Алексей Васильев, не претендуя на звание дотошного «японоведа», рассказывает про свою идеальную экранизацию произведения Харуки Мураками «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий».
В этот раз мне хотелось бы продолжить разговор, который завёл в прошлом материале рубрики, про мечту о Брэде Питте в экранизации «Серотонина» Уэльбека: разговор о тех случаях, когда читаешь книгу и всю дорогу видишь перед глазами в облике главного героя одного конкретного актёра. То же самое наваждение преследовало меня во время прочтения «Бесцветного Цкуру Тадзаки», самого элегичного романа Мураками, его посев в распаханную Прустом борозду поисков утраченного времени, книга об утрате «того, с чем ты вырос, когда время было живым». Полезное произведение о том, возможно ли, и если — да, то как, восполнить пустоту, которая у многих из нас безраздельно завладевает душой примерно в возрасте его протагониста, 36-летнего проектировщика железнодорожных станций Цкуру Тадзаки.
Процесс этого опустошения запустился у Цкуру в 20 лет, когда четверо его друзей из города детства, Нагои, без объяснения причин объявили по телефону, что больше ни слышать, ни видеть его не хотят. Тогда он уже год как учился в Токио: только в столице выпускали специалистов его профиля, а железнодорожные станции, платформы, пассажиропотоки, расписания поездов были его единственной страстью, пожалуй, даже аутичной активностью. В остальном Цкуру мнил себя бесцветным. Ещё и потому, что в фамилиях остальных из их неразлучной пятёрки школьных друзей присутствовал какой-то цвет, так они друг дружку и звали: Синий, Красный, Белая и Чёрная. А в фамилии Цкуру цвета не было. Но ещё больше потому, что каждый обладал выпуклым характером, играл в пятёрке отведённую роль: Синий — добродушный спортсмен, Красный — умник, Белая — красавица-принцесса, Белоснежка, а Чёрная — семь гномов при ней, острая на язык клоунесса. Цкуру же был никакой: приятный, вежливый, обтекаемый, внимательный слушатель. Только желание торчать на станциях, сверяя прибытие поездов с расписанием, отличало его; оно-то и увело его в столицу и стало его особенным делом, в то время как остальные забуксовали в колее невыразительных провинциальных занятий.
После необъяснимого отречения от него друзей полгода он думал только о смерти. Потом ему приснился сон о ревности — чувстве, которого он сам никогда не испытывал. Пройдя через ад ревности, он вернулся к жизни: но даже внешне изменился так, что мать родная с трудом узнала. «От круглого правильного лица ничем не примечательного юноши не осталось вообще ничего. Из зеркала на него смотрел молодой мужчина, чьи скулы словно вытесали стамеской. Глаза горели странным огнём — то был взгляд одинокого человека, который жаждет понять, куда ему следует двигаться».
Кастинг
Как только в третьей главе возникло это описание, особенно эта выпуклая деталь — скулы, вырезанные стамеской, — сквозь строки Мураками проступило лицо актёра: Масатака Кубота. Актёр этот наделён внешностью, настолько впечатывающейся в память, что фото увидишь — не забудешь, и пластикой настолько совершенной, что позволяет ему показывать самых разных персонажей в самых разных экстремальных состояниях, практически не прибегая к костылям диалогов, да и переиграл он уже столько всякой современной поп-классики (даже на информационные орбиты людей, далёких от японской массовой культуры, наверняка залетали такие названия, как «Тетрадь смерти», «Токийский гуль» и «Бродяга Кэнсин»), что не ровён час — на родине его запишут в «национальные достояния». Всё же, если вы не из помешанных на манге и дорамах, скорее вы вспомните Куботу по главной роли в фильме Такаси Миике «Первая любовь» (2019), где он играл боксёра-подростка, которому диагностируют рак мозга. И точно удивитесь, узнав, что актёру, в этом фильме словно собранному, подобно герою комикса, из синих кедов, чёлки до глаз и прочей тинейджерской требухи, в тот момент было 30 лет. Внешность Куботы удивительна ещё тем, что он в состоянии быть убедительным в роли человека абсолютно любого возраста. И это окончательно закрепило его позиции в образе Цкуру по мере дальнейшего прочтения, когда я понял, как устроен роман: он будет скользить между сегодняшним днём 36-летнего героя и его 20-22 годами, когда он очухался от кризиса и, как песню на бис, получил полную и безраздельную дружбу однокашника по универу, студента-философа, через год исчезнувшего из его жизни так же бесследно и беспричинно, как школьные друзья из цветной пятёрки. Ведь обычно это морока: подбирать актёров на разные возрасты героя. С Куботой такой проблемы нет: он равно органичен будет и в образе студента, пусть и раненого, но вовсю способного ещё на дружбу, и в облике закоренелого 36-летнего одиночки, из которого пропала вся та энергия, что била ключом в юности, «словно кто-то подкрался сзади и выключил его из розетки».
Совершенно однозначным, опять-таки, по мере прочтения, выглядит и выбор режиссёра. В романе Мураками определяющую роль в психической трансформации Цкуру играют сны и те необъяснимые состояния паралича, когда в ночи мы зависаем между бредом и явью, которые приходят редко, но запоминаются навсегда. Мураками не пытается дать им ни научного объяснения, ни философского — он просто констатирует постоянство материи нашего сознания, в эволюции которого сны и галлюцинации имеют равную роль с действительными событиями. В японском кино есть автор, который жизнь положил, творя фильмы из неразделимой ткани реальности и этих самых «тонких материй», неважно, вызваны ли они воздействием гипноза, наркотиков, являются ли результатом медитации. Это Киёси Куросава. Тот мир и этот, уже умершие и живые, видения и обыденность существуют в его лентах нерасторжимо, образуя, как и в романе Мураками, именно что неделимую материю сознания, а его излюбленный ракурс — это съёмка из дверного проёма, с точки зрения домового или духа, ёкаи; а именно злой дух, по мнению Чёрной, встал с ранних пор подле Белой, управляя её жизнью. Что же касается элегии о юности — то и здесь Куросава свой: его лучший фильм, «Ордер на жизнь» (1998), вовсе лишён обычных для режиссёра блужданий между мирами и представляет собой заботливый, сочувственный портрет подростка, пытающегося отстроить заново мир своего детства.
Одну из своих лент, «Седьмой код» (2013), Куросава полностью снял во Владивостоке. Роль неотразимого командировочного, которого по всему русскому порту преследует вздорная в своей влюблённости японская девчонка, сыграл в том фильме Рёхэй Судзуки, самый располагающий к себе актёр современной Японии. В описание Синего из романа он и внешне, и по энергетике вписывается как влитой: «Синий был форвардом в школьной сборной по регби. Безупречно сложён. В выпускном классе его даже выбрали капитаном команды. Плечистый, грудь колесом, скулы широкие, голос громкий, нос картошкой. Агрессивный игрок, вечно в свежих ссадинах и царапинах. К учебе рвения он не проявлял, и многим нравилось его жизнелюбие. С людьми Синий разговаривал внятно, глядя прямо в глаза. Идеальный обжора к тому же — мог есть что угодно с таким видом, будто ничего вкуснее в жизни не пробовал. Плохо о людях он никогда не отзывался и мгновенно запоминал любого по имени. Больше слушал других, чем говорил сам, и бывал душой любой компании».
С возрастом Синий ничуть не изменился, только стал крупнее. Любопытно, что в Японии есть юный актёр, который является точной копией Судзуки в щенячестве и отлично изобразит Синего-школьника: Рику Хагивара, герой школьной гей-мелодрамы «Красивый парень» (2021).
Вообще, школьные сцены — они бессловесные и должны быть сняты как в дымке, ведь возникают они лишь в воспоминаниях Цкуру, укутанных дремотным полуденным солнцем и покоем, каких после 20 он уже не знал. В расфокусе за школьников могут сойти и те японские актёры, которым уже перевалило за 20: ведь японцы долго сохраняют в облике отроческую свежесть. Поэтому на роль Цкуру до преображения я бы предложил Макэню, героя знаменитого подросткового детектива «12 ребят, которые хотят умереть» (2019) и сына обожаемого Тарантино героя фильмов-карате 1970-х Сонни Тибы: скулы у Макэню устроены как у Куботы, сам же он как раз такой округлый лицом, уютный, каким был Цкуру до перерождения. Белая появляется только в реминисценциях: до наших дней она не доживёт; и, возможно, на роль этой круглолицей красавицы-пианистки, этой принцессы с патологическим отвращением к сексу, чья фригидность доведет её до краха и безумия, дотошные «японоведы» сыскали бы более подходящую кандидатуру, но меня бы устроила Эрика Карата — одновременно романтичная и настороженная, закрытая героиня самой «кавайной» ленты Рюсукэ Хамагути «Асако 1 и 2» (2018).
Красный, умник, коротышка. К 36 годам он стал циничным гуру офисного планктона: муштрует армию безропотных корпоративных рекрутов, как нацист — неарийцев. Впрочем, за этим гадким занятием и философией он скрывает потрясение от знакомства с подлинным собой, знакомства, от которого он не смог оправиться. Блестящий характерный актёр Кадзунари Ниномия, которому ведущие американские критики пели дифирамбы ещё в 2006 году, когда он сыграл у Клинта Иствуда в «Письмах с Иводзимы».
Чёрная — те самые семь гномов в одном лице, насмешливая, с пышными женскими формами, на самом деле — заботливая, жертвенная, нашедшая утешение в семье. Тут и думать не надо, просто повторить роль: главная героиня удостоенных «Оскара» «Магазинных воришек» (2018, режиссёр Хирокадзу Корээда) Сакура Андо.
И есть ещё Серый. Потому что в фамилии того студента, Хайды, что в 20 лет стал для Цкуру одновременно песней на бис и лебединой песней о дружбе, тоже спрятан цвет. «Хайда был невысоким и симпатичным. Лицо — узкое, слегка вытянутое, точно у древнегреческих статуй, — отличалось интеллектом и элегантностью, которые после нескольких встреч начинаешь воспринимать как нечто совершенно естественное. Ничего общего с кукольными красавчиками, чья смазливость бросается всем в глаза». Отличный пловец, поклонник Листа, глубоко эрудированный интеллектуал и превосходный риторик, во что бы он ни был одет — всё смотрелось на нём удобно, охотно и вкусно готовил для Цкуру, а ещё — у него длинные ресницы. Цкуру, безусловно, очарован этим рефреном своей школьной цельности, в бассейне он узнаёт Серого по пяткам в воде. Актёр должен сыграть отражение очарования в глазах Цкуру, и лучше исполнителя не придумаешь, чем Сота Фукуси: если вы не девчонка, потерявшаяся в мире любовных дорам, то вспомните его в первую очередь по школьному ужастику Такаси Миике «Страшная воля богов» (2014), где класс терроризировали гигантские матрёшки-людоеды.
Сара — 38-летняя новая подруга Цкуру, после секса наблюдательно предположившая, что у него больная душа. Именно ей принадлежит идея, чтобы Цкуру разыскал членов великолепной пятёрки и выяснил, что на самом деле произошло 16 лет назад. «Внешность её поразила Цкуру при первой же встрече. Обычной красотой это не назвать. Упрямые скулы чуть слишком резки — как и тонкий, слегка заострённый нос. Но в целом лицо настолько живое, что не обратить внимания невозможно. Чуть прищуренные глаза распахивает пошире, когда она хочет что-нибудь разглядеть, и в чёрных глазах этих — ни малейшей робости, сплошное любопытство». Женщина старше него, всем своим обликом, расположением она обещает Цкуру причал в тёмном море героя — и в то же время хочет его «отшкурить» от травм, как иные посылают потенциальных партнёров сперва на анализы. Такую смесь однажды уже великолепно изобразила Ёко Маки — в самом недооценённом и пронзительном фильме Хирокадзу Корээды «После бури» (2016) про разведённых супругов, вынужденных, когда в момент передачи сына от воскресного папы маме их застала гроза, провести вместе ночь в родительском доме мужа. Чтобы встретиться с Чёрной, Цкуру придётся поехать в Финляндию — и это повод включить в фильм двух заразительных финских артистов: образ румяной здоровой турагентши Ольги, словно выращенной на ферме, даст повод вновь увидеть на экране Нуппу Койву, незабываемую официантку из самого свежего фильма Аки Каурисмяки «По ту сторону надежды» (2017), а в роли рыжебородого плечистого добродушного мужа Чёрной, Эдварта, все мы будем рады вновь увидеть нашего дорогого любимого Вилле Хаапасало.
Наконец, мистический образ 45-летнего джазового пианиста Мидорикавы — ещё одна цветная фамилия, «Зелёная река», — который принял некую «эстафету смерти» и увидел мир объёмным, каким его не в состоянии воспринять люди, запертые в коробках собственных мыслей, предсказуемо отправляется к возрастному неформалу Дзё Одагири, герою одной из самых знаменитых японских картин этого века «Прогулка по Токио» (2007) и сериала «Окавабата — детективное агентство на набережной» (2014), проникнутого духом неистребимого андерграунда, вроде того, что царил в постсоветском московском клубе «Третий путь».
Лично я считаю, что своим романом, таким чутким, таким ищущим, а не выдумывающим выход, Мураками сделал бесценный подарок всем, кто приближается к порогу 40-летия, перед которым начинает маячить вывеска «Возврата нет». Увы, многие, кто подходит к этому рубежу, напрочь разучиваются читать и прикипают к вечерам у телевизора. Для них адекватная, верная книге киноверсия «Цкуру Тадзаки» была бы просто необходима.
