В российский прокат вернулась «Амели». Картина нежная и сюрная, жизнеутверждающая и объёмная, любвеобильная и умиротворяющая. Выясняем, почему вам стоит увидеть этот фильм на большом экране, даже если вы и до этого смотрели «Амели» с десяток, а то и больше раз.
Если бы нас попросили описать стиль режиссёра Жан-Пьера Жёне без слов, то мы бы показали вам одну классную инсталляцию датского художника Олафура Элиассона. В 2003 году он представил публике The Weather Project — огромное искусственное солнце посреди искусственного сквера внутри закрытого выставочного павильона. Нереальный во всех смыслах закат заливает пространство, люди становятся безликими силуэтами, а фасады несуществующих зданий поглощают сотни оттенков тысяч теней. Что-то, что напоминает о реальности, хотя реальным не является. Что-то тёплое и приятное, но сквозящее неестественностью, оттого и внушающее трепет. Фантасмагория, которая отрицает свою фантасмагорическую природу.
Фильмы Жёне — это королевство мимиков. Всё в них, начиная с персонажей и заканчивая декорациями, притворяется чем-то жизнеспособным, обыденным, чем-то, что при желании можно отыскать за соседним углом и в вашем городе. Однако даже самые приземлённые истории Жёне оторваны от твёрдой почвы — они постоянно витают в облаках, утопая в дрёме и танцуя в преломлениях вычурных светофильтров. И обрамляет эти сюжеты визуал как будто бы мультика, который не рисовали, а снимали на видеокамеру с живыми актёрами.
Первые фильмы Жан-Пьер Жёне снимал в соавторстве с Марком Каро. Самоучка, начинавший в цехах рекламы и поточной анимации, столкнулся с опытным дизайнером и художником, имевшим чёткое видение, но не располагавшим верным коллегой, с которым можно было бы своим «особым взглядом» поделиться. В дуэте они создают ряд короткометражек, в достаточной степени сюрреалистичных, чтобы как минимум одну из них некоторые французские кинотеатры прокатывали в качестве аперитива перед сеансами «Головы-ластика» Дэвида Линча.
В 1990-м друзья-постановщики выпустили полнометражку «Деликатесы» о многоквартирном доме, где живёт мясник, кормящий одних постояльцев блюдами из других. В 1995-м тандем Жёне — Каро изваял «Город потерянных детей» — красочную, местами жуткую, но всё же безмерно наивную страшную сказку с солидным бюджетом, новаторскими компьютерными эффектами, но в прокате всё равно провалившуюся. Через пару лет после этого Жёне снял четвёртый фильм серии «Чужие» — среди прочих картин франшизы наиболее разнузданный и креативный (что фанатам космического хоррора, разумеется, не пришлось по нраву). Ну а в 2001 году Жёне, чьи дороги с Каро уже успели разойтись (благо расстались они на мирной ноте), презентовал «Амели».
Для Жёне «Амели» — поворотный этап фильмографии. Полностью отказавшись от мрачных карикатур и мозголомства, режиссёр примиряет потустороннее и повседневное — заставляет фантазию работать на украшение действительности, не отрицая проявлений магии, а делая их частью нашего с вами мироздания. Зарисовки из жизни Амели Пулен, что обитает в парижском районе Монмартр, мало чем отличаются от бытия каждого из нас. Она выходит на смены в кафе «Две мельницы», мечтательно слоняется по улочкам, лампово прокрастинирует дома, наблюдает за прохожими и пускает «блинчики» по каналу Сен-Мартен.
Однако Амели, в отличие от многих, имеет богатое воображение и умеет справляться с рутиной, упиваясь незаметными мелочами. Засунуть руку в мешок с фасолью, постучать ложкой по корочке крем-брюле или поглазеть на гостей родимого кафе — девушка внимательна к мимолётным радостям, как к своим, так и к чужим. Её воображение, живой ум и безграничное любопытство делают каждый день светлее, а хмурый город вокруг превращают в диковинную книжку-раскраску. И когда мадемуазель Пулен случайно натыкается в своей квартире на тайничок с детскими «сокровищами» жившего здесь когда-то ребёнка, то мигом оборачивает безобидную находку в приключение, в ходе которого она познакомится с новыми людьми, отыщет владельца секретной коробочки, изменит жизнь свою, жизни близких и, куда же без этого, обретёт настоящую любовь.
По сравнению с другими работами Жёне «Амели» — картина крайне жизнерадостная. Здесь нет ни элементов антиутопии, ни зверского гротеска, ни льющегося через край чёрного юмора, зато хватает солнечного света, «сахарной» энергетики и нежной, фактурной, как хрустящий багет, музыки, написанной Яном Тирсеном — композитором, для которого «Амели» стала карьерным бустом.
Его музыку Жан-Пьер Жёне услышал случайно, когда ехал с другом в машине, и похожим же образом была обнаружена актриса Одри Тоту. Её игру постановщик увидел в ленте «Салон красоты “Венера”» и предложил девушке роль, когда узнал, что британка Эмили Уотсон — в тот момент она успела сыграть у Триера и у Алана Паркера — не сможет взяться за «Амели». Ей помешали рабочий график и плохое знание французского языка. А ведь Жёне писал сценарий именно под Уотсон и даже дал проекту её имя — точнее, «офранцуженную» его версию. Тем не менее Одри Тоту удалось украсть сердечки не только режиссёра, но и всей той благодарной публики, что обеспечила скромной европейской картине за 10 миллионов евро мировую славу, пять номинаций на «Оскар» и четыре статуэтки «Сезар». Ну а для самой Тоту «Амели» стала пропуском в высшую лицедейскую лигу.
Примечательно, что у реального мира «Амели» заимствует очень многое. Например, те самые бытовые мелочи и житейские наблюдения, которыми Пулен делится со зрителями в формате пролома «четвёртой стены», не взяты с пустого места, а подарены фильму его режиссёром. С детства Жёне фиксировал в блокнотах и дневниках всё, что творится вокруг него, в том числе небольшие каждодневные ритуалы, которые совершает он и люди поблизости. С декорациями та же история: интерьерные эпизоды снимали в помещениях, находящихся в городе Кёльне, а если Амели выходит на улицу, в игру вступает всамделишный Париж. Жёне, ранее предпочитавший павильон натуре, пошёл по стопам Микеланджело Антониони с его культовой «Красной пустыней». Команда Жёне модернизировала парижские домишки и лавки, перекрашивала стены, избавлялась от граффити и очищала от мусора большие участки улиц и вокзалов, чтобы Париж, в котором пребывает Амели, в каждом кадре оставался ярким, игрушечным.
Если покопаться в истории создания «Амели», то можно отрыть множество других занятных параллелей с реальной действительностью. Например, альбом с неудачными снимками людей из фотокабинок, принадлежащий Нино (его сыграл режиссёр криминальной драмы «Ненависть» Матьё Кассовиц), существует на самом деле и принадлежит одному из друзей Жёне. Правда, настоящие фото во имя анонимности граждан, на них запечатлённых, пришлось заменить на постановочные фотокарточки членов съёмочной группы. Но всё же и такая вот, казалось бы, экзотическая деталь имеет отражение в реальном мире. Да даже путешествующий садовый гном отца Амели является данью уважения популярному в 1980-х розыгрышу, придуманному одним хитрым австралийцем: он украл керамического бородача с участка своего соседа, ездил с ним по земному шару и присылал владельцу гнома его фотографии из разных стран. Даже овощной магазин, где работает пара второстепенных персонажей, на пару с кафе «Две мельницы» — это функционирующие заведения, после выхода фильма ставшие местами паломничества для поклонников картины.
Параллельная вселенная, которую создал Жан-Пьер Жёне, при надлежащем отдалении может напомнить фиксацию будней тревожных бедолаг с обсессивно-компульсивным расстройством, и это ещё самый скромный из возможных диагнозов. Бесконечные выстраивания обуви в один ряд, разговоры с аквариумными рыбками, пересмотр старых чёрно-белых фильмов по десятому кругу, придумывание шарад для потенциального возлюбленного и укрывание своей личины за маской, как у Зорро... Может сложиться ощущение, что вымышленная проекция настоящего Монмартра в фильме — это резервация для лиц нестабильных и близких к нервному потрясению. Но ведь вы и сами верить в такое отказываетесь, не так ли?
Все мы похожи на мадемуазель Пулен, и жизнь каждого из нас — это большая история, состоящая из миллионов историй поменьше, где каждый шаг — не просто действие, не просто упорядоченное движение атомов, а элемент увлекательной игры, о которой мы редко задумываемся, но в которую играем с большим удовольствием. Игры, правила которой нам излагает Амели Пулен.
Наверное, в том и заключается главная прелесть ленты Жëне — и ласковой, и аномальной одновременно. В том, что этот фильм убеждает зрителя, что волшебство окружает нас везде и всюду, а каждый случайный прохожий — это такой же, как и ты, главный герой своего собственного захватывающего сюжета. И популярное в народе изречение про «радоваться мелочам» — это не установка на чёрный день, когда иссякнет дофамин и пропадут поводы улыбаться. Радоваться мелочам — это тропинка к счастью. К простому и всем понятному человеческому счастью, которое мы из-за его скоротечности и бешеных социальных ритмов часто игнорируем, хотя оно, как напоминает Амели, всегда рядом — надо просто протянуть ему руку.
