Многие любят студию A24 как бесперебойного поставщика необычных и ярких проектов в сфере авторского кино. У каждого найдётся хотя бы один любимый фильм из их репертуара. Но не кажется ли вам, что в последние годы с ними происходит что-то не то? Кинокритик Иван Афанасьев озвучивает провокационное мнение: легендарные инди-мейкеры движутся не в том направлении.
Неогранённые алмазы
Все мы любим что-нибудь классное, модное и эстетически красивое. И да, не любить что-нибудь классное, модное и эстетически красивое — тоже определённая мода, как и показательно не любить и не принимать какую-либо новостную повестку тоже является повесткой, просто другого рода. Даже у отвратительного найдётся своя эстетика, которую многие полюбят, — так уж устроен человек: если ему что-то не нравится, он с большой вероятностью полюбит противоположность этого. Очень тяжело жить вообще без каких-либо ориентиров. И вот как раз в последнем случае и рождается что-то новое. На заре кинематографа Чарли Чаплин устал от примитивных сюжетов немых фильмов — и придумал комедию как таковую, не найдя альтернативы. В 1960-х французские кинокритики устали от формалистского кино — и создали «новую волну», перепридумав кинематограф заново. В 1990-х Дэвида Саймона утомила сугубо прикладная природа ТВ-сериалов — и он придумал «Убойный отдел», а затем и культовую «Прослушку». И так далее.
A24 в этом плане тоже поначалу стала компанией, решившей пойти наперекор всем и вся — чтобы создавать «фильмы с особой точкой зрения». Не все знают, но изначально созданная в 2012 году Дэниелом Кацем, Дэвидом Фенкелем и Джоном Ходжесом, финансистами и продюсерами из независимого сектора, компания не была студией — она лишь занималась дистрибуцией фильмов. И многие её хиты, которые мы по незнанию часто приписываем ей, — например, принёсшие популярность «Из машины», «Комната» и «Ведьма» — были A24 лишь куплены для распространения, а сделаны другими компаниями. Лишь спустя три года, в 2016 году, был выпущен первый фильм, спродюсированный ею уже в качестве независимой киностудии. Речь про «Лунный свет» Барри Дженкинса, хотя ещё до этого A24 занялась разработкой телесериалов (первым стал «Дом игр» в 2014 году, тогда же началась разработка «Товарища детектива» по задумке Ченнинга Татума, но вышел он лишь в 2017-м).
Что именно отличает (отличало?) фильмы A24 от остальных? Явное отсутствие очевидного всем коммерческого потенциала — это, пожалуй, самое главное. Молодая компания приобретала права (а потом и снимала сама) на фильмы, которым едва ли стоило рассчитывать на хоть какой-то коммерческий успех, хотя он тоже бывал и со временем становился всё более частым. Если самый первый фильм компании, «Умопомрачительные фантазии Чарльза Свона — третьего», стал однозначным коммерческим провалом (да и у критиков со зрителями признания не снискал), то уже следующий релиз, «Отвязные каникулы» Хармони Корина, собрал аж 31 миллион долларов (при бюджете в 5). Отчасти это стало возможным благодаря грамотному подходу к маркетингу и SMM (а как иначе, когда денег на рекламу у вас просто нет?). Например, картину Корина продвигали в соцсетях при помощи завирусившегося фото каста проекта (включая Джеймса Франко и рэпера-наркодилера Gucci Mane), сделанного в духе «Тайной вечери» Леонардо да Винчи. «Не проси разрешения — проси прощения», таким был девиз дерзкой молодой студии. И он работал.
Ещё одним важным аспектом (и, пожалуй, ключевым) является то, что практически любой проект A24 был самобытным и колоритным, а подчас и попросту неожиданным. Компания с удовольствием поддерживала авторские проекты, которые никогда не найдут поддержку у крупных студий. Сюрреалистичные «Побудь в моей шкуре» Джонатана Глейзера и «Враг» Дени Вильнёва, радикальные «Бивень» Кевина Смита и «Лобстер» Йоргоса Лантимоса (к слову, первый голливудский релиз греческого режиссёра), выбивающиеся из жанровой колеи «Человек — швейцарский нож» братьев Дэниелов и «Под Сильвер-Лэйк» Дэвида Роберта Митчелла. Ну и просто выпускали порой небольшие, но очень душевные релизы, которые быстро становились культовыми: «Леди Бёрд» Греты Гервиг, «Американская милашка» Андреа Арнольд, «Первая корова» Келли Райхардт и другие. Вообще, немало нынешних классиков начинали свой путь именно с A24: и уже упомянутые Дэн Кван и Дэниел Шайнерт, и актёры Осгуд Перкинс («Февраль») и Джона Хилл («Середина 90-х»).
Плюс, конечно же, многочисленные хоррормейкеры, значительная часть которых определила облик того, что мы сейчас называем слоубёрнерами: не только уже упомянутый Перкинс, но и Трей Эдвард Шульц («Оно приходит ночью»), Ари Астер («Реинкарнация») и Роберт Эггерс («Ведьма»). Вообще, хорроры A24 — это особенная категория кино, которую фанаты жанра любят и по сей день, ведь именно эта студия открыла или, по крайней мере, выделила деньги на наиболее выдающиеся проекты многих режиссёров в жанре. Это и Брайан Бертино («Монстры существуют»), и Питер Стриклэнд («Маленькое красное платье»), и Тай Уэст (трилогия о Пэрл), и братья Филиппу («Два, три, демон, приди!» — в этот раз, правда, вновь ограничилась лишь распространением фильма). Короче говоря, для фанатов хоррора это совершенно культовая студия. По крайней мере, была.
Всё везде и сразу
Всего на данный момент у A24, вместе с дистрибьюторскими сделками и сериалами, более 100 проектов, включая те, что сейчас находятся в разработке. Для некогда небольшой студии, которой нет и полутора десятилетий, это немало, и особенно если учесть, что хотя бы половина из этих тайтлов — если и не однозначно отличные фильмы, то как минимум небезынтересные вещи. И тут стоит обратить внимание на то, что начиная с определённого момента проекты студии стали обсуждать с каждым разом всё меньше.
Есть стойкое ощущение, что случилось это после ошеломительного успеха арт-блокбастера «Всё везде и сразу», заработавшего в прокате почти 140 миллионов долларов при 25 бюджета (на данный момент это самый коммерчески успешный фильм студии). После того как фильм братьев Дэниелов (они, если что, на самом деле не братья) собрал охапку «Оскаров» (вместе с другими фильмами, например, «Китом» Даррена Аронофски), студия заявила, что берёт курс на новую стратегию — создавать больше коммерческих фильмов, рассчитанных на прибыль. И уже в этот момент фанаты компании почувствовали, что дело движется куда-то не туда. Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть прибыли от своих проектов, если что — об этом мечтает любой кинематографист (даже потратив 5 тысяч рублей на съёмки своей короткометражки, вам было бы приятно вернуть их и заработать ещё пять). Но слышать такое от студии, целью которой изначально было противостояние коммерческому кинематографу… Звучало, в общем, весьма сомнительно.
И отчасти так оно и оказалось. Спустя год после релиза «Всё везде и сразу» был выпущен «Все страхи Бо» Ари Астера — самый на тот момент дорогой фильм студии ($35 миллионов; больше, $50 миллионов, будет только у «Падения империи» Алекса Гарленда). Трёхчасовой сюрреалистичный арт-хоррор, который сам режиссёр назвал, то ли в шутку, то ли всерьёз, «еврейским “Властелином колец”», поставил в тупик — в том смысле, что был концептуально забавным и по-своему интересным, но явно не претендовал на звание идеального краудплизера, чтобы так в него вкладываться. Просто ещё один фильм A24. При этом студия, судя по всему, рассчитывала на коммерческий успех, на очередной «слом парадигмы». И да, фильм ломал некоторые стандарты (три часа смотреть, как пухлый и седой Хоакин Феникс ходит и пугается всего на свете, — сильно). Но явно не тянул на звание культового, а вот претенциозного — вполне. К сожалению, чем дальше, тем больше такого кино выходило.
Можно вспомнить и грандиозный по задумке, но в итоге довольно посредственный по исполнению «Белый шум» Ноа Баумбаха, в котором гуру мамблкора попытался в эдакий мидл-блокбастер с артовой составляющей — и не получил признания ни зрителей, ни критиков. Или симпатичный, но в целом проходной «Присцилла: Элвис и я», снятый при этом не абы кем, а Софией Копполой. «Максин XXX», завершающая часть истории о серийной убийце Максин Минкс, получила самые низкие оценки во всей трилогии, да и в целом много кого разочаровала, особенно после завирусившейся «Пэрл», ставшей визитной карточкой для актрисы Миа Гот. Даже оскароносный «Бруталист» Брэйди Корбе, дистрибуцией которого занималась именно A24, наверняка прошёл бы гораздо тише, если бы не был снят на плёнку, с антрактом посреди трёх с лишним часов (уже само по себе звучит как фирменная рекламная кампания).
И это мы вспоминаем наиболее яркие фильмы — но в последние года полтора всё стало ещё хуже. За почти полгода в российский прокат вышло аж семь картин студии. И хорошо, если вы из них вспомните хотя бы половину. Помимо действительно прорывной, очень необычно сделанной «Под огнём» Алекса Гарленда и Рэя Мендосы (один из тех проектов, за которые мы любим студию), это и симпатичный, хотя и не столь выдающийся, как дебют, «Верни её из мёртвых» братьев Филиппу и скучноватая, но красивая «Плохая девочка» Халины Рейн, которую когда-то открыла A24. А ещё два очень скучных и формалистских хоррора — «Смерть единорога» и «Опус», как всегда манерная и не слишком выдающаяся драма Паоло Соррентино «Партенопа» и один из самых странных проектов студии — семейное фэнтези «Очи» про жёлто-синюю чебурашку, которую спасают дети.
Последний тайтл кажется особенно характерным. Как будто вслед за российским кино, которое, как и американское, испытывает определённый кризис (вызванный разными обстоятельствами), американские инди-мейкеры решили вдруг взяться за бронебойный, казалось бы, вариант — сказки! Но более чем скромные кассовые результаты «Очи» (менее 5 миллионов долларов при бюджете в 10) говорят о том, что это не то, чего ждут от A24. Один мой коллега очень точно обозначил, во что студия превратилась сейчас: «“Дисней” для хипстеров». И не в плане того, что производят семейный контент (нет, конечно же, «Очи» — единственный подобный проект, да и не сказать, что совсем уж детский), а в плане, что стали делать всё более безликие и проходные проекты, выезжая исключительно на собственном бренде. Который как будто успел слегка потускнеть.
Смерть единорога
Это, конечно же, не значит, что все фильмы A24 в последние годы плохие, — отнюдь нет. Потрясающие своей тихой кинематографией драмы «Солнце моё» и «Прошлые жизни» (оба, кстати, дебютные), поражающая воображение драма про Холокост «Зона интересов» визионера Джонатана Глейзера, ставший уже культовым хоррор «Я видел свечение телевизора», необычный «Другой человек», открывший миру звезду фильмов Marvel Себастиана Стэна с другой стороны… Есть и другие проекты, в том числе потенциально интересные, из тех, что готовятся к выходу, — как, например, «Крушащая машина» Бенни Сэфди, в которой с совершенно незнакомой ранее стороны предстаёт Дуэйн Джонсон.
Есть и сугубо коммерческие вещи — например, студия разрабатывает экранизации популярных видеоигр Elden Ring и Death Stranding; и тут, конечно, есть очень серьёзный риск. Не только потому, что в случае с первой понадобится значительный бюджет (хотя с Джорджем Мартином в сценаристах и продюсерах это реально), но и потому, что в случае со второй понадобится не столько бюджет, сколько очень хороший препродакшен. Чтобы в полной мере реализовать всё, что накрутил в своей культовой видеоигре геймдизайнер Хидео Кодзима, придётся быть очень креативными и одновременно работать с большим количеством CGI-графики. И есть некоторые вполне обоснованные сомнения, потянет ли A24 такие нетипичные для неё проекты.
Возможно, это всё сейчас пустая болтовня, но вам правда не кажется, что вполне уже легендарная студия как будто слегка исчерпала свой ресурс? Нет, у неё до сих пор хватает потенциально интересных проектов в загашнике — но как будто мы их уже не ждём с таким же придыханием, как было раньше. Как много за последние годы вы видели таких откровений, как некогда «Лунный свет», «Леди Бёрд», «Лобстер», «Дневник пастыря», «Зелёная комната», «Проект “Флорида”»? Согласитесь, с ходу вот так легко и не вспомнишь. И это вполне логично — превратив авторское кино в бренд, A24 в итоге сама себе расставила ловушку и в неё угодила. Потому что многое из того, что студия делает или прокатывает сейчас, — это фильмы часто даже хорошие, иногда и вовсе замечательные, но… слишком предсказуемые в своей непредсказуемости, как бы парадоксально это ни звучало. На деле не такие уж они и непредсказуемые — классические хорроры, просто внешне чуть более «с приколом», чем прочие (см. довольно претенциозный «Еретик»), очередной фильм исписавшегося мэтра, похожий на все предыдущие («Партенопа»), или попросту фильмы, которые говорят много, но на деле им сказать особенно нечего («Эддингтон»). А уж если ещё и превратить это всё в откровенную коммерцию…
Фильмы A24 всегда любили за то, что они давали то, чего не было в избытке, — необычные сюжеты, яркая стилистика, неожиданные актёрские откровения и просто ощущение новизны, а заодно и рукотворности происходящего. Как будто ты заходишь в музей — и видишь экспонат, который даёт тебе если и не совсем свежие ощущения, то как минимум нечто, что тебе хотелось бы испытать. Когда ты смотришь «Смерть единорога», то видишь просто очередной ужастик с уклоном в лёгкий трэш и Дженной Ортегой. А когда смотришь «Все страхи Бо» и «Эддингтон» Ари Астера, из самобытного хоррормейкера превратившегося в откровенного графомана, которому можно так, «потому что это фильм A24», — кажется, что паразитирование на словосочетании «авторское кино» до добра не доводит никого. Будем надеяться, что коммерческие и критические неудачи последних лет заставят одну из самых колоритных студий в мире пересмотреть своё отношение к подбору проектов.
