Если верить Конституции РФ, в нашей стране запрещены любые ограничения прав по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности, а женщины и мужчины имеют равные права. На деле всё немного, мягко скажем, иначе: чтобы убедиться, достаточно полистать новости. Как кинематограф показывает дискриминируемые группы и почему фильмы о них важно смотреть — в материале Марии Ремиги.
«Тихий голос» (Silent Voice), реж. Река Валерик, 2020
Камерная документальная картина о миксфайтере по имени Хавадж, который после аутинга был вынужден бежать из родной Чечни в Европу. Фильм планировали показать на «Артдокфесте-2021», но сеанс отменили из-за угроз «активиста».
«Тихий голос» рисует картину того, в каком горьком одиночестве подчас приходится жить представителям комьюнити. Хавадж томится в отеле, ожидая решения о предоставлении ему политического убежища, и его эмоциональный шок от произошедшего настолько силён, что он практически полностью утратил способность к вербальному общению. Режиссёр в одном из интервью подчеркнул, что старался избежать в отношениях с ним ретравматизации, — вероятно, поэтому фильм получился бесконечно нежным к своему герою.
Ещё один фильм по теме со схожей интонацией: «Неповиновение» Себастьяна Лелио, хрупкая драма про любовь двух женщин в ортодоксальной еврейской общине.
«Еще чуток, мрази!» (Come on, Scumbags), реж. Мадина Мустафина, 2013
Транс-люди сталкиваются с дискриминацией по гендерному признаку постоянно. Фильм Мадины Мустафиной, документалистки из Казахстана, рассматривает будни Жени, которая называет свою дисфорию тела «приколом природы» и мечтает о грудных имплантах.
Транс-девушка нравится парням, но отношения с ними у неё складываются достаточно трудно — многие не в состоянии сломать у себя в голове некий патриархальный барьер и рассматривать её как полноценную личность, без экзотизации. Чего не скажешь о Мадине Мустафиной, которая показывает общий тревожный контекст, непонимание общества, но при этом не делает свою героиню одномерной фигурой. Женя ходит в клуб, тусуется с друзьями, общается с родственниками (кстати, довольно понимающими), и её отношения с собственным телом — важная, но не единственная часть повествования.
Ещё один необычный фильм, затрагивающий тему гендерной дискриминации: «Каникулы» Изабеллы Эклёф, жуткая история в ярких тонах о девушке, которую мужчины превратили в красивую игрушку.
«Крысы» (Rat Film), реж. Тео Энтони, 2016
Документальный фильм о том, как джентрификация влияет на состояние темнокожего населения. Главная метафора здесь — это история взаимодействия человечества с крысами, где последние могут быть как вредителями, так и ценным ресурсом, выступая в роли лабораторных животных или домашних питомцев. Отношение состоятельных белых к темнокожим с низким достатком, по мнению режиссёра, строится по похожей модели.
В центре повествования — Балтимор, чьи мрачные улицы воспеты Дэвидом Саймоном в великой «Прослушке», город, который с конца 90-х джентрификация сильно перелопатила. Центральная метафора кажется бесхитростной, но «Крысы» — сложный и умный фильм, при просмотре лучше не отвлекаться: это практически мини-история расизма, которая, увы, продолжается.
Ещё 13 потрясающих минут по теме: Play It Safe Митча Калиса, изящная короткометражка о расовых предрассудках и (не)желании им соответствовать.
«Куда ты идёшь, Аида?» (Quo vadis, Aida?), реж. Ясмила Жбанич, 2020
Когда дискриминация обретает большой масштаб, то трагедии неминуемы. Геноцид — страшное тому подтверждение. В фильме Ясмилы Жбанич рассматривается знаменитая резня в Сребренице 1995 года, когда сербами-христианами были уничтожены более 8300 боснийцев-мусульман. Это было самое крупное массовое убийство в Европе после окончания Второй мировой войны.
История переводчицы Аиды при ООН, разрывающейся между высокой миссией и спасением своей семьи, пугает сильнее любого хоррора — никакие выдуманные монстры не переплюнут того, что могут сделать друг с другом люди на почве ненависти. При этом Жбанич ни разу не скатывается в чрезмерный пафос или манипуляции: это эмоциональный, но выдержанный фильм, прекрасно показывающий, как национальные и религиозные разногласия могут обернуться гуманитарной катастрофой.
Ещё один грандиозный фильм по теме: «Побег» Йонаса Поэра Расмуссена, история афганца Амина, вспоминающего свой опасный трансфер в Европу (фильм выдвинут от Дании на соискание премии «Оскар»).
«Медвежонок Бригсби» (Brigsby Bear), реж. Дэйв МакКери, 2017
Возможно, кому-то покажется странным увидеть в таком списке этот причудливый гик-фильм — однако в нём неочевидным образом проступает тема эйджизма.
Джеймс всё детство провел в мире, выдуманном для него родителями. Главным событием в нём был сериал «Приключения медведя Бригсби», который снимал его отец. Правда, стоило ему один раз неосторожно выбраться в мир реальный, как выяснилось, что Джеймса похитили из роддома, а настоящие родители парня все эти годы пытались его найти.
Все сюжеты о детках в золотых клетках — это в той или иной степени иллюстрации того, как сильно их принято недооценивать. При этом порой они в своём возрасте понимают гораздо больше, чем кажется. Джеймс, которого все подсознательно продолжают воспринимать как наивного малыша, с трудом адаптируется к суровой реальности, зато прекрасно знает, что такое быть живым, — взрослым есть чему поучиться.
Фильм про эйджизм, но по отношению к пожилым людям: «Я, Дэниел Блэйк» Кена Лоуча, образцовая социальная драма о том, как бюрократическая машина оставляет людей в возрасте без права на достойное существование.
«Связанные по жизни» (Chained for Life), реж. Аарон Шимберг, 2018
Возможно, самый неординарный фильм об эйблизме в истории. «Связанные по жизни» блистательно раскрывают, как искусно кинематограф конструирует мифы о красоте и здоровье, которые потом отпечатываются в нашем сознании и заставляют вешать на людей те или иные ярлыки.
На съёмочной площадке англоязычного дебюта европейского режиссёра между миловидной актрисой и её коллегой, чья внешность не вписывается в принятые нормы (его играет Адам Пирсон, живущий с диагнозом «нейрофиброматоз», вы можете помнить его по картине «Побудь в моей шкуре»), проскакивает искра. Правда, непонятно, на самом деле или только внутри истории, которую им приходится разыгрывать. В стилизованном под джалло фильме она трагическая красотка, лишённая зрения, а он что-то вроде чудовища. Постепенно искусство начинает имитировать жизнь, а грань между фантазией и реальностью стирается.
Ещё один сокрушительный фильм об эйблизме: «Непокой» Дженнифер Бреа, док про борьбу за жизнь и видимость людей, страдающих от синдрома хронической усталости.
«Конвейер» (Blue Collar), реж. Пол Шредер, 1978
Социальный статус способен мощно разделять людей, особенно в капиталистических обществах (это ещё одно объяснение тому, почему шоу типа «Игры в кальмара» так популярны). Жёсткий режиссёрский дебют сценариста «Таксиста» показывает, что в изнурительной гонке за кусок хлеба выживает не сильнейший, а тот, кто успел вовремя пойти на компромисс.
Главные герои фильма — рабочие сборочного конвейера, которые вынуждены существовать в скотских условиях: маленькие зарплаты, сволочное начальство, отсутствие прав. В какой-то момент трое работяг решают, что хватит это терпеть, и продумывают план похищения ценностей из сейфа профсоюза. Однако вместо денег они обнаруживают там компрометирующие организацию документы.
Ещё один впечатляющий фильм о классовом неравенстве, но про наши дни: «Девяносто первый», документальная короткометражка Олеси Епишиной о бездомном пареньке, разбивающая многие вредные стереотипы.
