В рамках 47-го Московского международного кинофестиваля прошла премьера нового проекта главного отечественного мистификатора от мира кино Романа Михайлова. В этот раз он поработал в формате мини-сериала. Его «Путешествие на солнце и обратно» идёт пять с половиной часов и поделено на семь глав. На ММКФ проект показали целиком с двумя антрактами. Вадим Богданов рассказывает, чем примечателен этот криминальный эпос по 1990-м с Олегом Чугуновым в главной роли.
Наш развернутый разговор с режиссером Романом Михайловым можно прочесть здесь.
По юности Руслан (Олег Чугунов) частенько разъезжал по санаториям вместе с мамой (Дарья Екамасова) и папой (Кирилл Полухин). Правда, ездил он не отдыхать. Его отец — профессиональный картёжник и шулер, который ловко использовал жену и сына в качестве отвлекающего манёвра, чтобы развести состоятельных толстосумов. Это позволило бате закрепиться в бандитской среде, и однажды его вместе с семьёй пригласили на роскошную свадьбу. Там 9-летнего Руслана угораздило влюбиться в невесту (Мария Мацель).
Десять лет спустя, когда СССР развалился и наступили 1990-е, Руслан всё ещё не может забыть тот женский образ. Однако мысли об ускользающем прошлом перебивают неопределённость настоящего и тревоги о завтрашнем дне. Руслан думает связать свою жизнь с боксом, однако вместе со своими друзьями (Лев Зулькарнаев, Чингиз Гараев, Арсений Касперович) попадает в водоворот криминальной жизни со всеми сопутствующими атрибутами: карты, деньги, два ствола, секс, наркотики и электро-рок в стиле The Prodigy.
В качестве терапии Руслан дрейфует по волнам своей памяти, так же и Роман Михайлов — по коллективной памяти страны.
«Путешествие на солнце и обратно» не стоит сравнивать с другими проектами, охватывающими тот же временной отрезок в истории страны. Роман Михайлов использует 1990-е как фон для семейной драмы и иллюстрации портрета морального разложения человека под влиянием совокупности факторов (от искажения понятия силы до воздействия запрещённых веществ) — в этом плане проект ближе к «Крёстному отцу», чем к «Слову пацана».
После импровизационной ленты «Надо снимать фильмы о любви» и экспериментальной «Жар-птицы» этот проект Михайлова кажется значительно более зрительским, понятным и драматургически чётким. Траекторию повествования можно легко проследить, персонажи отличаются парой-тройкой запоминающихся характеристик, в сценарии неожиданно много юмора. Впрочем, с каждой новой главой драма накаляется, нарратив усложняется, становится более зыбким и аллегорическим, собирается в лоскутное одеяло из смыслов, которое к финалу плотно накрывает зрителя.
Просмотр «Путешествия на солнце и обратно» подобен квесту по коллективной памяти разных поколений о России 1990-х. В этом плане Михайлов уподобляется одному из своих кумиров — Карлу Юнгу, который обладал удивительной способностью сводить содержание снов, мифологий, религий и простых жизненных ситуаций к архетипическим сюжетам. Например, в дебюте режиссёра «Сказка для старых» это был сюжет о трёх сыновьях. Здесь таких сюжетов благодаря хронометражу помещается куда больше: начиная с мотивов мифа об Орфее и заканчивая экранизацией целой колоды карт Таро. Впрочем, ключ к дешифровке смыслов Михайлов даёт зрителю сам, несколько раз упоминая в фильме теорию синхроничности Юнга. Если кратко и простыми словами, её суть в том, что даже самые рандомные события, между которыми не должно быть причинно-следственной связи, в нашей жизни происходят не случайно. Всуе мы такое обычно кличем «судьбой».
Когда лучший друг Руслана Ласло (Марк Эйдельштейн) возвращается из психиатрической лечебницы, герой Чугунова ведёт его к себе домой и показывает старую книгу своего деда со словами: «Братан, ты выпал из книги!» В ней в качестве иллюстрации действительно нарисован юноша, очень похожий на Ласло. Затем Руслан листает дальше и понимает, что все есть в этой книге — и его призрачная невеста, и друзья, и он сам. Это происходит в первой серии, а к седьмой герой вместе со зрителем окончательно убеждается, что книга жизни уже написана и жанр у неё, как ни странно, сказка. «Сказки — подсказки», — звучит ближе к финалу. По Роману Михайлову, фольклор всегда был и будет главным источником человеческой мудрости, и если мы перестанем к нему обращаться, то навсегда утратим один из важнейших метафизических нарративов в искусстве.
Со сказочными материями Михайлов напрямую взаимодействовал в своём предыдущем фильме — «Жар-птица». В целом «Путешествие на солнце и обратно» становится продолжением многих идей и мотивов предыдущих работ режиссёра. Это и притчевый взгляд на постсоветский бандитизм, как в «Сказке для старых». Это и постмодернистские игры с пространствами поп-культуры, как в «Отпуске в октябре». Это тема лудоманства и отношений отца-шулера с сыном, как в «Поедем с тобой в Макао». Это любовь к индийской культуре, как в «Надо снимать фильмы о любви» (русские бандиты тут мечтают погладить слона и стать танцорами диско). Это духовные конфликты, религиозные подтексты и портрет сельской жизни, как в «Наследии».
Последнее происходит в шестой серии, когда Руслан с мамой приезжает в родное село. Выясняется, что его дед — знахарь, по сути, колдун. Языческая символика пронизывает весь сериал: это, собственно, красный конь — детская игрушка, которую приносит Ласло к Руслану и которую создатели вынесли на постер. У славян красная лошадь была символом cолнца, куда герои сериала мечтают улететь (в качестве космического корабля они хотят использовать старую заброшку, которая вскоре для многих из них станет не проводником в космос, а местом вечного сближения с землёй). Для них солнце — это символ перемен и победы добра над злом, а в живописи такой символ часто изображается как раз в виде красного коня (например, у немецкого экспрессиониста Франца Марка и, конечно же, у русского живописца Петрова-Водкина на его самой известной картине).
Автор не выносит приговор поколению 1990-х, оптимистично намекая, что на каждую израненную душу найдётся своя Любовь Аксёнова в зелёном платье и с исцеляющими объятиями.
В визуальном плане «Путешествие на солнце и обратно» в целом много опирается на живопись — особенно на такое течение в искусстве эпохи барокко, как тенебризм. Его суть в том, чтобы сделать чёрный на картине не просто цветом, а художественным приёмом. Это целое искусство живописи ночных сцен, главным мастером которого был Караваджо. Под его вдохновением снята, возможно, самая красивая сцена во всей фильмографии Михайлова и уж точно ключевая в этом сериале — сцена на «волшебном» озере, где героиня Марии Мацель, окутанная лишь только лунным светом, погружается в воду.
Тенебризм будет проявляться и дальше по ходу развития сюжета, в частности в фирменных психоделических сценах Михайлова. Здесь они чаще всего происходят в стенах психиатрической больницы, где главврач (Олег Рязанцев) в свободное от психоанализа время ставит спектакли для местной публики (от этого четвёртая серия напоминает «Все страхи Бо», когда герой Феникса попал в лесной театр). В качестве терапии Руслан дрейфует по волнам своей памяти, так же и Роман Михайлов — по коллективной памяти страны.
Михайлов задаётся вопросом, откуда появляются лакуны в истории: возможно, во всём виновата цензура. В этом плане режиссёр остроумно обыгрывает хаотичную механику цензурирования в российском кино: решает заблюрить газету Лимонова, упоминание нацистских движений из 1990-х, но самое фееричное — это полностью зацензуренный монолог Льва Зулькарнаева о чём-то очень интересном. Люди, события, вещи и слова, которые были неотъемлемой частью нашей действительности, всё чаще размываются — сначала на экране, а потом уже и в нашей памяти.
Михайлов рассматривает и другие особенности человеческой памяти: например, посттравматический синдром и жёсткую фиксацию из детства, которая может испортить человеку жизнь или сформировать его личность (благо если это какой-то фильм или книга, впечатлившие неокрепшую психику). Однако автор не выносит приговор поколению 1990-х, оптимистично намекая, что на каждую израненную душу найдётся своя Любовь Аксёнова в зелёном платье и с исцеляющими объятиями.
Впрочем, только если эта душа проживёт достаточно долго. Герои сериала выпадают из сюжета неожиданно, зачастую с летальным исходом. Роман Михайлов, как и Даррен Аронофски, своих мечтателей не щадит, выдерживая достаточный уровень реализма в изображении разного рода зависимостей. При этом драму дорвавшейся до свободы молодёжи Михайлов чаще всего показывает образно. Например, когда Руслан приезжает в Питер, он оказывается в городе пустых квартир. Куда он ни постучит, никто не отвечает. В этих квартирах могли жить друзья и знакомые Руслана, но им была уготована иная дорожка.
В этом мини-сериале действительно много смыслов, аллюзий, метафор и образов, которые интересно разглядывать и разгадывать на протяжении всех пяти с половиной часов. Логично напрашивается сравнение с «Твин Пиксом» Дэвида Линча, потому что во второй половине нарратив всё чаще срывается в пространство снов и будто бы на поиски Чёрного Вигвама. Однако при всём вышесказанном «Путешествие на солнце и обратно» — это качественно снятая и хорошо сыгранная криминальная сага с понятной завершённой историей. Это большое авторское кино, в котором показана не столько критика насилия, как в «Слове пацана», или поэтическая семейная сага, как в «Детях перемен», сколько слепок того времени, созданный коллективной памятью.
В английском языке есть выражение «love you to the moon and back», которое обозначает бескрайнюю любовь. И, судя по финальной сцене, это как раз история любви, которая проделала долгий путь через кромешную тьму к солнцу, сильно обожглась, но всё-таки уцелела и вернулась обратно с новым светом. Не все кинопутешествия в 1990-е могут себе такое позволить.
