Ярославна Фролова в видеоверсии, а Гордей Петрик в текстовой рассказывают, как прошёл Международный фестиваль дебютов на «Новой Голландии».
Все показы проходили на острове Новая Голландия, километровом парке культуры и отдыха. Куратор Алексей Артамонов собрал программу из шести фестивальных фильмов и короткометражных работ выпускников киношкол. Трёхдневное «превью» должно было представить структуру будущего фестиваля с основным конкурсом игровых полнометражных дебютов и конкурсом «Bright future», собранным по модели фестиваля короткометражного кино в Оберхаузене, где на равных основаниях соревнуются игровые, документальные и экспериментальные фильмы.
Вечером на просторной предзакатной поляне показывали российские фестивальные хиты. В них затесался и преисполненный эмигрантского драйва двуязычный фильм «Гив ми либерти» из каннского «Двухнедельника режиссёров», снятый российским режиссёром-эмигрантом, об участи соотечественников в бедной части Америки. Особенный ажиотаж, как и на многих русских фестивалях в этом году, вызвали «Дылда» и «Мальчик русский», аффективное русское ретро учеников лаборатории Александра Сокурова в Нальчике.
Ближе к ночи в кинотеатре под открытым небом показывали то кино, что в будущем должно превратиться в сегмент международной программы. То есть примеры прогрессивного киноязыка и разных путей взаимодействия с современностью. «Сувенир» классического британского независимого режиссёра Джоанны Хогг рефлексирует героиновую зависимость так, будто бы это было обычной бытовой ситуацией, общими планами и в спокойном ритме. Он взял Гран-при на прошлогоднем «Сандэнсе». Китайский нео-нуар «Долгий день уходит в ночь» Би Ганя, возможно, последнего режиссёра медленного кино и магического реализма, смотрит на сторителлинг и 3D-технологии как бы из будущего, как будто всё это — и кино в том числе — уже этап пройденный. Он в минувшем году остался без наград в Каннах, но позже проехал ещё по дюжине фестивалей. «И придёт огонь» оставляет в недоумении: Гризебах и Тарковский сражаются в режиссёре на трансцендентных мечах. Участник «Особого взгляда» этого года Оливер Лаше, к слову, — один из самых перспективных молодых режиссёров Испании, менее известный в России, чем, например, его соотечественник Альберт Серра.
В Павильоне тем временем монолог Михановского сменялся монологом Балагова, Адоньева спорила с Шавловским, а Мамулия и Костров — со зрителями. Подвыпившие художники и режиссёры хвалили друг друга на совместных показах. А Александр Сокуров, даже не появившись, а передав организаторам круглого стола открытое письмо, преподал всем урок гражданской ответственности, сводящийся к заявлению: с Ольгой Любимовой за один стол не сяду! Там же показывали фильмы производства МШК, МШНК и СПбШНК, Школы Марины Разбежкиной и Школы Родченко. Выделились все, кроме первой. У МШК любая идеология, кроме идеологии профессионального производства, как оказалось, отсутствует. У остальных — наоборот.
Вот, например, работы студентов МШНК и СПбШНК. Микромасштабный формалистский «Сирин» (2017) выпускника и активного преподавателя Андрея Клычникова уверенно идёт по протоптанной школой дорожке: он работает в условности ранних фильмов Брюно Дюмона и Филиппа Гранрийе и наследует многие их эстетические решения. «14 шагов» (2014) Максима Шавкина следуют другой важной для школы ноте — постдока и социального реализма, моду на который когда-то установили братья Дарденн. Два прошлогодних фильма — «Восьмой вид» Лены Ланских и «Синдром ИО» Анастасии Брайко, Анастасии Вебер и Егора Севастьянова — работают в подобных рамках, но оказываются режиссёрски смелее. Первый аккуратно вписывает образность поздних работ Дюмона в социальную историю о побеге подростков из интерната. Другой снят в производственном аду, за два дня интенсива, всеми пришедшими на ум средствами, интегрируя в тело фильма низкокачественное изображение с камеры телефона и заигрывая с иммерсивностью. Не все из них можно с уверенностью назвать самодостаточными, но все они, безусловно, адекватны постулируемому школой взгляду на релевантный современности язык кино.
В программе «Молодого видеоарта» был представлен полный спектр его современных техник. Про Евгения Гранильщикова, Дмитрия Венкова, Полину Канис и Михаила Максимова в последние годы было сказано достаточно, чтобы не продолжать их восхваления в этом тексте (тем более, главный, на мой взгляд, шедевр, «Смерть Меня» Максимова, лежит в открытом доступе на YouTube). Среди работ выпускников мастерской видеоарта Кирилла Преображенского особенно хочется отметить другие, менее известные и никем толком не виденные короткие и мимолётные фильмы Альберта Солдатова и Даниила Зинченко. Тактильные до мурашек «Мыши» Солдатова взглядами, позами и прикосновениями рефлексируют животную — мышиную! — природу женщин. (Позже, уже в личной беседе, на показе фильма «И придёт огонь», Альберт шепнул мне, что все хорошие фильмы сняты на тему «женщины — мрази».) Друг Солдатова Зинченко продолжает исследование животной природы вещей. В «Мавзолее» художник с рыками искажает статичный четырёхминутный план собственно Мавзолея, символа гибели марксистской идеи и одновременно эмблемы авторитарности. В целом же видеоарт часто отличается от кино необходимостью авторской коннотации. Идеальный пример — «Рай’ок» Ульяны Подкорытовой. Музыка в нём основана на северных похоронных плачах и традиционных ауканьях вологодской области, а все герои имеют свои прототипы в северном русском фольклоре и современном интернет-фолке. Режиссёры работают с постсоветской действительностью и постоянно возвращаются в советское прошлое — так, в работах Максимова и Зинченко появляется творчество южинского кружка, а Венков сравнивает современную архитектуру и сталинский ампир.
Метод Разбежкиной основан на погружении в жизнь героя. Эстетические же качества — как, впрочем, и привычные представления о профессионализме — отодвигаются на второй план. Студенты начинают снимать сразу после поступления, а через полгода уже представляют свои первые курсовые, но уже абсолютно авторские работы. Показали три недавних i-movie. В i-movie, ключевом направлении в кино «разбежкинцев», режиссёр обращает камеру на себя и становится полноправным героем своего фильма. Наиболее интересный из них — «Кино для Карлоса» Ренато Баррайо Серрано. Молодой режиссёр приехал из Гватемалы учиться во ВГИК и волей судьбы попал к Марине Александровне под опеку. Он женился на русской девушке и снял уморительный фильм о тёще и свёкре, людях огромной души, которые тем не менее любят Путина и не признают эмигрантов. Другой режиссёр, Зака Абдрахманова, в фильме «Жаным» тоже выстраивает картину постсоветского мира на примере своей традиционной казахской семьи — но в ней меньше любви и снисхождения, а это периодами делает просмотр мучительным, несмотря на режущую правдивость всех ситуаций. «Инженер Федорович» Елены Мургановой предлагает нам другую модель работы с героями. Её фильм суть анимированный диалог с её 90-летней бабушкой.
Показ этих работ объясним. Почти все эти фильмы — лауреаты российских и международных фестивалей и биеннале, а в ближайшие несколько лет на территории фестиваля планируется в некотором роде своя киношкола — международный кампус.
