Алексей Васильев берётся за роман скандинавского писателя-выдумщика, чей труд «Смилла и её чувство снега» был экранизирован, но наш автор восхваляет другую работу Хёга, достойную большого (или малого) экрана!
«А не принимают ли авторы патриотических песен наркотики, перед тем как приступить к сочинению?» Наш весёлый, смышлёный, глядящий в самые корни зла и добра собеседник — 14-летний Питер, сын священника из самого благополучного уголка Дании — с острова Финё. Этой зимой, когда его родители бесследно исчезли, на пару со своей 16-летней сестрой Тильте он пережил приключение, за которое любой из нас в 14 лет удавился бы. И вот — написал книжку, чтобы рассказать о нём и поделиться теми озарениями, которые это приключение отбросило и на многие прежние события и переживания его жизни. Вкратце, он понял, что счастье — это «секунды, когда вы ещё не осознаёте, насколько необыкновенно всё вокруг, и не начинаете размышлять. Потому что как только появляются мысли, вы снова оказываетесь в тюремной камере». Вот он и написал книгу, юмористический триллер, потому что «нашёл дверь, ведущую из тюрьмы на свободу, и я хочу, чтобы мой рассказ помог и вам отыскать эту дверь».
То есть, конечно, книжку написал не он, а его тёзка — датский писатель Питер Хёг, ровно 30 лет назад поставивший себе памятник в сердцах всех поклонников литературы тайн и приключений фантастическим детективом «Смилла и её чувство снега». «Смилла» тут же была экранизирована, а роман о Питере и Тильте — до сих пор нет. Но я взялся за него не поэтому, а потому, что люблю больше. То, какими глазами Питер смотрит на мир взрослых, напоминает мне те смешные фантазии, которыми я и мои одноклассники награждали наших школьных учителей: что директриса школы по ночам выступает как джазовая певица в баре, что наша математичка — в прошлом графиня, теперь проститутка, и так далее. Питеру ничего не стоит преподнести всё так, что громила-полицейский примет женщину-епископа за наркоманку, которая к тому же ещё и выпила лишнего, а журналисты запишут с его слов психолога и министра образования в исполнителей транс-танцев, вступающих в контакт с усопшими. Видите ли, поиски родителей приведут Питера и Тильте на Всемирный конгресс религиозных концессий. А чьи головы являют собой большую тюрьму из мыслей, нежели у религиозных деятелей?
Но ни слова больше. Поклонники романа наверняка захотят увидеть воочию эксцентричных персонажей книги, а поскольку их пруд пруди, то даже если перечислить всех кратко, статьи не хватит. Примемся за основных или самых вычурных.
Кастинг
Но сперва — о режиссёре. Два года назад меня пленило, как Томас Винтерберг показал школьную жизнь, отношения учителей и студентов в удостоенной двух «Оскаров» комедии «Ещё по одной». Думаю, если развить то головокружительное состояние, которого он достиг к финалу этого фильма, до полной карусели — мы получим идеальных «Детей смотрителей слонов».
Из «Ещё по одной» я позаимствую и исполнителя на роль старшего брата Питера и Тильте, 19-летнего Ханса. Ханс изучает астрофизику и подрабатывает кучером в Копенгагене. Собственно, всё и завертелось в тот день, когда он взял младших с собой покататься и приехал по вызову на площадь Блогор, к церкви. «Говорят, что мой старший брат Ханс похож на принца из сказки. Впечатление это складывается в основном из-за того, что его рост сто девяносто сантиметров, у него светлые вьющиеся волосы и голубые глаза и для него не составит труда распрячь любую из запряжённых в карету лошадей, уложить на обе лопатки и щекотать, пока ему не надоест». В «Ещё по одной» есть ученик Себастьян, который на уроках мог часами говорить о Кьеркегоре, а на экзаменах от волнения не умел рта открыть, — и его учитель философии догадался наливать ему перед экзаменами, и тогда перед комиссией слова начали отскакивать у Себастьяна от зубов. Его играл Альберт Рудбек Линдхардт. Росту в нём даже 1 м 93 см, в остальном — тот же портрет. Если в роли стеснительного Себастьяна это ещё не так заметно, то уж в свежем фантастическом сериале «Избранная», где он — любовный интерес главной героини, он принц принцем.
Саму Избранную играла темнокожая датская актриса Малайка Берент Мозендане. А по сугробам к карете уже бежит преследуемое людьми в чёрном фантастическое существо: «Кажется, что никакого человека нет вообще, потому что видно лишь длинное зелёное платье, которое движется само по себе, а над ним — зелёный головной убор, что-то вроде большого тюрбана, под которым ничего нет. Потом платье поворачивается, и я вижу лицо, кожа у девушки светло-коричневая, как и каменные стены церкви, отчего её лицо сливается с фоном». Так входят только истинные миллионерши — или будущие возлюбленные принца, кем для Ханса и станет Ашанти, приехавшая на конференцию с Гаити представительница религии йоруба.
Пытливые глаза крохи Питера («Моё отражение занимает лишь небольшую часть зеркала — ведь в седьмом классе нашей городской школы острова Финё я предпоследний по росту») я увидел в прошлом году в 6-серийном детективе «Каштановый человечек». Там он был сыном министра социальных дел, чья дочь год назад пропала, — и так же блуждал среди взрослых, не желающих ни видеть, ни признавать правды, потому что их головы забиты идеями, жадно выискивая в разговорах ниточки, ведущие к тайне его сестры. Его сыграл Луи Несс-Шмидт, сын актёра Николая Коперникуса, который в «Слонах» может появиться в роли его отца.
Тильте задаёт вопросы, от которых взрослым становится не по себе. Из её диалогов с отцом: «Они жили счастливо до конца своих дней». — «А они достойно умерли?» Или: «Крещение детей берёт начало из Средневековья, когда многие дети умирали в младенчестве, это была попытка спасти их души». — «Если крещение младенцев происходит не из Библии, как же ты тогда можешь быть уверен, что Святой Дух присутствует при этом?» С тем же невозмутимым спокойствием и испытующей манерой в ходе конгресса она наряжается в представительниц несуществующих религий, дуря головы и христианам, и буддистам. Так сверлить, не выдавая собственных выражений, смогут только утопленные в широком лице крохотные глазки актрисы, получившей датский «Оскар» за роль в «Рыцарях справедливости», — Андреа Хеик Гадеберг.
«Рикард! Ты похож на миланского мальчика по вызову», — приветствует Тильте первое появление самого любимого персонажа всех поклонников романа, графа Рикарда Три Льва (хотя моя главная любовь — это полицейская собака Синичка, но искать артисток на роли собак — это уже, видимо, следующая стадия). «На графе Рикарде Три Льва ковбойские сапоги из настоящей змеиной кожи с высокими каблуками, рыжие кожаные штаны, облегающие его, как кожура — банан, и белоснежная рубашка, расстёгнутая до пупа, так что все могут созерцать его золотые цепи и осознавать тот факт, что он тощий как щепка». Воришка и охотник до галлюцинаций, он, вылечившись от героиновой зависимости в клинике «Большая гора», получил диплом нарколога, наследство, купил всю лечебницу, стал членом администрации и обновил гардероб: «Вот и сегодня его украшает артефакт, который даже у него на голове выглядит дико. Это купальная шапочка, в которой проделано множество дырочек. Из дырочек в разные стороны торчат пучки волос, а среди них виднеются светящиеся красным и зелёным световоды». Этот не менее безумный, чем Мартовский заяц, персонаж — роль, словно написанная для Туре Линдхардта, датского напарника Саги Нурен в 3-м и 4-м сезонах «Моста».
Александр Финкеблод, представитель министерства образования на Финё: «Хотя Александру Финкеблоду едва исполнилось тридцать, он уже доктор педагогических наук, и у него такое целеустремлённое выражение лица, как будто жизнь — это бег по пересечённой местности. Это сказалось на его двигательных функциях, потому что при каждом шаге нога его поднимается чуть выше, чем необходимо, в результате он ходит так, как вполне можно было бы ходить, если ты артист цирка, но довольно рискованно, если ты каждый день оказываешься перед двумя сотнями школьников, убеждённых, что с твоим приездом кончился золотой век их детства». Саймон Сирс — с этим выбором согласятся зрители артхауса, если вспомнят его в «Зимних братьях», и поклонники стимпанка, чьим сердцам он дорог как Иван из сериала «Тень и кость».
Леонора Гэнефрюд, компьютерный гений, прошедшая путь от секса по телефону до главной монахини ретрита буддистской общины Финё, «скрестив ноги, сидит на полу, и хотя наш местный дом престарелых для неё уже не за горами — ей по меньшей мере пятьдесят, — даже я, известный своей сдержанностью относительно внешности женщин, даже я могу сказать, что смотреть на неё — сплошное наслаждение». Самая красивая датчанка на свете Ибен Йейле, в 2000 году собравшая кучу лайков за роль в одном из первых фильмов «Догмы» «Последняя песнь Мифунэ».
Булимилла Мадсен, в прошлом буфетчица, отказавшаяся вслед за мужем, превратившимся из строительного подрядчика в помещика, менять фамилию на де Финё: «В глубине комнаты сидит женщина с волосами соломенного цвета, уложенными в причёску, похожую на стог сена, подвергшийся химической завивке, руки её напоминают о лежащих на фуршетных столах окороках, а рядом с ней стоит запотевшая бутылка пива. Булимилла смотрит на Финкеблода так, как будто обдумывает на будущее возможность пополнения морозильника человеческим мясом, и что для начала вполне сгодилось бы мясо Александра». Трине Дюрхольм отожжёт — убедитесь, если посмотрите её в чудесном фильме «Мыло».
И, наконец, вторая по популярности после графа Рикарда героиня романа — Вибе из Рибе. Она много лет торговала мороженым в киоске на набережной и прославилась тем, что в жаркие дни — когда она боялась, что у неё кончится мороженое, — продавала детям полые шарики, надеясь растянуть свои запасы. Вообще-то Вибе умерла за 10 дней до описываемых событий. Но была заморожена в гробу-холодильнике, дабы быть отвезённой в Копенгаген на конгресс, чтобы получить благословение от индийского гуру. Однако гроб понадобился графу, и весь роман Вибе возникает то тут, то там, прислонённая к автомобильной дверце или стене гостиницы, удивляя тех, кто слышал о её смерти, и смущая незнакомцев, поражённых её непривычной холодностью. Думаю, на эту роль надо непременно выманить датскую 90-летнюю баронессу Нину Ван Палландт, которая в 1970-х была актрисой-талисманом Роберта Олтмена. Учитывая, что она ходила в подругах и снималась у главного циника-юмориста мирового кино, идея придётся ей по вкусу.
Засим — разрешите откланяться и весёлого вам Рождества! Встретимся снова сразу после новогодних каникул.
