Фото: КиноТв
Третий акт неграфического романа #комикс-код посвящён «масочному режиму» — для супергероев и обывателей, живых и мёртвых. Алексей Филиппов размышляет, из чьего гардероба комикс позаимствовал маску — и какими свойствами она обладает.
Даже самые яркие герои/ни кинокомикса — всего лишь лицо в толпе. Кто-то, волею камеры схваченный и подверженный пристальному изучению на этапе жизни, коротком или длинном. Пока киноглаз не наведён — толпа безлика. В «Чужом лице» (1966) Хироси Тэсигахары, размышлявшем о социальной привычке судить по одёжке, герой буквально оказывается в толпе с отсутствующими лицами манекенов. И речь, конечно, не о канонах красоты (хотя и о них тоже), но о лавине масок, которые человек меняет и встречает на протяжении жизни. Под каждую хорошо бы заглянуть, но для начала — выловить взглядом из карнавала мегаполиса её носителя.
Античный пафос «Олдбоя» (2003) задаёт уже ракурс: камера буквально спускается с небес, следя за пёстрым зонтиком, отделившимся от менее выразительных, а затем — за исчезнувшим отцом-выпивохой О Дэ-су (Чхве Мин-сик). В первой серии одноимённого сериала сценаристы демонстрируют, как трикстера Локи (Том Хиддлстон) пытаются утрамбовать в бюрократическую нормативность сотрудники Управления временными изменениями. Бунтуют против ординарного будущего Ребекка (Скарлетт Йоханссон) и Энид (Тора Бёрч) в «Призрачном мире» (2001). Что и говорить о супергероях, которые переодеваются в телефонных будках («Дэдпул»), ввязываются в драку, едва отложив покупки («Моя геройская академия»), теряются в рядах новобранцев ВВС США («Первый мститель»).
Сверхлюди скрывают лицо за маской ради самосохранения: буквально — или чтобы ещё пожить как простые смертные, с уроками или ипотекой. Утром — предприниматель, учёная, школьник; вечером — супергерой, борец с несправедливостью. Хрестоматийный пример — Человек-паук Тома Холланда, который, как всякий подросток, хочет уже жить взрослую жизнь, но не знает, как об этом рассказать близким — и вообще как это. Потренироваться в костюме взрослого — отличный выход.
Неоднократно высмеяно, что гардероб для супергеройской деятельности оставляет желать лучшего: Бэтмен правда верит, что его не узнают по волевому подбородку? Супермен так наивен, что скрывает Кал-Эла за очками? Посмотрите на шлем Железного человека, зацените мешок на голове Питера Паркера. Наконец, отдайте должное — как бунтари Сети и сегодняшние школьники — эффектной маске Анонимуса из «V значит Вендетта» (2005).
Дело, конечно, не в том, что одни гении, миллиардеры и филантропы глупее других. Маска — это, в первую очередь, символический — карнавальный — элемент. Наследие Зорро и других плутов/вигилантов, знак принадлежности к роду бунтарей с причиной. Как наверняка многие узнали за время пандемии, медицинскую маску вообще надевают не для спасения от вируса, а для сокращения риска самому стать переносчиком. Вот и Кларк Кент рождается из пробора и очков не для других — для себя. Это пакт об ограничении сил до масштаба человеческих, переход из мира супергеройского в бытовой.
В конце концов, общество зарегулировано гардеробом, расчерчено униформой. У короля — корона, у фермера — соломенная шляпа, у врача — белый халат, у грабителя банка — маска Никсона. Кинокомиксы активно пользуются этой метонимией, стирая границу между «быть» и «казаться» и наглядно демонстрируя адаптивный механизм юнгианской Маски (Персоны). Общество легко отличит героя и злодея от заурядности благодаря шифру комедии дель арте. Ещё один классический пример, что (социальные) роли розданы — и зачастую их не скроешь за широкими штанами.
Получается путаница: маска скрывает, разграничивает, проявляет — рождается на стыке ожидания и реальности. В ней — психоз Роршаха и боль Бэтмена, аристократичная кровожадность Дио из «Невероятных приключений ДжоДжо» и [грёбаный] стыд Спауна, вернувшегося с того света белым — угнетателем самого себя. На маски похожи бандитские гримасы мафиози из «Дика Трэйси» (1990), напоминая, что карикатурная классификация тоже пытается сработать как оберег. Видишь такой оскал — беги.
Тот же Роршах — видящий «продолжения сточных канав» в том числе и в своей душе — быстрёхонько обратился символом (ещё одной маской), стал алармистским божеством альтрайтов в «Хранителях» Дэймона Линделофа. Сериал-ремикс-сиквел переполнен масками по обе стороны закона — из-за охоты на полицейских и множества внутренних конфликтов.
Не благоприятнее злой улицы — зеркало ванной. Требуется недюжинная смелость, чтобы взглянуть туда и признать, что часть тебя — презирает вторую. Порой так сильно, что фантазия проецируется на реальность, превращая лицо в свиное рыло, как в «Порко Россо» (1992) Миядзаки, ярчайшем примере, что мир состоит из масок, даже если их нельзя снять и надеть по требованию. До поры они прячутся в прикроватной тумбочке, чтобы однажды пригодиться на маскараде-макабре откровенного разговора с собой (буквально — в «С широко закрытыми глазами» Кубрика).
Этот вечный Хэллоуин случается несколько раз в год — недаром массовая культура так любит унифицирующие семейные праздники — и преследует одну и ту же цель. Выделившись из обыденного, смешаться с толпой фантомов — призраков прошлого, являющихся с того света. Былое — не только точка зарождение масочной культуры, но и регулярный повод сделать вид, что «я не с ними», то есть — не с собой.
Памятуя (или подозревая) об этом преобразующем свойстве, пытаются хоть на время стать кем-то другим люди без (особых) качеств — и наоборот. Выдаёт оленьи уши и рога за элементы маскарада Гас в нетфликсовском постапокалипсисе «Сладкоежка». Надевает маску Бэтмена Тора Бёрч, для которой взросление — это маленькая смерть. Превращается в оторву зашуганный обыватель Стэнли Ипкисс (Джим Керри) в «Маске» (1994), только поднеся древнюю дощечку к лицу. Носит на затылке рожицу лисы Тандзиро из «Клинка, рассекающего демонов» — как оберег от неудачи.
В конце концов, маска оберег и есть. От оценивающих взглядов, окружающего хаоса, путающегося в показаниях прошлого, наконец, внутреннего голоса, — которые стремятся тебя закружить и упростить. Зафиксировать в понятных координатах. И каждый день кто-то возносит молитву — через прикосновение и надевание — маске (или её носителям). «Вообще-то я не религиозный человек, но если ты есть там наверху, спаси меня, Супермен!»
