На 46-м Московском международном кинофестивале лента «Евгений Телегин» выходит в конкурсной программе «Русские премьеры», приуроченная не только к фестивалю, но и к 225-летию Александра Сергеевича Пушкина. Совсем недавно, в марте, на российские экраны вышел фильм Сарика Андреасяна «Онегин», и кажется, что работа Тихомирова — ещё одна попытка освежить для современного зрителя знакомый со школьной скамьи роман в стихах. Однако Виктор Тихомиров претендует не просто на экранизацию или адаптацию, как, допустим, в своё время Марта Файнс, создавшая очень необычную английскую версию «Онегина» с Рэйфом Файнсом и Лив Тайлер в главных ролях.
У писателя Виктора Тихомирова в 2017 году в издательстве «Проспект» вышла книга «Евгений Телегин и другие», жанрово обозначенная «поэма в прозе» и навеянная, как сообщает сам автор, лекциями Валентина Непомнящего об «Онегине», а также воспоминаниями о собственной молодости, репетициях «Аквариума» и визитах Сергея Курёхина и Виктора Цоя. Замес, несомненно, для книги интересный. О картине рассказывает Юлия Савиковская, участница второй «Школы критики» в мастерской Сусанны Альпериной.
Теперь же режиссёр Виктор Тихомиров, раскрывая новые грани своего таланта, ставит фильм по своему произведению, представляя нам ещё более причудливое сочетание своеобразного ремейка «Онегина» (главные герои — Евгений Телегин и Владимир Ленин), русской фольклорной традиции (один из главных персонажей — девушка Варвара, которая обладает мистическими свойствами метаморфоз из девушки в лягушку и обратно) и ретро-фильма о позднесоветской молодёжной хиппи-тусовке, позволяющего нам увидеть экранного Цоя и побывать на квартирниках той эпохи.
Фильм «Евгений Телегин» становится сложным миксом русских сказок, так близких сердцу автора «Евгения Онегина», постмодернистской переделки знакомого каждому школьнику романа в стихах и ностальгических воспоминаний автора и режиссёра о свободолюбивых 1980-х.
К объединению русской старины, народных преданий и Пушкина, несомненно, есть предпосылки и в самом тексте, и в традиции адаптаций «Евгения Онегина» — взять то же либретто Константина Шиловского в опере Петра Чайковского, в которой звучат песни дворовых девушек. У Пушкина, напрямую отдающего дань «Светлане» Жуковского в строках своего романа, Татьяне снятся сказочные сны, в которых её забирает медведь. А в ленте Тихомирова он появляется на анимационных картинах-вставках, напоминающих шедевр «Похищение Европы», которые по сюжету принадлежат кисти молодого художника Владимира Ленина. Он сам и дарит такую картину Татьяне на день рождения. Противопоставить русскость наших молодых людей западным влияниям (зарубежный рок на раритетных пластинках, которые слушает Евгений в первых кадрах своего появления) — тоже неплохая идея, ведь и у Пушкина наши герои выросли на французской моде и романах, но усадьбы в русской глубинке и сказанья нянюшек никуда их от себя не отпускают.
Идеей Виктора Тихомирова, реализованной в длинном, на два с половиной часа, медлительном, похожем на распев фильме, в целом можно даже увлечься: она оригинальна, честна, даже по-детски искренна. Но конкретная реализация этой задумки имеет много проблем. Во-первых, вся линия с русскими сказками формирует достаточно запутанный сюжет с царевной-лягушкой Варенькой, живущей тут же, в деревне, где у телегинского дяди осталась усадьба. Эта девушка к тому же по совместительству является лодочницей (метафора связи между мирами).
Она привораживает нашего героя на колдовских сеансах, скачет по кадрам фильма лягушкой, как немой свидетель (её присутствие почти во всех сценах подчёркивается), и принесёт ещё много сюрпризов героям, а нам, зрителям, — неясную догадку, не является ли именно она причиной всех сюжетных поворотов картины. «Лягушачья тема» распространяется даже на Таню с Ольгой — сестёр, у которых есть ещё и тётя, жаждущая дождаться своего царевича со стрелой.
Вспомнив сказку об Иване-царевиче, мы сами должны решить, кто же из них царевна-лягушка, — ответа фильм не даёт. Однако картина развивает эту тему, так как мечтают о своей «царевне-лягушке» все мужчины села: от главы сельского клуба до обычных рыбаков и отвечающего за свет или его отсутствие электрика Виктора (Вячеслав Карпов). В этих сказочных сюжетах, к сожалению, разобраться довольно сложно, они придают фильму затянутость сериала — тем более что появляется русская сказочная тема всегда не исподволь, а с соответствующей оригинальной фолк-музыкой от коллектива «Конус Маха» и затяжными проездами по видам деревни, иногда напоминающими медитативные видео на сон грядущий.
Проблематична реализация и идеи Онегина — представителя поздних 80-х, хотя в финал фильма Тихомирова вставлена целая лекция о сударе и сударыне, госпоже и господине и о том, что советский интеллигент и есть, если разобраться, типичный Онегин. Упоминаний пушкинского романа в стихах в фильме столько, что они становятся навязчивыми. Но появляются вопросы: откуда в советских 80-х появляется пристрастие Татьяны к религии и церковности («Надо помолиться», — говорит она себе, увидев страшные сны о Телегине)? Откуда у дяди — советского функционера такой миллионный антиквариат и что за усадьбы такие в СССР? Очевидно, что аутентичности и историчности выбранного периода Тихомиров уделил минимум внимания, и именно поэтому фильм часто выглядит как неплохой сериал телеканала «Россия 1».
Похоже, что автора книги и режиссёра интересовала не правда советского времени, а свои личные воспоминания, покрытые патиной ностальгии и сказочности, а также желание поиграть в постмодернизм. Именно поэтому фильм в большей степени как творение фантазии Тихомирова, а не в угоду пушкинскому тексту, приобретает ностальгическую вязкость и сказочную вневременность. Диалоги в этой ленте, к сожалению, настолько искусственные, что жанровая природа фильма ещё больше размывается: так не говорили ни у Пушкина, ни в современных мини-сериалах, ни в советских 1980-х. Создаётся впечатление, что даже опытному артисту Евгению Ткачуку трудно произносить все те витиеватости, что вложил в его уста автор поэмы в прозе и режиссёр фильма.
Кадры встречи Евгения и повзрослевшей журналистки Тани и их объяснения у тропинки между набережной реки Фонтанки и Летним садом (куда же без него, ведь Тихомирову, по его словам, довелось там лично встречаться с Пушкиным) временно уводят нас от набившей оскомину русской старины, но не спасают весь фильм. Автор новой ленты надеется, что молодёжь пролистает страницы «Онегина» после просмотра. А автор этих строк надеется, что молодые зрители сначала прочитают текст Александра Пушкина, прежде чем следить за перипетиями у колдовского озера, чтобы после «Телегина» не составить о классике предвзятое впечатление. И если им удастся разглядеть основные события романа в стихах в фолк-ретро-постмодерне «Евгения Телегина», то их крещение мистическим постмодернизмом можно будет считать состоявшимся.
