На HBO Max вышло три эпизода второго сезона «Одних из нас». Адаптацией противоречивой The Last of Us Part II занимаются создатель игры Нил Дракманн и сценарист «Чернобыля» Крэйг Мэйзин. Роковое событие, изменившее механику и настроение игры, в сериале уже свершилось, но без сюрпризов не обошлось. Карина Назарова рассказывает, чем утомляет и интригует продолжение, запускающее историю в неожиданном направлении.
В финале первого сезона Джоэл (Педро Паскаль) отказывается жертвовать Элли (Белла Рэмси) ради абстрактного спасения человечества. Вероятность создания вакцины всё равно крайне мала, да и в конец спятившая цивилизация едва ли заслуживает второго шанса. Так, обманутый «Цикадами» герой махом убивает десятки их солдат и врачей в больнице Солт-Лейк-Сити, забирает спящую Элли, увозит её в Джексон — тихий оазис среди апокалипсиса — и клятвенно врёт девочке о бесполезности её иммунитета. Пускай его мотивы легко оправдать заботой и любовью, во втором сезоне герою придётся покаяться: Элли чувствует себя обманутой, а во время похорон убитых в Солт-Лейке поредевшие «Цикады» под лидерством Эбби (Кейтлин Дивер) договариваются отомстить виновнику.
Проходит пять лет. Джоэл заметно смягчился, поседел и погрустнел. В который раз он приходит к психотерапевтке (Кэтрин О’Хара) залечивать травмы и жаловаться на обиженную приёмную дочь. Элли повзрослела и заматерела, учится боевым искусствам и патрулирует окрестности, сворачивая заражённым головы. Параллельно Эбби вместе с соратниками — Оуэном (Спенсер Лорд), Норой (Тати Габриэль), Мэл (Ариэла Барер) и Мэнни (Дэнни Рамирес) — под знаменем В.О.Ф. (Вашингтонский освободительный фронт) подбираются к Джоэлу всё ближе, выжидая контрабандиста в заснеженных горах.
Первый эпизод, срежиссированный Крейгом Мэйзином, неторопливо созерцает идиллическую жизнь общины. В Джексоне рождаются и растут дети, не знающие о реалиях за высоким забором. Ворчливые взрослые готовят завтраки в ламповых кафетериях. Молодёжь вовсю влюбляется и жаждет приключений. Джоэл помогает отстраивать город и чинит для Элли гитару, стараясь расслабить натянутые струны в их отношениях. Здесь настолько хорошо, что конфликт героев Паскаля и Рэмси долгое время остаётся единственной интригой, сплетней и угрозой всеобщей гармонии. Но затишью приходит конец. Дозорный наткнулся в снежных полях на сотню дремлющих монстров. Рабочий, ломая водопроводные трубы, повреждает проросший внутри кордицепс, и на клич гриба слетается орда заражённых. Как назло, пока Джексон держит удар, метель отрезает Джоэла и Дину (Изабела Мерсед) от дома, сталкивая героев с Эбби. Спасая её от смерти, они доверчиво следуют в её убежище, как в мышеловку.
Ответственность за адаптацию фундаментального момента The Last of Us Part II и воплощение новых задумок Нила Дракманна выпала Марку Майлоду. За плечами постановщика — великая «Свадьба Коннора» и ещё пятнадцать эпизодов «Наследников», парочка напряжённых серий «Игры престолов», а впереди — новое шоу по «Гарри Поттеру». Майлод с игрой не знаком, занимая независимую позицию, жизненно необходимую для свободного развития истории, короче, идеальный кандидат. И всё равно что-то пошло не так.
Сюжетные линии второго эпизода красиво дополняют и комментируют друг друга, но неизбежно конкурируют за внимание. Предполагалось, что параллельный монтаж, соединяющий расправу над Джоэлом с новым по сюжету нашествием заражённых на Джексон и битвой Томми (Гэбриел Луна) с огромным Топляком, повысит накал. А в итоге смерть главного героя потеряла былой драматический вес. Город понёс большие потери, людям пришлось стрелять в укушенных сограждан, убивать своих же близких. Если в играх NPC не так жалко, то в драматическом сериале о постапокалипсисе, где действуют люди из плоти и крови, уже трудно смириться с тем, что человеческие жизни имеют разные цены.
Другое неожиданное решение — сериальная Эбби. В игре её мотивация и связь с «Цикадами» раскрываются постепенно. Нил Дракманн старательно очеловечивает убийцу любимого персонажа, расширяя её бэкграунд силой лирических кат-сцен и резко противопоставляя антагонистку погрязшей во тьме Элли. Механика геймплея, на треть выстроенного с перспективы Эбби, повышает психологическое давление: игрок неизбежно привязывается к неоднозначной героине, вынужденно переосмысляет представления о дорогих сердцу персонажах, блуждая по зыбкой почве, где корни мести, прорастая, переплетаются с состраданием.
Для сериала Дракманн выбирает другую, более честную и уважительную по отношению к зрителю стратегию. Мотивация Эбби и её ненависть к Джоэлу раскрываются сразу во всех горьких подробностях. Нехитрыми формальными приёмами Майлод соединяет нас с героиней на физическом уровне, адаптируя тем самым механику игры. На крупном плане — её испуганное и окоченевшее от холода лицо; на общем — уязвлённое тело, что больно врезается в снежную гладь, ползёт под тяжестью сотен монстров, крича и извиваясь от страха.
За три дня до съёмок эпизода Кейтлин Дивер похоронила мать, привнеся в образ героини личные тоску и оцепенение. Боль актрисы выплёскивается в кульминационной сцене, питая неподдельные слёзы. Дивер берёт зрительские эмоции под личный контроль. Через мимику проигрывает пять лет, прошедших за кадром, сравнивая раздавленную Эбби из первого эпизода с неудержимой военной, готовой пытать безоружного, из второго. И ту, и другую она наделяет человечностью, обнажая, как месть разъедает её душевные раны, пожирая рассудок. Но всё живое и трепетное в ней, так точно переданное, оборачивается фальшью. Секунда, и слёзы высыхают под жаром садистской улыбки. Мгновение, и дрожащие руки горюющей по отцу девушки покрываются артериальной кровью человека, недавно спасшего её от гибели.
Говорят, что съёмки эпизода довели всех участников процесса до изнеможения. С первого дубля Майлод потерял связь с реальностью, буквально дрожал от криков Беллы Рэмси, чья интенсивная игра и правда выходит за рамки условности. Ту же дрожь ощущаем и мы, впрочем, на эффект работает не только эмоциональный перегруз эпизода, но и новое оформление каноничного события. Майлод и операторка Кэтрин Голдшмидт («Дом Дракона») в момент казни переходят на ручной режим съёмки, попеременно соединяя нас со взглядом Эбби и Элли, прибежавшей спасать Джоэла. Мстительница произносит утомительную речь палача, и каждое слово, как кинжал, царапает гримасы её союзников.
На этот раз расправа погружена в дневной свет — насилие в здешних краях не дожидается заката.
Лужи крови внутри комнаты на контрасте с белым снегом за окном подсвечивают ужас теряющего пульс сердца, невинность прощальных объятий и привязывают смерть к конкретному времени суток: у Элли впереди ещё целый день, бессонная ночь и вечность, чтобы прийти в себя от увиденного и сто раз прокрутить в голове, почему она не проснулась раньше и не пошла в дозор с Джоэлом, почему не позволила себе его простить, пока тот ещё был жив.
Экспозиция сезона интонационно неустойчива: то душит занудной аурой, то повторяет слово в слово за оригиналом, то нетерпеливо выкручивает скорость. Пусть так, в совокупности эмоциональных событий и цепко подмеченных деталей апокалиптической повседневности у сезона складывается бодрый старт. Дракманн и Мэйзин мягко погружают в повествование, затем наносят неисцелимые удары по всему святому, что осталось в этом бренном мире.
Третий эпизод собирает всё в единую картину, шоураннеры наконец сворачивают сюжет в другую сторону. Элли просыпается в больничной палате и заново переживает смерть отца, истошно крича и галлюцинируя. После трёх месяцев реабилитации она возвращается в дом Джоэла, вытирая слёзы о его рубашки. Режиссёр Питер Хоар вышивает вокруг героини нежный кокон, давая ей пространство излить чувства и успокоить расшатанные нервы. За окном распускается вишня, жители восстанавливают город, готовятся к посеву урожая, женщины — к рождению детей. Жизнь, как ни печально, продолжается и без Джоэла, и без десятков погребённых в могилах. Так битва за Джексон, которую так хотелось обвинить в перехвате внимания, в результате подарила истории шанс на исправление ошибок парадоксальной игры.
В экранизации персонажи Рэмси и Луны получают время для размышлений и выбор. Обновлённый сценарий усиляет сеттинг и добавляет персонажам многогранности и мудрости. Если в оригинале Томми без колебаний побежал по следу Эбби, оставив жене записку, в сериале он, как ни банально, сепарировался от брата, не желая рисковать семьёй, ребёнком и общиной. Замечая в Элли черты Джоэла — его неуёмную агрессию, боль, обиду, — Томми по-отечески предостерегает её от тропы мести, даже созывает городской совет, чтобы вместе определить границы справедливости и остановить девушку от опрометчивых решений. Но, как верно подмечает героиня О’Хары: «Элли уже на пути». Элли уже Джоэл, и без борьбы ей не найти покоя. Разница в том, что сериальная Элли действует осознанно, проведя наедине с горем и мыслью о возмездии несколько долгих месяцев. Продумав каждую мелочь, Элли и Дина вооружаются до зубов. С помощью ворчливого соседа Сета (Роберт Джон Бёрк) они угоняют лошадь Искорку и покидают город. Впереди их ждёт отнюдь не юношеское путешествие, а тяжёлая одиссея — дорога через Сиэтл в ещё больший экзистенциальный ад.
Соединяя сентиментальные и созерцательные сцены с устрашающим экшеном и горестными моментами, шоураннеры аккуратно перераспределяют акценты и обновляют персонажей, рисуя новые точки напряжения в знакомом сюжете. При этом оригинальный лор всё ещё влияет на контекст событий. Скажем, в третьей серии на мгновение появляются культисты Серафиты — безобидные на вид шрамированные кочевники, жестоко убитые из вофовских БТР. Придираться к «Одним из нас» можно сколько угодно, но сила сериала по-прежнему кроется в его драматургии и человеческих историях. Эбби воздала за смерть отца и передала эстафету Элли. Выходит, кордицепс — до сих пор не самая страшная угроза: людские злоба, насилие и месть куда заразительнее, и вакцину от болезней души не изобрести.
