В четверг в российский прокат выходит драмеди Нанни Моретти «Великая магия». Премьера картины состоялась в основном конкурсе Каннского фестиваля. Итальянский режиссёр обращается к любимому жанру и делает кино о кино. Естественно, работа над исторической картиной идёт не по плану, а автор сталкивается с экзистенциальным кризисом. Максим Ершов объясняет обаяние не нового сюжета, отсылающего к «8 с половиной» Федерико Феллини.
Известный немолодой режиссёр Джованни (Нанни Моретти) начинает съёмки нового фильма. Картина рассказывает о расколе, случившемся в 1956 году в Коммунистической партии Италии. В Рим с гастролями приезжает венгерский цирк, а в это же время в Будапешт входят советские танки. По задумке Джованни, должна получиться масштабная киноэпопея, только всё идёт наперекосяк. Исполнители главных ролей (Сильвио Орландо и Барбора Бобулова) упорно хотят превратить фильм в романтическую историю. У эксцентричного французского продюсера Пьера (Матьё Амальрик) резко заканчиваются деньги, финансы на продолжение съёмок приходится просить у Netflix. Верная жена-продюсер Паола (Маргерита Буй) больше увлечена работой над картиной молодого автора. Джованни тошнит от коллеги-режиссёра, снимающего очередной криминальный боевик.
Нанни Моретти — обладатель «Золотой пальмовой ветви» за «Комнату сына» и приза за режиссуру Канн за «Дорогой дневник». Также в копилке у итальянского режиссёра есть «Серебряный лев» Венеции и «Серебряный медведь» Берлинале. Он живой классик современного кинематографа, но всегда находился в тени более громких имён. Постановщик пришёл в кино в 1970-е, когда великие Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Лукино Висконти и Пьер Паоло Пазолини уже давно громко заявили о себе и потихоньку сходили со сцены. Время поклонения авторам прошло, пантеон мастеров уже сложился. Моретти дебютировал ещё в 1976 году ироничным фильмом «Я самодостаточен». И с одной стороны, это вызов предшественникам, а с другой, выбранное профессиональное кредо. Моретти построил карьеру на интеллектуальных комедиях, в которых часто сам снимается в главной роли. А многие фильмы итальянца и вовсе посвящены кино. Например, в «Дорогом дневнике» персонаж по имени Нанни Моретти (тоже режиссёр) путешествует по Апеннинам на мопеде Vespa в поисках натуры для будущего фильма. Но и к современному поколению итальянских авторов Моретти нельзя отнести. В августе постановщику исполнилось 70. Он заметно старше Паоло Соррентино, Маттео Гарроне, Аличе Рорвахер и Пьетро Марчелло. Моретти стоит особняком.
Кино о кино — жанр, который существует столько же, сколько снимают фильмы. И режиссёры не устают рефлексировать о профессии. Только за последний год картины в почтенном жанре выпустили Дэмьен Шазелл («Вавилон»), Стивен Спилберг («Фабельманы») и Мишель Гондри («Книга решений»). Всё это по-разному устроенные и непохожие друг на друга любовные письма, посвящённые кино. «Великая магия» прекрасно вписывается в этот ряд.
Правда, фильм Моретти наследует не иностранным новинкам, а «8 с половиной» Федерико Феллини, главной работе о режиссёре в творческом кризисе. Современный итальянский автор даже сохраняет цирковой антураж, а съёмочная площадка в какой-то момент превращается в балаган, в котором неспособен разобраться даже сам Джованни.
В центре «Великой магии» режиссёр-диктатор, который всегда знал, чего хочет и как добиться желаемого результата. Но его время словно бы ушло. С финансированием проблемы, актёры не слушаются и импровизируют, ни с женой-продюсером, ни тем более с ассистентами нет общего языка. Самой же смешной сценой фильма является встреча с представителями Netflix, которые считают, что Джованни снимает слишком скучное кино, а их стриминг доступен в 190 странах. В 190 странах! Работники Netflix повторяют эти слова, как заклинание, но Джованни глобальная доступность стриминга не очень впечатляет.
Режиссёр готов поступиться какими-то принципами, отчасти трансформироваться с учётом смены эпох, но кардинально изменять себе не намерен. И в этой упёртости, убеждённости в правоте слышится голос Моретти, который снимает фильмы для показа в кинотеатрах и переживает за будущее любимого вида искусства.
Итальянский режиссёр — большой синефил, а потому протаскивает свои любимые фильмы в кадр. Джованни готовится смотреть вместе с семьёй «Лолу» Жака Деми и вспоминает многолетнюю работу Джона Кассаветиса с Джиной Роулендс. Когда же у опытного автора заходит спор с молодым коллегой по поводу репрезентации насилия на экране, в ход идут звонок Мартину Скорсезе и апелляция к «Короткому фильму об убийстве» Кшиштофа Кесьлёвского. Интересно, что в «Великой магии» даже появляется один из любимых актёров польского гения: пожилой Ежи Штур («Кинолюбитель» и «Три цвета: Белый») встречается с юной дочкой-композитором Джованни Эммой (Валентина Романи). Вообще, конечно, замечать все пасхалки, которые оставил зрителям Моретти, — отдельное удовольствие.
«Великая магия» — классический и не открывающий новых горизонтов фильм о кинопрофессии, о переплетении творчества и реальной жизни. Не стоит ставить знак равенства между экранным и настоящим Моретти, это скорее гипертрофированная версия автора, но, безусловно, постановщик проговаривает многие тревожащие темы: стриминги, финансовые проблемы при съёмках, зависимость от продюсеров, торжество насилия на экране и необходимость развлекать публику, а не самовыражаться.
Моретти часто справедливо называют итальянским Вуди Алленом. Автор «Великой магии» тоже специализируется на фильмах об обаятельных невротиках, это своего рода терапия, способ выговориться. Если бы не обезоруживающая самоирония, мог бы получиться занудный старческий бубнёж, но Моретти прекрасно знает, когда нужно довести сцену до абсурда, а когда просто выставить себя полным дураком.
«Великая магия» — уютное и комфортное кино о режиссёре-самодуре в непростых обстоятельствах. Автору хватает забавных сцен, чтобы зритель не заскучал на исторических эпизодах о расколе среди коммунистов. Но, вероятно, для левака Моретти это действительно важная тема. В любом случае итальянский режиссёр гордо противопоставляет свой фильм любым современным трендам и не собирается ни у кого идти на поводу. Жест, близкий к политическому. Не стоит прогибаться под изменчивый мир.
