По показанным фильмам конкурсной программы 74-го Берлинского международного кинофестиваля уже можно сделать первые предсказания насчёт призов. Сусанна Альперина, которая смотрит фильмы в Берлине, на данный момент думает, что все шансы получить приз есть у четырёх картин.
Это фильм «Дагомея» (Dahomey) Мати Диоп. Причина: что бы ни сняла фаворитка Канн — это будет признано, хотя бы по политическому принципу. Однако это логическое заключение — картина ещё не просмотрена. Также, скорее всего, поощрят фильм «Мой любимый торт», поскольку его режиссёров не выпустили на его премьеру из Ирана. Марьям Могаддам и Бехташ Санаих записали отдельное обращение для фестиваля, в котором говорится, в частности, что их лишают возможности наблюдать за первым выходом фильма к зрителям — это примерно как родителям не позволить следить за первыми шагами своего ребёнка.
А вот фильм «Кухня» вполне может получить один из главных призов, в частности — «Медведей», как за режиссёрскую, так и за операторскую работу. И похоже, что жюри отметит ленту «Другой человек». Приведём аргументы.
Берлин сегодня похож на Вавилон — сюда прибыли тысячи беженцев из разных горячих точек мира. Название сериала Тома Тыквера «Вавилон-Берлин» оказалось пророческим. Причём немецкая столица переживает такой период не впервые в своей истории. На Берлинале это также отражается. Соответственно, кино, которое показывают на фестивале, должно быть близко и понятно всем — людям из разных точек мира, различного уровня образования, сословий, цветов кожи и так далее.
Именно таков конкурсный фильм «Кухня» (режиссер Алонсо Руиспаласиос). Картина сделана в копродукции Мексики и США. Начинается с того, как 12-летняя мексиканская девочка Эстелла (Анна Диаз) прибывает в Нью-Йорк, при этом по-английски она не знает ни слова. Ищет некоего Педро в ресторане. И в конце концов попадает к нему, попутно случайно устроившись на работу. Педро (Рауль Брионес) — её родственник — трудится поваром на кухне в ресторане на Манхэттене. Про этого парня говорят, что у него текила в крови. Импульсивный, темпераментный, подвижный. А сама кухня представляет собой сборище людей разных национальностей — тут и марокканцы, и мексиканцы, и арабы... Кого только нет! И все друг друга называют чаще всего не по имени, а по географии. Примерно так: «Эй, Касабланка, иди-ка сюда». Есть на кухне и американец Макс, которого весь этот базар-вокзал страшно раздражает. Но работа есть работа, он вынужден терпеть «понаехавших» и делает это из последних сил.
В день появления девчушки Эстеллиты на кухне в офисе ресторана случается пропажа. 800 долларов исчезли из бухгалтерии. Начальство устраивает допрос. Хозяин ресторана, который в представлении всех сотрудников кухни — почти Бог, тихим голосом, не предвещающим ничего хорошего, говорит, что это саботаж. Под подозрение в числе первых попадает Педро. Дело в том, что его любимая — одна из официанток — беременна и ей нужны деньги на аборт. Хотя сам Педро больше всего на свете хочет ребёнка. Дома у него находится отец, который вскоре умрёт, и Педро мечтает о светлокожем мальчике, похожем на мать, и назвать его хочет, как и отца, Хосе.
Официантку играет Руни Мара, которая с первого же появления в кадре крадёт всё внимание зрителя. И, наблюдая за историей любви на этой мировой чёрно-белой кухне (во всех смыслах, фильм не цветной), зритель чувствует, что влюбляется сам. Так сыграно. Химия между Руни Марой и Раулем Брионесом — словно для гурманского блюда подобрали идеально сочетающиеся ингредиенты. Вдобавок всё это щедро сдобрено мексиканскими страстями. Единственная цветная сцена в картине — эротическая — происходит в большом холодильнике, морозильной камере ресторана. В истории мирового кинематографа не было ничего подобного.
То, как снята картина, заслуживает отдельного рассказа. Камера словно сама присутствует на кухне в виде живого человека. И не только на ней, но и на улицах города. Она то мечется, то замирает, то поднимается, то опускается. Камера дышит, сопереживает, удивляется.
Конечно, зрителя российского, воспитанного на сериале «Кухня» с его бесконечными продолжениями, вряд ли можно удивить киноновинкой, в которой тоже рассказывается про то, чем заняты люди в перерывах между процессом приготовления пищи. Но такое впечатление обманчиво. Потому что в этой картине сконцентрировано то, что порой не уместишь в нескольких сезонах популярнейшего телешоу. Да, эта американо-мексиканская «Кухня» — картина высокой концентрации, ещё и потому, что в ней заложено множество смыслов-посланий на всех уровнях. Например, рассказано, о чём мечтают люди разных цветов кожи, почему стоит следовать старинной притче о неаполитанцах, стоит ли верить приезжим. А также — что людям нужно, даже если у них есть и еда, и крыша над головой, и какую роль играет машинка-принтер на кассе, которая каждому выпечатывает свой чек.
Фильм «Другой человек» режиссёра Аарона Шимберга приехал на фестиваль в Берлин с американского «Сандэнса». Это само по себе придаёт картине знак качества, однако же в Штатах картине оказали неоднозначный приём. Одних она восхитила, других разочаровала, если не сказать испугала. Уже было упомянуто в предыдущей статье, что словно призрак «Отверженных» Виктора Гюго витал над фильмом открытия Берлинале-2024 «Такие мелочи, как эти», и если продолжить сравнение, то главный герой фильма «Другой человек» — сплошное воплощение Квазимодо из «Собора Парижской Богоматери». Но в современной реинкарнации.
Эдвард страшен настолько, что посмотри на него хоть раз — не уснёшь. Болезнь повлияла на его внешний вид. Тем не менее с такой внешностью он востребован — снимается в кино. Это не умаляет его страданий и комплексов, особенно после того, как он встречает свою Эсмеральду. Прекрасная соседка Ингрид из квартиры рядом — драматург и сценарист — оказывается к нему необычайно добра. Её играет Ренате Реинсве — звезда фильма «Худший человек на свете», в этом году в Берлине она сразу в двух конкурсных фильмах. Эдвард влюбился, но он страшен. У Гюго ни в романе, ни при жизни писателя не было новейших технологий, способных изменить внешность человека до неузнаваемости. Обратившись в клинику, которая специализируется на историях болезни «про уродов и людей», где превращают в глянцевых красавцев любых монстров, Эдвард приобретает совсем другое лицо. Красавца-актёра, который играет эту роль, Себастиана Стэна. Ингрид же преподносится версия, что Эдвард умер.
Проходит время. Новый Эдвард добивается успехов в сфере торговли недвижимостью. Но однажды он видит Ингрид в транспорте и идёт за ней. Герой попадает в театр и видит, что там готовится к постановке новая пьеса Ингрид, где она ещё и режиссёр, которая так и называется — «Эдвард». Она выписала в истории его прежнего! И отношения со страдающим Квазимодо, которые так и не сложились, но были ей явно почему-то очень дороги, нашли своё воплощение в постановке.
Роль в картине «Другой человек» — одна из лучших в карьере Стэна, несмотря на то что он снимался в «Мстителях», «Тоне против всех», «Дурных деньгах» и так далее. Если не самая лучшая. Его Квазимодо, преобразившись в красавца, сохраняет в себе все черты и повадки чудовища. И комплексы тоже, что главное.
Не изменилось в человеке ничего — ни походка, ни ощущение мира, лишь лицо, как маска. И тем обиднее, даже убийственнее, когда в жизни Эдварда и Ингрид появляется новый знакомый Освальд. То ещё страшилище внешне, но абсолютно без психологических заморочек. Да, Освальд страшен, но обладает многими талантами и достоинствами, живёт полной жизнью и располагает к себе людей. Эдвард поражён — а разве так было можно? И у него начинается новый виток страданий...
Не нужно думать, что сюжет фильма подробно тут пересказан. Потому что, по сути, не рассказано ничего — фильм нужно видеть. Тем более — пока он дойдёт до нашей страны, всё сказанное уже забудется. Какие смыслы, близкие дню сегодняшнему, можно извлечь из картины? Да, предпосылок для страданий и того, чтобы спрятаться в раковину, как улитка, и ни с кем не взаимодействовать, превратившись в морального урода, — немало. Но не ужасен тот, в ком живут человечность, желание общаться и вера в себя. То же, о чём и писал Виктор Гюго: его Квазимодо оказывается порядочнее почти всех других героев в «Соборе Парижской Богоматери». Если вспомнить, что Нотр-Дам-де-Пари горел несколько лет назад и многие увидели в этом мистический знак, то можно сказать, что Берлинале, взяв в конкурс этот фильм, отстраивает Собор человеческого духа.
