Роберту Родригесу — 50. В девяностые он считался вундеркиндом, в нулевые остался взрослым ребёнком. О режиссёре написано немало, а лучше всего, пожалуй, им самим, в книге «Кино без бюджета. Как в 23 года покорить Голливуд, имея в кармане 7 тысяч долларов». Анастасия Сенченко выделяет пять самых дорогих ей особенностей кинематографа именинника.
![](/upload/delight.webpconverter/upload/content/c16/c16a0af82e8a4971ecf3760c07f2cd55.jpg.webp?165574935465262)
Кустарность
Лучше всего её иллюстрирует резинка из «Детей шпионов». Дядя Мачете дарит главным героям кучу немыслимых гаджетов, но самым функциональным оказывается простая резинка-браслет. Возможностей у неё столько, насколько хватит воображения. Молодой Родригес научился своему безумному монтажу при помощи двух видеомагнитофонов и одной кнопки паузы. «Деньги и плёнка способны испортить любой фильм», — всегда говорил он. Бунтарская безответственность и развязность дороже профессиональной техники.
Изобретательность важнее качества. В эпоху высоких технологий Родригес вновь вернул кинематографу рукотворность. Это язык, в котором каждый приём заявляет о своей не механической, а творческой природе. Язык значимых помарок — словно на полях школьного дневника, как его первые рисованные комиксы. В «Планете страха» мир разъедает яд. Лица героев экрана Брюса Уиллиса и Квентина Тарантино внутри истории пузырятся так же, как якобы загоревшаяся в середине плёнка. Брак, белые нитки и неровный край наскоро прилаженного сюжета в первую очередь гарантируют штучность продукта.
![](/upload/delight.webpconverter/upload/content/421/421582b9a543bd9e1983a907e71c5d97.jpeg.webp?165574935415886)
Простота
Родригес — мастер простых историй. Вся мексиканская трилогия строится на анекдоте вокруг гитарного футляра — музыканта перепутали с наёмным убийцей. Развернутые эпизоды впечатляют своей завершённостью. Они вытесняют сюжет и остаются в памяти как ещё один короткий метр.
Для Родригеса «как» на порядок важнее, чем «что». Яркость повествования заключается в его предельной интенсивности — режиссёр проговаривает только то, что можно выпалить на одном выдохе. Сцены смонтированы из очереди эффектных ракурсов и передают почти детскую впечатлительность, которая любое событие способна передать как приключение.
![](/upload/delight.webpconverter/upload/content/678/6782e938504f0bd688905484e4210005.jpg.webp?165574935545636)
Контроль
Известный факт: Родригес попал в Книгу рекордов Гиннеса как самый разносторонний деятель кинематографа. Он сам пишет сценарий, сам стоит за камерой, монтирует, пишет музыку и даже рисует заставки. Финальный монтаж этот человек держит в голове уже на старте. Помимо раскадровок, предварительно отрепетированных сцен и ракурсов, позволяющих снимать с одного дубля. Многие эпизоды в усовершенствованном виде кочуют из из одного фильма в другой. И вот уже Дэнни Трехо с Джессикой Альбой спасаются от преследования («Мачете») с ещё большим размахом, чем Антонио Бандерас с Сальмой Хайек («Отчаянный»). Если один стрелял в героев, падая с крыши на крышу, то другой уже спускается с верхнего этажа на кишке своего противника.
Но важнее контроль другого порядка — контроль над зрителем. Лучшие фильмы Родригеса берут вас в заложники. Пулемётная очередь из коротких кадров, перенасыщенных действием, полностью управляет вниманием. В каждом из них он точно знает, на что вы будете смотреть. Каждое действие монтируется с ответным, и фильм запускается, как домино. Это цементное сцепление каждого следующего кадра с предшествующим держит даже при отсутствии внятной истории на большом отрезке. Его кино не даёт опомниться, кино короткой памяти, постоянно перекрикивающее и превосходящее само себя.
![](/upload/delight.webpconverter/upload/content/db1/db11c47f2795acfa0775c36a84dc7ffe.jpg.webp?1655749356270146)
Чрезмерность
Я уже использовала самый убойный пример о спуске на кишке, но и без него фильмы Родригеса всегда населены вещами, мягко говоря, удивляющими. Здесь и Роуз МакГоун с автоматом вместо ноги, и падре, стреляющий в упор со словами «Бог простит», и полчища нечисти всех мастей, и литры бутафорской крови. На полную катушку его фантазия разыгралась в «Детях шпионов»: первые две картины по числу чудес всех мастей легко могут соперничать с «Гарри Поттером». Добрая часть из них не столько сюжетно обоснованы, сколько призваны впечатлять.
Его излюбленная эффектность на грани фола очевиднее всего проявляется в количестве взрывов. Раньше молодой Родригес завидовал Джону Ву, потому что у того были деньги на пиротехнику. А теперь он сам — самый огненный режиссёр Америки.
![](/upload/delight.webpconverter/upload/content/b9b/b9b6375ee904087ecb1ba813b69b5e4f.jpeg.webp?1655749357134290)
Постоянство
Несмотря на подрывной с виду характер, мир Родригеса стабилен. Ему приписывают фразу, что он всегда будет снимать Сальму Хайек, даже в мужских ролях. Одни и те же актёры, друзья, члены семьи переходят из фильма в фильм. Мачете и в «Детях шпионов» остаётся Мачете. В этих фильмах не сносят границы и не ломают стены — они необходимый элемент конфликта, точка опоры для очередного лихого кульбита. Настолько яркими и выразительными могут быть фигуры только с чётко обозначенными контурами, и Родригес это показывает намного лучше других. Достаточно сказать, что именно благодаря ему Антонио Бандерас и Джордж Клуни получили достойную огранку. За всей пестротой фильмографии режиссёра неизменно виден каркас того же рукотворного семейного театра.
В этом году Роберт Родригес выпускает блокбастер «Алита: боевой ангел». Продюсер и сценарист — Джеймс Кэмерон. И, возможно, сегодня говорить о кустарности как художественном принципе режиссёра — наивное воспоминание из прошлого. Но из блестящего прошлого. Потому что все ещё хочется верить, что он, подобно своим отчаянным героям-мексиканцам, будет, как и прежде, на голову выше целой армии преследователей.