Пока Дензел Вашингтон покоряет мировой прокат в рядах звёзд второго «Гладиатора» Ридли Скотта, его сыновья выпустили на Netflix совместный проект «Урок фортепиано» — новую экранизацию одноимённой пьесы Огаста Уилсона, важнейшего текста о попытке наследников угнетённых темнокожих рабов примириться с прошлым своих предков. В 1990 году пьеса получила Пулитцеровскую награду, а через пять лет вышла её первая адаптация. Кинокритик Елена Зархина рассказывает про новую экранизацию «Урока фортепиано», созданную семейным подрядом Вашингтонов.
Сюжетообразующим артефактом всего произведения становится семейная реликвия — старое фортепиано, олицетворяющее родовую травму семейства Чарльзов. События разворачиваются в Питтсбурге в разгар Великой депрессии, подкосившей всех — и бедных, и богатых, тем самым уравняв их в обрушившихся несчастьях. Чарльзы находятся на распутье, решая, как поступить с фортепиано, изрезанным узорами, нанесёнными их предком-рабом. Продать вещь или оставить как ценность, стоимость которой невозможно определить?
Пьеса Огаста Уилсона, свыше 30 лет назад получившая Пулитцер, наивысшую литературную награду, за три десятилетия превратилась в живую классику. Она регулярно ставится на Бродвее, где, к слову, свои роли уже играли снявшиеся в фильме Джон Дэвид Вашингтон (второй сын Дензела Вашингтона), Сэмюэл Л. Джексон и Рэй Фишер. Но даже несмотря на хорошее владение материалом, новая экранизация пьесы оказалась для них вызовом (первая адаптация вышла в 1995-м и была снята Ллойдом Ричардсом).
Во-первых, это травмирующий текст о коллективной травме и памяти семьи, которая до последнего не находит в себе силы разобраться с общим прошлым, отравляющим их настоящее.
Во-вторых, это изматывающий для актёров материал с изобилием надрывных монологов и эмоциональных пиков — не текст, а настоящие американские горки.
Из самых очевидных схожих примеров — «Смерть коммивояжёра» Артура Миллера, другой знаковый и много раз поставленный в театре и кино материал о распаде семьи, тонущей в своём горе. Или «Ограды» — режиссёрский проект Дензела Вашингтона по мотивам того же Огаста Уилсона. Вашингтон-отец сперва играл вместе с Виолой Дэвис постановку на сцене Бродвея, а спустя несколько лет перенёс на экран (актриса выиграла за свою роль «Оскар»). Оба, и Вашингтон, и Дэвис, также выигрывали с этой постановкой актёрские награды театральной премии «Тони». То есть творчество Уилсона (автор написал целую серию произведений, объединённых в общий сборник «Питтсбургский цикл»), основательно работающее с историей афроамериканцев, пользуется популярностью и обретает новые формы прочтения.
Сам драматург признавался, что на создание «Урока фортепиано» его вдохновила картина американского артиста Ромаре Бердена — музыканта, поэта, художника, мультипликатора. Его работа тоже произросла из почвы американского юга: Берден вырос в Питтсбурге и вдохновлялся импровизацией джазовых музыкантов. Его картина «Урок фортепиано» выполнена в стиле кубизма с элементами абстракции и в авангардной технике дадаизма. В свою очередь, художник вдохновлялся творчеством Анри Матисса: его картинами «Урок музыки» и «Урок игры на фортепиано». Получается, что фильм Малкольма Вашингтона корнями уходит намного глубже — к началу XX века, когда писал Матисс, и впитывает в себя стиль и видение самых разных художников. Это уже не конкретное произведение, а полноценный коллаж, который постановщик снабжает новыми акцентами.
Если Огаст Уилсон закупоривает всё действие пьесы в рамках одной гостиной, Вашингтон предоставляет истории больше пространства. Локацией становится весь дом, населённый подчас буквальными призраками предков семьи Чарльзов. Смесь мистического и драматического привносит в историю жанровое разнообразие, разбавляя бесчисленные споры героев, в которых они срывают голос до хрипоты. В конце концов, проект обретает и совсем личный аспект: сыновья Вашингтоны словно подхватывают эстафету за своим прославленным отцом, также подробно поработавшим с материалом драматурга, творчеству которого отдал несколько лет жизни, сперва на сцене, затем на съёмочной площадке.
“ Получается внушительное семейное полотно, затрагивающее судьбу не только рода Чарльзов, но и династии Вашингтонов.
Но если произведение, очевидно, очень важно и ценно для всех причастных к его адаптации (Малкольм Вашингтон признался, что задумался над проектом, занимаясь оцифровкой архива собственной семьи), для аудитории подобный зрительский опыт может стать серьёзным испытанием. И из-за того, насколько болезненна выбранная тема, и из-за формы произведения — кинопостановки традиционно очень плотно сбиты текстом, но испытывают нехватку внешнего действия. Если вам нравится Шекспир с его насыщенным, точным и поэтичным слогом, довлеющим над событийностью, Огаст Уилсон — ваш кандидат в ряды любимых драматургов. Но если вербальное изобилие вас утомляет, пробраться сквозь два часа «Урока фортепиано» будет непросто.
Справедливости ради, проекты, подобные этому, скорее являются важнейшим профессиональным вызовом для актёров, становятся их бенефисом и экзаменом на профпригодность. Такие работы закаляют, как сталь, раз и навсегда избавляют даже от намёка на синдром самозванца — курс молодого бойца в действии, не иначе. Но то, что артистам — благодать, зрителю — тяжкий опыт. Поэтому верны оценки на Rotten Tomatoes: высокие 90 % одобрения от критиков против сдержанных зрительских 6,3 на IMDb. Фильм вызывает полярную реакцию от профессиональных критиков и чуть менее закалённой аудитории.
Но работа с памятью, коллективной или частной, — процесс беспощадный и изнурительный. А потому итоговый вид фильма Вашингтона более чем справедлив. Огаст Уилсон говорил, что в сухом остатке его пьеса сводится к ключевому вопросу: «Что вы станете делать со своим наследием?» Малкольм Вашингтон отвечает так: решиться честно выстрадать его, чтобы наконец суметь вырваться из этого проклятого дома Чарльзов на волю.
