В Москве начинается 40-й Московский Международный фестиваль и открывается он новым фильмом итальянского режиссёра Ферзана Озпетека «Неаполь над пеленой». О ленте рассказывает Анастасия Белокурова.
В картинах турецко-итальянского режиссёра Ферзана Озпетека всегда клубился буйный радостный дух, напрямую позаимствованный из «папиного» итальянского кино: смесь классицизма и фантасмагории и особой чувственности турецких мелодрам. «Неаполь под пеленой» — самый странный и нетипичный его фильм. В нём нет иронии, нет привычной логики, нет трагического, но при этом жизнеутверждающего веселья — этакого смеха над бездной. Есть штампы, прямые цитирования и провисающий ритм. Но есть главное — волшебство любви. То, без чего фильмы Озпетека просто не могут существовать.
Крайне нелепым кажется тот факт, что именно эта лента стала фильмом открытия 40-го ММКФ, будучи при этом одной из участниц конкурса. Но оставим это на совести отборщиков фестиваля. Неаполь, наши дни. Адриана (Джованна Меццоджорно), судебный врач-патологоанатом и просто одинокая женщина, посещает вечеринку у своей тёти, где разыгрывается некое оккультное действо (этот обряд Озпетек увидел как-то собственными глазами в том же Неаполе). В окружении сомнительного вида существ, твердящих что-то о силах природы, мужчина в муках рожает пластикового окровавленного младенца. Во время фуршета, состоявшегося после церемонии, реакция на которую была сдержанной, Адриана встречает молодого и крайне самоуверенного дайвера Андреа (Алессандро Борги). И проводит с ним бурную ночь. Парень производит большое впечатление на женщину, и она соглашается на второе свидание. Но Андреа не приходит на встречу, и уже утром Адриана обнаруживает на рабочем столе его труп. Лицо крайне обезображено, глаза отсутствуют. Что это — ритуальное убийство или простая человеческая жестокость? Желая разобраться в происходящем, Адриана начинает мучительное расследование — путь, приводящий её к совсем не тем ответам, которые она ожидала получить от мира.
Неаполь скрывает тайны. Неаполь и есть тайна. Именно таким видит его Озпетек, но предпочитает не открывать до конца сокровенный покров своих замыслов. Режиссёр ставит зрителям ловушки, начиная картину в типичном духе эротического триллера. Продолжает довольно затяжной мелодрамой. И завершает мистическим, философским финалом. Пытаясь сказать сразу о многом, Озпетек впервые изменяет своему стилю и так и не доводит до конца некоторые сюжетные линии. Раньше его коньком служила пьянящая простота. Недаром несколько лет назад его лента «Присутствие великолепия» получила приз зрительских симпатий на том же ММКФ. Теперь же зрителю были во многом оставлены только намёки, а упор был сделан совсем на ином.
Главной метафорой и одновременно ключом к разгадке здесь служат глаза. Озпетек предлагает зрителю обрести зрение чуть более острое, чем обычное, человеческое. Не имеет никакого значения, кто именно убил Андреа — детектива здесь нет и в помине. Расследование Адрианы — очередное возвращение к истокам. Она не узнаёт полную правду о своем любовнике. Она обретает подлинное видение себя. Видели мы нечто подобное на экране? Да, и не раз. Но изучение души с ее лабиринтами — очередная лестница на небеса и одновременно путешествие в ад. И Христос под плащаницей, знаменитая скульптура в неапольской Капелле Сан Северо, — один из смыслов, скрывающихся в оригинальном названии «Napoli velata».
Искусство, любовь и смерть — экскурсоводы, которые сопровождают зрителя по Неаполю. Кажется, что желание объясниться городу в своём чувстве руководило Озпетеком больше, чем желание рассказать внятную историю своей героини. Она — часть неапольского духа, то, что мы можем увидеть, лишь слегка приподняв пелену. Тогда как живопись, архитектура, скульптура — куда более очевидные зрителю герои. Они единственные, кто однозначно реальны.
Мир знает Озпетека как одного из авторов гей-кино, который с самого начала карьеры не скрывал своей сексуальной ориентации. Но его уникальность в том, что он редкий режиссёр, который предпочитает показывать этот мир с жизнерадостным юмором и душевной иронией. Озпетек не спекулирует на «несчастной судьбе геев в мире всеобщего непонимания». Зачастую именно гомосексуалисты становились главными героями его историй — простых и понятных, рассказанных ностальгическим языком кинематографа ХХ века. Тем любопытнее выглядит одна из основных идей «Неаполя»: обычная женщина в поисках любви исчезает в конце как дым, поглощённая городом, секреты которого так и остаются непознанными.
