В День космонавтики Артём Макарский для телеканала КИНОТВ запускает новую рубрику «История одного саундтрека». В первом выпуске — «2001: Космическая одиссея»: о том, как Стэнли Кубрик переизобрёл само понятие саундтрека и какой ещё могла быть музыка к одному из главных фильмов о космосе и человеке в космосе.
Тот, кто видел «Космическую одиссею», вряд ли сможет забыть, как в фильме используется симфоническая поэма Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра»: на наших глазах сначала появлялся человек, а затем и сверхчеловек. Ницше был бы доволен. Кубрик задействовал классическую музыку таким образом, что достаточно известные и на тот момент произведения стали ещё более узнаваемыми: он открыл в них новую глубину. Как написал в 1968 году Роджер Эберт, который, к слову, начал свою рецензию на «2001» именно с описания музыки в фильме, использованные в картине композиции не дают нам подсказок, они действуют скорее за пределами самого фильма. То же отмечал и теоретик Мишель Шион — он писал, что музыка «категорически не смешивается и не объединяется с другими элементами саундтрека». Кубрик вывел композиции на первый план, высветил музыку, а не сделал её второстепенной для фильма — и не прогадал.
Это сейчас подбор и использование в фильме написанной ранее музыки считается чем-то обыденным, и мы с интересом следим за работой музыкальных супервайзоров — но Кубрик был одним из первых (если не первым), кто решился использовать не специально записанные под кино композиции, а музыку, которая была сделана до этого. Нельзя сказать, что без «2001» не было бы и всех остальных подобных саундтреков, однако его выход, безусловно, дал толчок другим режиссёрам. На стримингах саундтрек сейчас выглядит довольно привычно: все присутствующие композиции на месте и в полном объёме — однако вышел он совсем в другой обёртке. Поскольку Кубрик был первопроходцем, то и издание на виниле отличалось от того, как мы можем послушать музыку к «2001» прямо сейчас. «Так говорил Заратустра» и «Голубой Дунай» другого Штрауса повторяются дважды, а композиции представлены фрагментами, то есть так, как звучат в самом фильме.
Если послушать то, как звучит саундтрек на виниле, то можно поразиться, как цельно звучит эта музыка, — это полноценный и разнообразный альбом. И даже уже знакомые мелодии в конце звучат совсем не как нечто, ломающее сюжет саундтрека, а как возвращение к мотивам, к которым обращались в начале. Впрочем, фильм «2001» славится как раз сломом классической сюжетной структуры — поэтому уход от плавного перетекания композиций из одной в другую тоже может быть оправдан. Стоит напомнить, сколько времени герои фильма проводят в тишине, сколько времени зритель не слышит человеческой речи, — в таких обстоятельствах для нас музыка ещё важнее обычного. Кубрик понимал это очень хорошо: в одном из интервью, сделанном после выхода «Барри Линдона», он ставил немое кино выше звукового. «Я думаю, что немое кино схватывает гораздо больше, чем то, где говорят». Скорее всего, именно поэтому он отказался в итоге от использования в фильме закадрового текста.
Кубрик пришёл к этому не сразу. У «2001» даже поначалу был композитор, и не один. Поначалу Кубрик обратился к Френку Корделлу, предложив ему сделать аранжировку Густава Малера, — некоторые источники говорят, что в первую очередь режиссёра интересовала третья симфония. Эта версия саундтрека так и не была выпущена — в отличие от той, что впоследствии записал для Кубрика Алекс Норт, работавший ранее с ним над «Спартаком». Кубрик показал Норту те самые треки, что в итоге и стали саундтреком к «2001», — Алекс постарался при создании музыки передать их настроение, но и внести что-то своё, после того как посмотрел черновой монтаж. Когда несколько композиций были написаны, Норт обратился к Кубрику с просьбой увидеть ещё больше материалов фильма (режиссёр показал ему лишь несколько минут). Но тот сказал ему, что больше музыки и не требуется, а о том, что музыка Норта в итоге не вошла в фильм, композитор узнал, если верить легенде, только на предпремьерном показе.
Критики спорят о том, была бы музыка Норта более подходящей «Одиссее», но мы, к счастью, можем оценить её и сами — в 2007 году она была издана официально. Кубрик критиковал музыку Норта как слишком серьёзную, лишённую лёгкости оригинала — и действительно, даже в «Atmosphères» Дьёрдя Лигети, несмотря на её сложность, мы всё равно можем услышать что-то светлое. Есть в ней и что-то тревожное, мешающее нашему восприятию фильма. Норт был расстроен тем, что его музыка оказалась не нужна, однако отмечал, что классическая музыка и правда подходит фильму больше. Известно, впрочем, что агент Норта едва не помешал выходу «2001» на экран, но глава MGM Роберт О’Брайен доверился Кубрику и его идее использовать записанную ранее музыку и договорился с обиженным композитором. Однако Норт был не единственным, кого огорчил Кубрик: известно, что Лигети был расстроен соседством со Штраусами, к тому же режиссёр использовал его композиции без разрешения. Впрочем, позднее его музыка уже с разрешения Лигети появлялась в «Сиянии» и «С широко закрытыми глазами», так что конфликт им явно удалось уладить.
Не стоит забывать и о композициях, которые в фильме звучат, но при этом не считаются частью саундтрека. Если первая, «Off Beat Moods Part 1» Сидни Торча, просто стала в фильме неожиданной заставкой передачи BBC, то о второй, песне, которую поет HAL-9000, хочется рассказать подробнее. Песня «Daisy Bell» была спета настоящим компьютером в 1961 году — за вокодер отвечал физик Джон Ларри Келли-младший. Эту версию песни услышал соавтор Кубрика, фантаст Артур Кларк — и упоминал её и в сценарии, и в одноимённой книге, писавшейся одновременно с ним. Во многих странах песню переводили на другие языки — HAL «пел» на французском, итальянском и немецком. Также в фильм не попали композиции, которые Кубрик использовал во время монтажа, — известно, что первоначальные отрывки, которые он показывал MGM, были озвучены «Сном в летнюю ночь» Мендельсона, а сцены жизни корабля «Дискавери» могли быть также украшены вальсами Шопена.
В биографии Кубрика за авторством Винсента Лобрутто есть брошенная вскользь фраза: режиссёр хотел использовать Шопена потому, что это был бы, по его мнению, выбор интеллектуала из 2001 года. Неясно, это догадка самого Лобрутто или заявление, основанное на одном из интервью, однако действительно интересно рассматривать саундтрек к «2001» и так: как полное надежды размышение о том, что будут слушать люди много лет спустя. Интеллектуалы действительно могли выбрать в 2001 году и Лигети, и Штрауса, и Хачатуряна — но всё-таки в фильме «2001: Космическая одиссея» куда важнее то, что эта музыка озвучивает нечто невероятно далёкое. Космос — это величественно, как «Так говорил Заратустра», это красиво и романтично, как «Голубой Дунай», это меланхолично, как адажио из «Гаянэ», это страшно, непривычно и печально, как музыка Лигети. Однако это путешествие определённо заслуживает того, чтобы проживать его вновь и вновь — и каждый раз наблюдать, как человек становится сверхчеловеком, побеждая машину и преодолевая все поставленные перед ним границы.
