Кажется, всё-таки главный фильм июля в российском прокате (и один из главных фильмов года).
Средневековая фреска с изображением черепа, солнца и человеческих фигурок. Склейка. Мрачный лесной пейзаж, покрытый снегом. Склейка. Телефонный разговор. Склейка. Так начинается «Солнцестояние». Этот фильм обращается к зрителю, обещая: я — фильм ужасов, а значит, я буду играть по правилам. Быстро выясняется, что правила нужны Ари Астеру лишь для того, чтобы заманить зрителя в тёмный зал, который он сначала зальёт ослепительным солнечным светом, а затем перевернёт и всю игру: жанр, форму, роли пугающих и пугаемых.
Кадр из х/ф «Солнцестояние», реж. А. Астер, 2019 г.
Итак, сюжет: компания друзей-антропологов, среди которых Кристиан (Джек Рейнор) и его девушка Дэни (Флоренс Пью), приезжает в селение на краю Швеции. Там их ждёт захватывающий праздник, посвящённый середине лета, — на него их пригласил выходец из местной религиозной общины Хорге Пэлле (Вильхельм Бломгрен). Дэни только что пережила утрату близких, и это главная причина, почему Кристиан, чертовски уставший от отношений, её не бросает. Никто из друзей толком не представляет, что их ждёт в странной европейской стране, но почему бы не скататься сюда из Нью-Йорка и не стать участниками оригинального социологического эксперимента?
Тему движения древних материй как таковую воспел и закрыл несколько лет назад Терренс Малик в «Путешествии времени». Астер создаёт своё луговое дитя без внеземных маликовских амбиций, подчиняясь которым голосом Кейт Бланшетт говорила сама Мать Земля. 33-летний режиссёр снял парадоксальное кино про подлинное единение с природой, возвращение к основам, недоступное XXI веку. Весь накопленный культурный багаж героев обнуляется после приезда в общину.
Головокружительные полёты камеры закончатся сразу при заселении. Совершив последний поворот на 360 градусов по дороге в общину, камера успокоится, станет ближе к земле, обратит внимание на лица, в какой-то момент станет ручной. Точное операторское решение: теперь изгибы начнутся совсем в другом месте — в сознании гостей. Не все, впрочем, будут к ним готовы.
Кадр из х/ф «Солнцестояние», реж. А. Астер, 2019 г.
Астер показывает течение жизни через волнообразное движение украшенного цветами мяса на обеденном столе сектантов. Еда поднимается на волне и ниспадает так же, как чуть раньше колыхалась зелёная крона деревьев над головами начавших триповать сразу после приезда в селение друзей.
«Солнцестояние» — это фильм не про власть тёмных сил, а про освобождение от них, про вновь обретённую связь с потерянным. Этот фильм не преследует цели напугать или болезненно обострить восприятие, степенно разворачиваясь в течение своего внушительного хронометража. Монстра в «Солнцестоянии» нет. Точнее, монстр — это Вселенная itself, которая здесь обрела форму гостеприимной общины. Но чем дальше, тем яснее — она и не монстр вовсе. С ней просто тоже, как с любым герметичным сообществом, очень просто потерять связь. Когда Дэни под воздействием галлюциногенов видит, как сквозь её ступни прорастает трава, она не выходит в другое измерение — она возвращается к корням. Седовласая красивая женщина, готовая спрыгнуть со скалы во время добровольного жертвоприношения, смотрит именно в глаза Дэни. Девушка не способна отвести взгляд, заворожённо глядя в ответ, пока её друзья в ужасе мечутся в попытке скрыться от едва возникшего контакта незнакомого опыта. И тогда, если уж ярлыки применимы, — это скорее психологическая драма, даже фильм-утопия, но никак не хоррор, как его ни назови, — пост, эко- или мета-.
Кадр из х/ф «Солнцестояние», реж. А. Астер, 2019 г.
В последний день празднества королевой мая становится та, кто продержится на зелёном танцполе дольше всего. Избранная услышит голос, недоступный вне движения. Всё по законам вечеринок goa-trance и psytrance. Суть в том, что остановиться в середине невозможно: быстрый бит транс-музыки вводит в гипноз. Только вместо расслабляющего экстази привычных клубных вечеринок друзей ждут галлюциногенные грибы открытого пространства. Вместо футболки и джинсов — наконец-то белое платье. Вместо бесцельного блуждания из угла в угол маленькой квартирки — организованное движение внутри заранее обозначенного круга. В этой наивысшей точке фильма — ритуального танца девушек под звуки традиционных шведских песен — есть три круга. Они с незапамятных времён обозначают рождение, жизнь и смерть. Их можно покинуть, только дотанцевав до конца. А что в конце? Перерождение, до которого не доберётся никто, кроме Дэни. В Нью-Йорке она учится на факультете психологии, и в этом, конечно, есть ирония: по-настоящему успокоиться она сможет, не глотая транквилизаторы, а снова став частью герметичного сообщества. Она вновь обретёт потерянную семью вместо той биологической, которую потеряла в начале, находит новых друзей, вместо сомнительного бойфренда и его компании. Её новые близкие — и есть то самое выросшее из далёких шаманских танцев и переродившееся транс-коммьюнити, в котором любовь — главный жизненный принцип, невозможность присвоить себе другого — гарантия свободы, осознанность в выборе начала и конца жизни — основа основ.
