оглядывается на фильм Куросавы, хотя среди референсов его испаноязычной драмы «Бьютифул» с Хавьером Бардемом «Жить» определённо занимает первое место. Это тоже полный гуманизма портрет человека, у которого диагностировали терминальную стадию рака. Уксбаль живёт в Барселоне и ведёт теневой бизнес, помогая иммигрантам получить работу. Своим детям и бывшей жене про диагноз он не говорит. Иньярриту подаёт эту историю через призму соцреализма с амбициями греческой трагедии, в то время как Куросаву больше волновали внутренние переживания героя, искренность его отношений с семьёй и критика бюрократии.
«Трое негодяев в скрытой крепости» / Kakushi-toride no san-akunin (1958)
Об историческом боевике «Трое негодяев в скрытой крепости» слышали, скорее всего, только искушённые ценители мирового авторского кино. О «Звёздных войнах» же знают все. Однако без первого не было бы второго.
В фильме Акиры Куросавы принцесса Юки (Миса Уэхара) вместе со своим верным самураем Макабэ (Тосиро Мифунэ) вынуждены скрываться в тайной крепости, пока японские земли терзают феодалы. Режиссёр здесь вторит Шекспиру (не первый раз, если вспомнить вышедший годом ранее «Трон в крови») и тоже сталкивает вымышленных персонажей с реальными историческими событиями, что позволяет автору покритиковать, в частности, людскую жадность, верность собственным убеждениям, классовое расслоение и роль женщины в обществе.
Фильм открывается сценой, в которой два крестьянина, Тахэй и Матасити, спорят друг с другом посреди пустыни. Их диалог раскрывает сеттинг фильма, а их комичные перепалки не раз по ходу развития сюжета разбавляют дуболомную серьёзность, которой пропитанны все сцены с самураем в исполнении Мифунэ. Ровно так же начинаются «Звёздные войны: Новая надежда» Джорджа Лукаса, только вместе Тахэя и Матасити в пустыне у него роботы R2D2 и C3PO на Татуине.
Лукас позаимствовал у Куросавы и других персонажей тоже, как и общую канву сюжета. В своём путешествии Макабэ (Оби-Ван/Хан Соло) оберегает принцессу Юки (Лея), за которой охотится злой генерал Тадокора (Дарт Вейдер). Нужно ли добавлять, что одеяния, образ жизни и философия у самураев и джедаев схожи? В обоих фильмах в качестве основного оружия используются мечи — только у Лукаса катаны обрели характерное жужжание и стали лазерными. Кроме того, американский режиссёр перенял некоторые технические особенности у Куросавы, главная из которых, конечно же, фирменные переходы между сценами, ставшие визитной карточкой «Звёздных войн»: когда один кадр как бы вытесняет другой (сейчас их иронично называют переходами, сделанными в PowerPoint).
Если же отбросить явные параллели фильма Куросавы с первыми «Звёздными войнами», то «Скрытую крепость» можно запросто окрестить прототипом хрестоматийного голливудского приключения. Посудите сами: у нас есть харизматичный серьёзный протагонист, очаровательная отважная героиня, парочка комедийных сайдкиков, а их сюжетный путь — это серия возрастающих по сложности препятствий, которые герои ловко преодолевают. А если брать техническую составляющую, то здесь тоже основа основ: операторская работа вылавливает красивые планы, гитарно-духовой саундтрек всячески подчёркивает экшен-сцены и усиливает драматический эффект в лучших традициях Джона Уильямса. В конце концов, герои всё-таки находят сокровище на радость зрителю. Ничего не напоминает? Спросите Индиану Джонса.
«Телохранитель» / Yojimbo (1961)
Одинокий молчаливый герой прибывает в удалённый городок, в котором жителей терроризируют две преступные группировки, и наводит там порядок. Звучит знакомо? Конечно! Это же архетипичный сюжетный троп для вестерна. Но не спешите воображать бородатого Клинта Иствуда в ковбойской шляпе — первым, кто обратил этот сюжет в кинематографическую форму, был Акира Куросава в «Телохранителе». Главную роль, естественно, сыграл Тосиро Мифунэ, который ответственен за создание канонического образа хитрого антигероя, чьи истинные намерения до самого конца остаются скрытыми от зрителя.
Хоть «Телохранитель» технически не вестерн, по своей структуре и эстетике он ближе всего к жанру из того, что когда-либо снимал Куросава. Именно с этой картиной связывают зарождение спагетти-вестерна. Итальянский режиссёр Серджио Леоне стал главным популяризатором сюжета про одинокого стрелка на Диком Западе, когда чуть ли не точь-в-точь переснял «Телохранителя» в картине «За пригоршню долларов» (но авторство Куросавы в сценарии при этом не признал). Буквально через два года то же самое проделает его коллега-режиссёр Серджио Корбуччи в своём фильме «Джанго» — более вольном пересказе «Телохранителя».
Официально у фильма Куросавы только один ремейк — «Герой-одиночка» (1996) Уолтера Хилла с Брюсом Уиллисом в главной роли, в котором события разворачиваются во времена сухого закона. И если у Куросавы главный герой был самурай без хозяина, у Леоне Иствуд сыграл солдата без войны, то у Хилла Уиллис — попросту гангстер без какой-либо отличительной характеристики.
Возможно, главное наследие, которое «Телохранитель» оставил мировому кино, — это именно образ антигероя со сбитым моральным компасом — такого, в которого, вопреки всему, влюбляешься и переживаешь за него до конца фильма. Героя-самурая со своим чётким кодексом, который он ни при каких обстоятельствах не нарушает. Жан-Пьер Мельвиль во времена съёмок «Самурая» с Делоном вдохновлялся именно образом Мифунэ. То же касается Джима Джармуша и его «Пса-призрака».
«Рай и ад» / Tengoku to jigoku (1963)
Сюжет фильма «Рай и ад» рассказывает о бизнесмене, столкнувшемся с дилеммой: платить ли ему выкуп похитителям, которые по ошибке украли не его сына, а сына его шофёра. Извечный мотив «богатые против бедных», а Куросава не первый и не последний, кто его затронул. Однако многие современные режиссёры, обращаясь к схожей тематике, в качестве источника вдохновения выбирают именно «Рай и ад».
Например, Джоди Фостер в своём триллере «Финансовый монстр» (2016), где сюжет полностью переиначен, но классовая динамика сохранена такой же. Или же Спайк Ли, который в пока ещё не вышедшем своём новом фильме Highest 2 Lowest для студии А24 переосмысляет сюжет картины Куросавы в реалиях современной музыкальной индустрии (Дензел Вашингтон играет музыкального продюсера из Нью-Йорка, в оригинале же был сапожник). Спайк Ли уверяет, что это не ремейк, а вдохновлённое творчеством Акиры Куросавы самостоятельное произведение.
Сменяются столетия, восходят новые звёзды режиссуры, технологии съёмок идут вперёд, но дело японского мастера продолжает жить и приобретать новые кинематографические формы. И такая верность традициям — явление, давно исчерпавшее срок давности.
