Российский прокат настигла «Западня» — ремейк аргентинского фильма «Мышеловка» о запертом в машине воришке. Лента с Биллом Скарсгардом и Энтони Хопкинсом не оправдывает ожиданий ни как социальное высказывание, ни как захватывающий триллер. О том, как фильм обращается с насилием, рассказывает Мария Шиманская.
«Западня» — голливудский ремейк аргентинского триллера «Мышеловка» режиссёра Мариано Кона, где обеспеченный врач запирает пойманного на краже вора в собственном автомобиле. Оригинал 2019 года был хорошо принят критиками и уже получил несколько международных адаптаций, включая индийскую и бразильскую. Очередь дошла и до Америки.
В американской версии от аргентинского оригинала остались лишь основная ситуация с автомобилем-ловушкой, расстановка ролей между двумя персонажами — ну и цвет кофты пленника. В «Мышеловке» центральной фигурой был не просто вор, а закоренелый преступник, для которого кражи были не вынужденным шагом, а повседневным ремеслом. Постепенно становилось ясно, что в прошлом он не раз убивал — пусть и непреднамеренно. В его среде склонность к насилию опознавалась как привычная и естественная форма существования.
Билл Скарсгард в кои-то веки играет не мертвеца и не клоуна, а живого человека — и с этой нехитрой задачей справляется отлично.
В «Западне» герой Билла Скарсгарда, Эдди, показан подробнее: ещё до попадания в ловушку он пытается выкупить из мастерской фургон, необходимый для работы, — но не хватает пары сотен. Выкручивается как может: обзванивает знакомых, неуверенно крадёт бумажник, выискивает глазами возможных жертв. При этом он, конечно, милый — любит собак и свою дочку, которую снова забыл забрать из школы. Курит, иногда ругается. В общем, обычный балбес, как ласково называет его дочка по телефону.
Экспозиция героя подаётся параллельно с экспозицией города — грязного Лос-Анджелеса, в который он органично вписан. Подворотни, палатки с бездомными, уличные проститутки — весь набор прелестей современного мегаполиса монтируется в ритме музыки уличного барабанщика. Типичные асфальтовые джунгли, в которых нужно выживать.
Из очередного замусоренного переулка Эдди выходит на парковку, в центре которой стоит роскошная машина. Заканчивает разговор с дочкой, пробует открыть дверь — и удача: она не заперта. Обшаривает бардачок в поисках чего-нибудь ценного, толком ничего не находит и, немного покрасовавшись за рулём, собирается свалить. Вот только машина уже заперта.
В машине раздаётся звонок, и голос загадочного доктора (в исполнении Энтони Хопкинса) сообщает воришке, что он попался. Доктор устал от преступности, поэтому построил ловушку: автомобиль герметичен, звукоизолирован, пуленепробиваем — и к тому же оснащён камерами наблюдения и хитроумными устройствами. Затем следует обязательная нравоучительная программа: доктор читает лекции о том, что молодёжь отбилась от рук, правительство бездействует, и вообще 50 лет назад всем жилось лучше. А потом устраивает пленнику экскурсию по ночному городу — под Чайковского и Римского-Корсакова вместо барабанных ритмов. Потому что Эдди, конечно же, не знает, что мир беден, жесток и несправедлив.
Американский ремейк меняет не только сюжетные события, но и характеристики персонажей. Воришка здесь — не отъявленный мерзавец, а человек, попавший не в те обстоятельства. Билл Скарсгард в кои-то веки играет не мертвеца и не клоуна, а живого человека — и с этой нехитрой задачей справляется отлично. Его страдающий Эдди и дочку любит, и пистолет носит исключительно для самозащиты, и даже Достоевского читал, а при случае может вставить реплику по теме. Вот только диалог между заключённым и надзирателем собирается из самых примитивных штампов и в итоге сводится к формуле инфантильного переноса ответственности: «ты плохой» — «нет, ты плохой».
На протяжении полутора часов «Западня» предлагает понаблюдать за страданиями человека, показанными во всех подробностях. Пыточный арсенал включает: понижающий и повышающий температуру кондиционер, громкую бесконечную музыку, нудные речи старика и удары током — по поводу и без. Герой проводит в машине неделю (для удобства дни отсчитываются титрами), после чего подвергается насилию уже психологическому.
Полтора часа смаковать монотонные пытки током или ударами лицом о приборную панель — удовольствие сомнительное с любой точки зрения. Даже если узника и надзирателя играют Скарсгард и Хопкинс.
Дело, конечно, не в том, что насилие — это плохо. После того как доктор вдоволь насладился страданиями героя, он устраивает поездку по городу и начинает сбивать пешеходов-бандитов. Только кино всё-таки устроено не по принципу GTA. Хруст костей, крики, стоны — всё передано предельно подробно, кровь и переломанные конечности фиксируются с педантичной жестокостью. Но даже в жанровом кино существует мера условности. В «Западне» насилие с самого начала подаётся как подлинное — подробное, физиологически невыносимое. Кровь — это кровь, а не подкрашенный сироп. И именно за этим зрелищем предлагается наблюдать.
Жулик, не воруй.
Проблема в том, что «Западне» не хватает хоть сколько-нибудь отстранённого взгляда на происходящее в кадре. Драматургические мотивировки клишированы и потому невнятны. Авторы фильма как будто всерьёз предлагают порассуждать о политике, экономике, преступности и безработице, используя формулировки из новостной ленты. Всё это преподносится с абсолютной серьёзностью, без намёка на дистанцию, самоиронию или хотя бы стилистическую оговорку. Фраза «ну что, теперь отменишь меня?» и слоу-моушен в кульминационной сцене могли бы сработать как пародия, но и они остаются внутри той же серьёзной интонации.
Но если оставить в стороне моральную (она же драматургическая) составляющую и рассматривать «Западню» как кино исключительно жанровое, как чистый аттракцион, то и тут всё не слишком удачно. Внутренняя сюжетная конструкция — стандартная, из проверенного набора: незадачливый герой попадает в сложную ситуацию, проходит через трудности, побеждает врага, внутренне меняется и в финале живёт счастливо. Вот только Эдди не меняется — потому что с ним изначально всё в порядке, в пределах допустимой погрешности равнодушного мира. А его главная проблема, по большому счёту, в том, что он опять забывает забрать дочку из школы.
Аргентинская «Мышеловка» выстраивалась вокруг неразрешимого социального конфликта. Фильм не предлагал готовых ответов, ставил сложные вопросы, учитывал внутреннюю сложность и неоднозначность двух главных оппонентов. В «Западне» структура предельно упрощается: вместо глубины и многозначности мы получаем сюжет, лишённый вопросов и сомнений. Влезать в чужие машины — нехорошо, не платить алименты — тоже. Но пытать мошенников — тоже не самый гуманный способ решения проблем. Ведите себя хорошо, купите дочке велосипед. И, жулик, не воруй.
