В российский прокат выходит «Красивый мальчик» — обласканная критиками американская драма бельгийца Феликса ван Грунингена («Разомкнутый круг») с Тимоти Шаламе, которого теперь, кажется, будут именовать по названию фильма пожизненно. Подробнее о картине по просьбе КИНОТВ рассказывает Алексей Васильев.
В феврале 2008 года на прилавках американских книжных магазинов оказались соседями два новых издания мемуаров. Первые принадлежали отточенному перу журналиста, чьи интервью с Джоном Ленноном, Джеком Николсоном и Стивом Джобсом сделали его редким внештатником, публиковать которого считали за честь и удачу The New York Times, Rolling Stone и Playboy; на будущий год, после этой книжки, он войдёт в сотню самых влиятельных людей по версии журнала Time. Вторые написал 25-летний наркоман, тоже знаменитый, но только среди персонала больниц и реабилитационных центров, куда он попадал после особенно цветистых передозировок. Помимо даты выхода и того факта, что им обеим будет суждено стать лидерами продаж в своём жанре, у этих книг было ещё кое-что общее — фамилия авторов: Шефф.
whitesidemanor.com
Книга Шеффа-журналиста называлась «Красивый мальчик: путешествие одного отца через дебри наркозависимости его сына». Книга Шеффа-наркомана — «Винт: вскормленный амфетаминами». Шефф-наркоман приходился сыном Шеффу-журналисту. Прочитанные вместе, эти тексты давали уникальный стереоэффект — десятилетие погружения в наркоманию представало увиденным изнутри и снаружи, как опыт проживания и как опыт переживания со всеми сопутствующими последнему попытками понять, спасти, повернуть вспять. В 2009 году интернет-магазин Amazon включил эту пару с свой список лучших книг года. Теперь Amazon — это ещё и киностудия, с которой ассоциируется вдумчивое американское кино, компания спонсировала Вуди Аллена и производила оскаровских лауреатов вроде «Манчестера у моря». Теперь она выпустила фильм, в котором обе книги соединены в одну стереокартинку.
Героев картины мы представили, а сюжет известен каждому, кто сталкивался с этой обычной историей: косяки в старших классах, кокаин в институте, дальше — винт. Ценно здесь то, что, пожалуй, впервые в игровом кино осуществлена попытка разобраться сразу во всех аспектах этого обычного путешествия — от сугубо биологической, медицинской, с графиками и макетами мозга, прокомментированными Тимоти Хаттоном в роли нейроспециалиста, до психологической, той, где — мотивировки, запускающие механизмы наркомании. Сценарист Люк Дэвис уже подарил нам три года назад филигранно выточенный фильм о том, как один мужчина разбирается в другом, по ходу этого вникая заодно и в себя, основанный на нестандартном источнике, — это была экранизация легендарной фотосессии Джеймса Дина в журнале Life. Там фоторепортёр постигал кинозвезду, здесь интервьюер — собственного сына. Вооружившись книгами Шеффа, Дэвис кропотливо воссоздал картину происходящего с наркоманом с такой пытливостью, что это познание разрушительного процесса захватывает, как детектив. Только предпринято оно не с целью занимательности: именно в силу того, что фильм постиг механизмы, на разбор которых замахнулся, он может служить одновременно и рукой помощи, и предостережением.
Довольно странно прозвучала бы фраза «Не станем лишать вас удовольствия открыть тайны наркомании вместе с авторами» — но лучше вам действительно пройти этот путь вместе с ними, воспринимая их аргументацию в том на первый взгляд прихотливом, но единственно правильном порядке, в котором они выбрали её изложить. Этой лентой в Америке дебютирует бельгийский режиссёр Феликс ван Грунинген, чьи фильмы, премированные в Каннах («Фламандские натюрморты», 2007) и выдвигавшиеся на «Оскар» («Разомкнутый круг») как раз славны тем, что разбирали трагедию отцов и детей, лавируя в лабиринте сцен, выхваченных поочерёдно из прошлого, настоящего и будущего. Но даже ему потребовалось на монтаж «Мальчика» целых семь месяцев. Время потрачено не зря — ван Грунинген блестяще нарушил хронологию в угоду логике, развитию мысли. А его приём, когда, ближе к концу, закадровые песни, от Перри Комо до Aphex Twin, комментируют чувства этих людей с опущенными руками и эпизоды больше смахивают на величавые видеоклипы, оказался чудодейственен в передаче эмоционального накала происходящего там, где обычная драматургия с диалогами была бы попросту враньём — какие диалоги, когда нет сил думать, не то что говорить.
Фильм, претендующий исключительно на решение своей узкой — пусть и такой кровавой для многих людей — задачи, как и всякое толковое расследование, вышел за её рамки и многое объяснил в психологии не только наркоманов, но и в принципе «красивых мальчиков». Что движет юношами, у которых на руках все козыри, когда в 16-17 лет они пускают всю свою энергию, чтобы лишиться своих безупречных данных, вставая на путь не обязательно саморазрушения, но точно — неиспользования привилегий, за которые миллионы их ровесников удавились бы. За то, что эта не загруженная в проект сверхзадача состоялась, благодарите Тимоти Шаламе. В свои 23 года уже побывавший номинантом на «Оскар» (за фильм «Зови меня своим именем»), сегодня он не зря нарасхват у всех великих американцев, от Вуди Аллена до Уэса Андерсона. Пока сценарная канва выписывает свою траекторию, Шаламе поверх неё ткёт собственный узор. От улыбчивого таинства юности, когда наркотики — способ освободиться от давления ожиданий, которые на тебя накладывают благополучие, талант и красота, через театральность студенческих проповедей, когда он с достойной Тереховой зрелищной истерией требует от отца безусловной любви, любви не за то, что пишет стихи и играет в водное поло, а просто за то, что он есть, к библейскому смирению финала, когда, парадоксальным образом, его герой в итоге получает то, на поиски чего безотчётно он бросился в наркоманию, — чтобы отец принял блудного сына с разрушенными нервными клетками и спущенными в унитаз задатками. Как он того и хотел, он убедится, что отец любит его просто за то, что он есть — но какой ценой! И в этом финале, к которому подводит именно продуманная на все ходы вперёд игра Шаламе, актёр своеобразно оправдывает тот главный ход, к которому прибегал сценарист. Фильм не зря был выстроен как расследование отца, потому что всё-таки отец здесь — фигура, которая могла бы изменить ход истории. Как именно — это чудовищно сложный вопрос для отдельного сложного фильма, с графиками, макетами и оскаровскими номинантами. Но только что проку хотеть от тепличного цветка пышно расти в буйном поле?
