В прокате «Пила: Спираль» — новая часть культовой серии ужасов. Начиналось всё с Джеймса Вана: в 2003 году вместе со своим коллегой Ли Уоннеллом (позже срежиссировавшим «Апгрейд» и «Человека-невидимку») он снял малобюджетную короткометражку о мужчине, сумевшем выжить в безумной игре Конструктора. То, что было дальше, уже стало историей: нашумевшая премьера полного метра на фестивале Sundance, сиквелы, триквелы, попытки перезагрузки и вот, наконец, долгожданное переосмысление, последовавшее аж через 11 лет после завершения «каноничной» истории. Влад Шуравин рассказывает, почему «Пила» стала феноменом жанра, с чего всё начиналось и стоит ли козырять знанием термина torture porn.
Из Австралии с любовью
Ли Уоннелл и Джеймс Ван, выпускники мельбурнской киношколы, столкнулись с главной проблемой юных режиссёров — бедностью. Денег, чтобы снимать фильмы, не было, и тогда друзья начали придумывать бюджетные идеи. Одна из них состояла из броских, но бессвязных деталей: два героя, между ними — труп, а в руках у них откуда-то оказались пистолет и диктофон. Уоннелл пока не смог развить этот концепт, но зато придумал яркое название: «Пила» («Saw», иначе говоря). Только позже он смог довести затею до ума, и помогла ему в этом, как ни странно, ипохондрия. Дело в том, что Ли страдал от каждодневных мигреней и однажды решил пойти на МРТ. Во время томного пугающего ожидания результатов сценарист задумался: «А что, если у меня найдут опухоль и мне останется жить год или два?» Нетрудно догадаться, какую логическую цепочку он выстроил дальше — именно так и родился персонаж Пилы, мужчина средних лет, который решил свои последние месяцы отдать нравоучительной игре на выживание.
Короткометражку они сняли, чтобы можно было проще пропитчить кино студиям: мол, мы не только предлагаем вам идею, но ещё и сами её реализуем. Их фильм 2003 года — своеобразная визитная карточка, которая выхватывает кусок из первого авторского сценария и тизерит следующие события. Дэвид (Ли Уоннелл) сидит в кабинете у следователя и рассказывает историю своего знакомства с Пилой. Тут уже встречается и кукла, и ловушка из медвежьего капкана, разрывающего голову на две половинки, и знакомая фраза «Live or die», которую Конструктор говорит своим жертвам. Пока это proto-Saw, но большинство элементов перекочуют в полнометражную работу.
На родине получить деньги на фильм не удалось, поэтому короткометражку показали голливудским продюсерам. Twisted Pictures неожиданно для двух молодых авторов дала карт-бланш на все творческие решения (снимает Ван, играет в фильме Уоннелл), но ограничилась небольшим бюджетом. Лишь спустя несколько лет Джеймс выяснит, что на фильм они потратили около 700 тысяч долларов — цена, скажем честно, небольшая даже для такого камерного кино. Отчаянные времена с мизерными финансами требуют отчаянных решений, поэтому, чтобы не таскать оборудование из одной локации в другую (и сэкономить кучу денег), был запущен поиск площадки, а вскоре и нашли идеального кандидата — заброшенный склад, чьи хозяева давно разорились и были только рады избавиться от этой развалины. Таким образом, почти все события, как бы сложно ни было в это поверить, снимались в старом промышленном помещении: и эпизоды в участке, и даже погони на машинах.
Ни один фильм франшизы, кажется, не сталкивался с такими трудностями, и уже это отличает первую «Пилу» от всех последующих. Хотя есть и другой момент — оригинальная картина, в общем-то, никогда и не задумывалась как torture porn. Уоннелл и Ван в разных интервью постоянно подчёркивают, что это прежде всего сложносочинённый триллер с экзистенциальным подтекстом, а все пыточные сцены занимают в нём лишь незначительную часть хронометража. О жанровой принадлежности не только этого фильма, но и всей франшизы мы ещё поговорим, но если после «Пилы» включить, скажем, седьмую часть серии, то сразу станет понятно, насколько велик разрыв между картиной Вана и продолжениями.
Что такое torture porn?
Если буквально, то «пыточное порно», вроде бы сформировавшийся (хотя на самом деле не совсем) поджанр, которому свойственна детальная демонстрация насилия. Но, несмотря на последнюю часть термина, насилия скорее физического, нежели сексуального — в torture porn отрезают конечности, отрывают ногти и выкалывают глаза. Короче говоря, всячески испытывают на прочность человеческий организм и зрительское терпение. Вы наверняка видели такие фильмы или хотя бы слышали о них: «Хостел», «Волчья яма», «Пила» и, вообще-то, «Страсти Христовы». Нетрудно догадаться, что в общественном сознании пыточное порно считается чем-то низким, а потому и недостойным серьёзного обсуждения.
Вдвойне иронично, что диалог о нём начал Дэвид Эдельстайн, американский критик, который в своей статье 2006 года «Now Playing at Your Local Multiplex: Torture Porn» обрушился на современное жанровое кино (он же и придумал термин). По его мнению, эксплуатационные фильмы с 42-й улицы Нью-Йорка, где крутили порно и дешёвые ужастики, каким-то чудом перекочевали в большие кинозалы и теперь собирают миллионы долларов. Но что хуже — они ломают рамки морали, заставляют сочувствовать мучителям и убийцам или ставить себя на место беззащитной жертвы, обречённой на страдания. Иначе говоря, получать чуть ли не физиологические муки (или, если ты отождествляешь себя с истязателем, — физиологическое удовольствие, за что Эдельстайн как раз и критикует новые хорроры) от кино, прервать которые можно лишь выйдя из зала. Ведь если final girl из слэшеров давала отпор злодею в маске, то смерть героини в torture porn почти всегда неминуема, а в некоторой степени даже обязательна для поджанра: за страданиями следуют ещё большие страдания, а за пытками не кроется ничего.
Термин, введёный Эдельстайном, понятное дело, носил негативную коннотацию и был призван дискредитировать все эти мерзкие кровавые «Пилы» с «Хостелами». Вот только вышло совсем иначе. С названием свыклись, его стали использовать в книгах (Torture Porn: Popular Horror After Saw) и в статьях, хотя, справедливости ради, в некоторых изданиях до сих пор делаются попытки больно «кольнуть» создателей фильмов, навесив на их кино ярлык torture porn. Куда интереснее, что, собственно, легитимность этого термина всё равно стоит под большим вопросом. Адам Ловенштейн, например, предлагал называть такие фильмы spectacle horror («зрелищный хоррор»), сравнивая их с киноаттракционами, а основные тезисы Эдельстайна называл ошибочными. В общем, история термина действительно сложная и неоднозначная, но одно ясно: к какому бы поджанру «Пила» ни относилась, она остаётся важнейшим звеном в истории американского хоррора.
Есть ли хоррор после Вана?
При всём уважении к Вану и Уоннеллу, сложно сказать, что «Пила» обязана успехом только им. На второй части к проекту присоединился молодой режиссёр Даррен Линн Боусман, и если уж стоит кого-то кроме хитрых продюсеров и двух австралийских студентов считать виновниками становления «Пилы», так это его. Жестокие пытки и безумные твисты, ускоренная съёмка и тревожная (уже, правда, ставшая мемом) финальная музыка Чарли Клоузера, некогда участника Nine Inch Nails — все знаменитые фишки оригинала гипертрофировали, выкрутили на максимум. С каждой новой частью (а Линн Боусман поставил аж три или, включая «Спираль», четыре эпизода серии) классический концепт становился всё кровожаднее и одиознее. Отпиливать ногу — банальность, теперь героям нужно прыгать в ванну со шприцами и пилить черепушки. И это всё при том, что режиссёр, в общем-то, и не планировал снимать «Пилу» — просто одна его идея хоррор-проекта оказалась настолько похожей на знаменитый фильм Вана, что студия ловко связала сиквел с нашумевшим хитом Sundance.
А дальше последовала режиссёрская чехарда, типичная для жанра. Сначала место режиссёра занял Дэвид Хакл, не последний человек во франшизе, который работал со второй по четвёртую часть в качестве художника-постановщика. Причём заявился он в самый, пожалуй, поворотный момент серии, когда «Пила» постепенно начала трансформироваться в масштабный киносериал, дешёвый бульварный роман-ужастик, где все эпизоды связаны между собой. Вообще, продюсерская традиция выпускать фильм за фильмом каждый год под Хэллоуин сформировала знакомую структуру франшизы: пока зрители не успевали забыть, кто есть кто, старые герои возвращались на экраны и разыгрывали хоррор-версию «Санта-Барбары». Были и комы, и подставные смерти, и роковые влюблённости — как тут не пойти на новую часть, если действие остановилось в разгаре садистских страстей?
Для закрепления успеха нужен был громкий финал, но состоялся он уже без Хакла. Закончить историю попытался Кевин Гротерт, монтажёр предыдущих «Пил», который снял без преувеличения лучшие фильмы франшизы. Спустя несколько лет попытка возродить франшизу с помощью неубедительного филлера Jigsaw закончилась полным провалом, но уже в 2021 году на экраны выходит «Спираль» — эффектное переосмысление от Криса Рока и ветерана франшизы Даррена Линна Боусмана, которое наверняка сгладит впечатления разочаровавшихся фанатов.
Секрет успеха «Пилы»
Тут, конечно, сразу возникает множество вопросов. Например, почему фильмы, где на протяжении полутора (а иногда и двух) часов калечат людей, пользуются такой популярностью? Или как можно настолько успешно использовать один и тот же концепт уже 9 частей («Форсаж» не в счёт — это всё-таки дорогой летний блокбастер)? Словом, «Пила» действительно стала феноменом, для многих ещё и существующим на грани аномалии. Тот же «Хостел» Элая Рота продержался худо-бедно всего три эпизода, а режиссёрский дебют Тейлора Шеридана «Гнусный», где люди должны калечить себя, чтобы выйти из комнаты, и вовсе остановился на одном фильме.
Во-первых, само собой, «Пилу» любят за изобретательные убийства. Вывод — тут никто спорить не будет — жутко очевидный, но от этого не менее логичный. Ван действительно изобрёл крайне оригинальные ловушки, но то, что было дальше, увы, заткнёт за пояс и его медвежий капкан, и отпиливание ног.
«Пила» — кунсткамера сложных и пугающих пыточных механизмов. Кому-то выкалывают глаза, кого-то заливают гнилым свиным фаршем, а в новой части одному из героев даётся выбор: быть раздавленным поездом или оторвать собственный язык. Но одного насилия мало — фанатам хоррора, вопреки расхожему мнению, кроме расчленёнки нужно что-то ещё. Обаяние франшизы кроется в центральном антагонисте серии, Джоне Крамере, возомнившем себя мессией, способным вернуть людям любовь к жизни своими одиозными играми. По мнению некоторых исследователей жанра, torture porn и, в частности, «Пила» пытаются переосмыслить события 11 сентября: «Монстр начала XXI века — это стремительно слабеющий авторитет, чьи попытки “вернуть людям волю к жизни” являются не более чем следствием личных страданий, вызванных утратой былого “стабильного” (внушающего подлинный страх) положения».
Белый гетеросексуальный мужчина средних лет, столкнувшийся с эфемерностью и беззащитностью жизни и окружения (у него умирает ребёнок, выявляют рак, а ещё он переживает неудачную попытку суицида), пытается исправить «неправильный» мир репрессивными методами. Иначе говоря, делает всё возможное, чтобы он стал правильным. Во многом это соотносится с мотивировкой вторжения Америки в Ирак и в особенности с пытками в тюрьме Абу-Грейб. Последнее находит особое отражение в «Хостеле» Илая Рота: сначала зритель смотрит за пытками над американскими туристами, а потом фильм совершает удивительный твист, и вот уже истязатель меняется местами с жертвой. Становится ли созерцание насилия соучастием в нём? Как месть и желание подчинить своим ценностям всё вокруг (даже при благих намерениях) может нарушить и без того шаткую гармонию в обществе? «Пила» гораздо сложнее, чем кажется, и эти моральные дилеммы в ней всегда занимали особое место.
С другой стороны, не стоит ещё забывать и о жанровой принадлежности «Пилы». Нет, мы не про torture porn и не про spectacle horror, а про куда более однозначный момент. Вся франшиза не только фокусируется на пытках, но ещё и рассказывает детективную историю. Учитывая проблемы, которые она поднимает (от социального неравенства до взяточничества и злобного оскала капитализма), справедливо назвать «Пилу» ещё и неонуаром. Первая часть так и вовсе черпала вдохновение из триллера «Семь» Дэвида Финчера: в его цветовой гамме, персонажах и атмосфере насквозь прогнившего города, где кто не убийца, тот просто несчастный человек.
Для хоррора «Пила» вообще удивительно связная: каждый эпизод плавно перетекает в следующий, а на протяжении всей истории то и дело доносятся выстрелы чеховских ружей. То, что мимолётом показали в одной части, через два фильма может сыграть ключевое значение в развитии сюжета. Копы, жертвы и маньяки сливаются в одной бульварной истории — и вот уже кровавая «Санта-Барбара» предстаёт перед зрителем во всей красе. «Пиле» не нужен Крамер так же, как и, скажем, «Ходячим мертвецам» не нужен Рик Граймс — история, поначалу фокусирующаяся на их личностях, стала куда больше, обросла романным размахом.
«Пила: Спираль»
Но спешим успокоить тех, кто пропустил половину событий франшизы: новый эпизод не игнорирует разве что первую часть, а от всех остальных фильмов он берёт кровавое пыточное безумие. Нью-йоркский коп Зик Бэнкс (Крис Рок) — пожалуй, последний честный страж закона в городе. Несколько лет назад он сдал своего нечистого на руку коллегу, а теперь слывёт в отделе «крысой». Когда на улицах заводится очередной подражатель Пилы, убивающий исключительно полицейских, именно Зик становится главой операции по его поимке. В некоторой степени это возвращение к канонам: насилия здесь значительно меньше, чем в сиквелах, а на первый план выходит детективная история.
Если оригинальная «Пила» размышляла об Америке после 11 сентября, то «Спираль» обращается к проблеме полицейского произвола и BLM. Классический, в общем-то, вопрос о том, кто нас защитит от защитников, разворачивается в сюжет о зловещем вигиланте. Вдвойне интересно, что типичные символы франшизы Крис Рок и компания пытаются переложить на современные реалии: например, маска свиньи, которую носили все приспешники Крамера, иронично сравнивается с обликом копов.
Боусман, и Рок, которые, понятное дело, являются гигантскими фанатами серии, не изобретают велосипед и действуют по строго отработанным шаблонам: таинственный убийца, пытки (пусть и реже, чем обычно), грязные и честные копы, наконец, безумный финальный твист и знаменитая музыка Чарли Клоузера. Пусть на титрах вместо рока теперь играет 21 Savage, а герои неловко отшучиваются и изображают крутых полицейских из бадди-муви — мы-то знаем, что вскоре на экране окажется старое доброе ультранасилие и сосед по креслу в кинотеатре начнёт морщиться и вжиматься пальцами в подлокотники. «Пила» вернулась, но уже с другой, более актуальной историей — это, собственно, в очередной раз показывает, почему франшизу не смогут убить ни продюсеры, ни время.
Субъективный топ всех частей франшизы «Пила» (с учётом факта отсутствия плохих фильмов в серии):
1-е место: «Пила 6»
По-настоящему мастерская работа с ловушками, каждая из которых лучше знакомит зрителя с жадным директором страховой компании. Карусель с дробовиком, виселица, где он должен спасти либо милую старушку, либо беспечного паренька, наконец, чан с кислотой (испытание не совсем для Уильяма, но очень красивый метафорический эпизод). «Пила 6» не просто выверена до секунды, прямо как настоящий киноаттракцион, но ещё и точно передаёт всю суть франшизы.
2-е место: «Пила 3»
Главный mindfuck всей серии — фильм-головоломка, где Пила обманывает в кои-то веки не только зрителей, но и всё своё ближайшее окружение. А ещё это первый эпизод, где раскрыли концепцию полосы препятствий. Одного заливает гнилым свиным фаршем, другому с помощью механизма скручивают конечности до тех пор, пока не сломаются кости, — словом, заскучать не удастся.
3-е место: «Пила 3D»
Если бы не было «Пилы 6», эта часть оказалась бы, возможно, лучшей в серии. Однако Кевин Гротерт пошёл по протоптанной дорожке и решил повторить успех прошлого фильма: обманщик Даген, поднявший состояние на своей книге о том, как ему удалось выжить в игре Крамера, впервые попадает в лапы маньяка. Такая же, в общем-то, полоса препятствий на пути к собственному раскаянию, да и структурно это всё очень неловко дублирует шестой эпизод. С другой стороны, перед нами чуть ли не самая кровавая часть: чего стоит эпизод о приклеенной коже, где снялся Честер Беннингтон.
4-е место: «Пила: Игра на выживание»
Классике в укор, увы, ничего не поставишь. Вопреки расхожему мнению, не канон полюбившейся всем «Пилы», но точно важное кино, которому мы обязаны самыми запоминающимися деталями франшизы: от свиных масок до куклы Джона Крамера. История создания сквозь боль и слёзы, конечно, тоже вызывает уважение.
5-е место: «Пила: Спираль»
Боюсь, в этом со мной большинство не согласится, но «Спираль» действительно понимает, что необходимо франшизе для обновления. Пытки в Абу-Грейб канули в небытие, а Ирак остался одним из множества неприятных национальных воспоминаний. Теперь Америка озабочена BLM, Трампом и коронавирусом — на первом из этого списка новая «Пила» частично и фокусируется. Смешно, умно и, пусть и меньше, чем обычно, но всё ещё кроваво.
6-е место: «Пила 5»
Типичная «Пила», за тем лишь исключением, что забавный финал действительно полностью меняет суть развернувшейся перед зрителями игры. На финишной прямой жертвы понимают, что коллективизм иногда полезен.
7-е место: «Пила 2»
Боусман только прощупывает почву и пытается сделать из «Пилы» torture porn. Иногда получается даже в духе первого фильма, но триквел ему удастся значительно лучше.
8-е место: «Пила 4»
Кстати говоря, в некоторой степени это прото-«Спираль». Тоже герой — коп, вынужденный пожинать плоды правосудия, тоже полицейская проблематика и, если притянуть за уши, даже похожий финал. Сложно не любить кино, где на всей скорости два ледяных блока сталкиваются и превращают человеческую голову в лопнувшую тыкву. Мрачно и эффектно.
9-е место: «Пила 8»
Не плохой, но откровенно слабый фильм франшизы. Хотели возрождение — получили филлер, пытающийся белыми нитками сшить и без того запутанный сюжет. Как заурядный эпизод серии — вполне неплохо, но после многолетней паузы хотелось получить что-то более замысловатое.
