16 января в российский прокат выходит эротический триллер «Плохая девочка» Халины Рейн, рассказывающий о служебном романе главы холдинга с подчинённым. Николь Кидман, не единожды заводившая на экране интрижки с мужчинами помладше, вновь покоряет чувственной игрой и тонко вшитыми в образ нюансами. Пару голливудской диве, получившей награду на Венецианском кинофестивале, составляют Харрис Дикинсон и Антонио Бандерас. Валерия Косенко рассказывает, так ли уж предсказуема «Плохая девочка» и как картина открывает новую грань жанра эротического триллера.
Обещая голый секс, готовься к психотерапии. Муки совести, жажда увлечений или спонтанные любовные авантюры — сегодня страсть служит не столько телу, сколько голове со всем её стоическим рационализмом. Таков уж наш цайтгайст: познание всего, включая плотские помыслы, пролегает через самокопание и поиск злосчастных тёмных пятен в безоружном до упрёков детстве.
Весь этот парад рефлексии так затянулся, что украдкой перекочевал из плоскости разговора о важном — в плоскость фарса и самоиронии. Эффектная блондинка Роми (Николь Кидман) с безупречной укладкой — редкая женщина-СЕО, сумевшая прорвать блокаду из боссов-мужчин силой ума, находчивости и характера. Компания, которой она успешно управляет, пробуждая у окружающих восторг, зависть и скользкий интерес, специализируется на автоматизации сервисов и всех атрибутов жизненной рутины. То же целых 19 лет практикует и сама Роми, механически имитируя удовольствие во всех аспектах брачных обязательств.
Пару ухоженной, но уже несколько поувядшей красавице Николь составляет тихий, апатичный и до скуки положительный экранный супруг в лице Антонио Бандераса. Актёр — в прошлом звезда культовых романтических боевиков и альмодоваровских драмеди, пленивший женщин чувственным подбородком, — предстаёт в образе заурядного семьянина с проседью, от которого красавица-жена вот-вот сбежит в объятия британского мачо с беби-фейсом, дежурно прикрываясь ЧП на работе.
Усилиями телесной пластики (благо актриса проделывала такое не раз) Кидман создаёт на экране обострённо уязвимый образ женщины, несмотря на статусность, чувствующей себя неуверенной и подавленной. Притворство — главный трюк «Плохой девочки», заявленный как во взаимоотношениях персонажей, так и в образе героини, всеми силами пытающейся добиться толерантного к себе отношения в свете выжигающих софитов. Заигрывая с клише и ассоциативными образами, «Плохая девочка» так же успешно прикидывается шаблонным эротическим триллером, как героиня Николь Кидман всю жизнь притворяется очередной гранд-дамой из большинства лент с участием актрисы. Если же вспомнить примеры классической и теперь уже культовой эротики — «9 1/2 недель», «Щепку» или даже мемно-несуразные «50 оттенков серого», — то история Халины Рейн кажется более повседневной и очеловеченной. Главное отличие «Плохой девочки» — в попытке не просто сыронизировать над избитой жанровой условностью вроде зрелищных танцев с голым торсом или двусмысленных маневров с молоком (где их только не было), но привести зрителя к не новой, но важной мысли о свободе женского выбора, мнения и тела.
Дополнительной глубины персонажам «Плохой девочки» добавляет бэкграунд их широко известных исполнителей. Роми, сыгранная Николь Кидман, — почти буквальный перевёртыш персонажа Тома Круза из великой многофигурной драмы Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами». Герой Круза — потерянный мужчина, ищущий на стороне страсть, утешение и ответы на звенящие в голове вопросы, — напоровшись на нечто, чего мужское сознание не способно осилить или осознать, возвращается к жене раздавленным и напуганным.
То же случается с героиней Николь Кидман в сцене первого объяснения с мужем. Однако в противовес мужчине женщина, пленённая тайнами и увлечениями, не цепляется за иллюзию того, что она что-то контролирует. В фильме Халины Рейн признание в измене оборачивается обоюдной истерикой, где один уязвлён и в гневе, другой ударяется в глупейшие предположения о своей дефектности.
Всё это на фоне так сильно отдаёт мыльной мелодрамой, что образует неловкий комический эффект, вершина которого будет достигнута в сцене с разыгранным любовным треугольником. Здесь особенно показательна брутальная преемственность: стареющий Антонио Бандерас со слезами и хрипами уступает давно утраченные позиции иконе нового поколения — молодому и вызывающему Харрису Дикинсону с фактурными мускулами, острыми чертами, вечно приоткрытым ртом и большим потенциалом манипулятора. Наконец, и сама Николь Кидман, переживающая непростой период, именуемый старением, куда больше оголяется перед осуждающей публикой, чем перед беспристрастной камерой: упрёки в желании героини сохранить молодость с помощью косметических инъекций (подобно самой актрисе) доносятся даже от её родной дочери. Стареть женщинам разрешено, но не рекомендовано. Удовольствие опционально.
«Плохой девочке» странным образом удаётся лавировать между неловкостью, заурядностью и освежающей комичностью, прячась за спину незапамятной морали о чести и достоинстве. Забавным образом классический конфликт эроса и танатоса, доведённый до эталонного баланса ещё Полом Верховеном в «Основном инстинкте», обретает новые формы. Смерть больше не угроза влюблённым — теперь на пути у страсти встают автоматизация и искусственный интеллект. Смотреть эротический триллер, всерьёз строящийся на опасениях массовой механизации, странно и непривычно: фраза, с придыханием брошенная героем Дикинсона: «Я не доверяю Интернету», — вероятно, ещё никогда не содержала в себе столько эротического подтекста. Новый мир рождает новые конфликты. Ну а времена, как замечает героиня Николь Кидман, пока и правда скорее интересные, чем страшные.
