В прокате — клаустрофобическая драма Оливера Пирна «Тревожный звонок», в которой рабочая смена телефонистки превращается в опасное расследование. О том, чего ждать от этой напряжённой истории в стиле ретро, рассказывает Полина Арженовскова для КИНОТВ.
На маленьком острове Олдерни в проливе Ла-Манш связь между людьми поддерживает телефонистка Агнес. Она работает в небольшой коммутационной комнате, отвечая местным жителям. Очередной рабочий день начинается обыкновенно, пока Агнес не получает звонок с просьбой о помощи. Героиня узнаёт о похищении медсестры Марты, сообщает в полицию и сама подключается к расследованию.
Дебют Оливера Пирна продолжает череду камерных триллеров о спасателях из колл-центра. Главную и единственную на экране героиню играет Виктория Люси, театральная актриса. Остальных персонажей держат за кадром. Фильм развивается по принципу классического единства драмы: событие ограничено одним днём и местом. Схожим образом сняты минималистичный «Виновный» (2017) и его одноимённый ремейк с Джейком Джилленхолом о сотрудниках службы спасения. От проектов, подобных «Тревожному вызову» (2013), аналог Пирна отличает эстетика ретро.
Действие происходит в 1964 году. Жёлтая цветокоррекция и тёплый рассеянный свет старят изображение. В деталях отчётливо прослеживаются маркеры времени. На стенах комнаты, заставленной оборудованием, висят вырезки из газет и графическая карта Олдерни. На столе — коробка конфет фабрики Mackintosh’s, закрывшейся к 1969 году. На Агнес — длинное платье с цветочным принтом, бусы и розовый бант в волосах. Обслуживая телефонную линию, она становится частью диалогов или случайно застаёт их обрывки. Жители узнают голос Агнес — пастор Маккензи, к примеру, интересуется датой её свадьбы. Социальная близость островитян формирует хронотоп, кажущийся мирным.
Первый звонок из больницы переворачивает динамику повествования. Забывчивая старушка Ширли утверждает, что некий мужчина угрожает Марте. На заднем фоне слышны удары и крики. Жертве удаётся дозвониться, и она в страхе сообщает, что её увозят в неизвестном направлении. Из-за чувства вины об ошибке прошлого Агнес пытается всячески остановить трагедию.
Пирн пытается контролировать саспенс, ритмично меняя собеседников и подвешивая в воздухе паузы между разговорами. Когда героиня закуривает, время вовсе останавливается, пока оператор Джонатан Николь любуется дымом. Он растягивает время с помощью длинных планов, лёгких долли-зумов и ракурсов.
Приближение камеры к лицу, съёмка над головой героини усиливают интенсивность её эмоций и панику от бездействия, навязываемые зрителю. Однако сюжетное напряжение в фильме рассеивается: монтаж не подражает стремительности триллера, он больше тяготеет к драматичной плавности.
Оставаясь у коммутатора, Агнес следит за поисками, подслушивает полицейских, собирает показания свидетелей и отправляет жениха Фрэнка в дом подозреваемого. Она ловит каждый шорох, вздох, треск на другом конце провода. Если верить режиссёру, качество связи в 1960-е, видимо, было безупречным. Композитор Мэттью Коллингс расширяет пространство фильма, соединяя зрителя с внешним миром. Он наполняет звонки голосами и звуками: стук дворников по стеклу, ливень, рокот волн. Вокруг Агнес, иногда затихая, клокочут машины. Мелодичный саундтрек и шумы увеличивают объём невидимого. Пирн заставляет зрителя вслушиваться. Концентрация на саунд-дизайне симптоматична усилившейся в последние годы усталости авторов от жестоких изображений.
Режиссёр напрочь отказывается покидать коммутационную комнату. Как и в «Виновном», события не изображаются, а только рассказываются. В один момент камера и вовсе теряет фокус, чтобы увести зрителя от кадра к его собственным видениям. Пирн настаивает на активном воображении, способном восполнить нехватку визуальных образов. «Что вы видите?» — часто спрашивает Агнес. Ей отвечают подробно: герои и места легко представимы. Марте «около 50 лет, тёмная, худощавая, бледная». Подозреваемый — бардак, чучела, клюшки для гольфа, полная пепельница — россыпь деталей, переданных с чужих слов. Насыщенные рассказы то и дело обращаются к фантазии зрителя, запертого в комнате с Агнес.
Пирну любопытен культурный контекст 1960-х. Вскользь он затрагивает эмансипацию и домашнее насилие, от которого погибает Лиз. Фрэнк жалуется, что редко видит Агнес, — в ответ она пробует настоять, что имеет право работать. Реплики, конструирующие социальный фон, не развивают сюжет, но отвлекают внимание от погони и разбавляют нарастающее напряжение. Ключевой сюжетный поворот Пирн связывает не с проблемами женщин, а с опытом возвращения после войны. Герои, психологически разрушенные, не способны вернуться из ада к нормальной жизни. Пирн сводит насилие в фильме к последствиям пережитого во время войны. Однако проблема посттравматического расстройства, как и борьба за женские права, слишком масштабна для такого камерного проекта. Голоса за кадром лишь сухо и методично проговаривают комментарии к причинам своих действий.
Клаустрофобический сценарий Пирн написал во время локдауна, изолировав и главную героиню. Замкнутое пространство, умеренный хронометраж и крохотный каст отлично подошли малому бюджету дебютного фильма. Все сцены были сняты в местном музее Бромсгрова за шесть дней. «Я попытался превратить ограничения фильма в его сильные стороны», — говорит режиссёр. Нехватка событий в кадре восполняется диалогами, а камерность повышает концентрацию эмоций Агнес. И всё же предсказуемость кадров утомляет.
Как бывает с дебютами, «Тревожный звонок» страдает от нарочитых реплик и слабого саспенса. Взамен живых людей — набор фактов, которому сложно сочувствовать. Камерные телефонные драмы при всём своём визуальном аскетизме держатся на игре ведущего актёра. Виктория Люси справляется с нагрузкой, но постепенно и в её игру проникают штампы — тогда от злости её книги летят со стола. Заключение в коммутационной комнате, впрочем, продлится всего 74 минуты — подходящий хронометраж для быстрой разминки воображения.
