Сериал Ольги Долматовской и Жоры Крыжовникова «Москва слезам не верит. Всё только начинается» преодолел экватор: из восьми серий вышло уже пять. Не претендуя на финальный вердикт, Павел Пугачёв подводит промежуточные итоги и размышляет, почему «главный сериал года» не производит ожидаемого фурора и нуждается в защите.
Старые песни о главном
Москва, как напоминает бархатный голос Леонида Агутина в открывающей сериал перепевке «Александры» Юрия Визбора, строилась не сразу. Так и «Москва слезам не верит. Всё только начинается» тратит половину сезона на экспозицию. Есть три подруги: сбежавшая с сынишкой от мужа-тирана Ксюша (Тина Стойилкович), следующая материнскому завету «выйти за иностранца и жить по-человечески» амбициозная и пробивная Маша (Мария Камова, также известная как блогер Маш Милаш), кроткая и желающая всем помочь студентка мединститута Оля (Анастасия Талызина). У каждой своё — ещё толком не оформившееся — представление о счастье, и каждая по-своему пытается его достичь. Методом проб и ошибок и с последствиями, что отдадутся болью, разочарованиями и, возможно, новым счастьем годы спустя.
Ксюша, сдуру представившаяся «дочкой Лаврова» (интересно, обращал ли кто-то, кроме особо интересующихся, в 2003-м внимание на спецпредставителя России в ООН), завязывает роман с молодым и неуловимо скользким сотрудником «Останкино» Владом (Иван Янковский). Маша дурит голову щедрому и влюбчивому американцу (Дэниел Барнс), параллельно испытывая сложные чувства к студенту-юристу Артёму (Андрей Максимов), толкиенисту с добрым сердцем и отсутствием внятных жизненных перспектив. Чистую душеньку Олю угораздило влюбиться в препода (Андрей Бурковский), у которого помимо неё есть любимая работа (и не одна), нелюбимая жена (Мария Смольникова) и очередь из любовниц. Вскоре минуют двадцать лет — и героинь мы увидим уже в исполнении совсем других актрис.
Стоит Леониду Агутину запеть вновь — в начале пятой серии, когда мы из лужковской Москвы 2003-го перенесёмся в похорошевшую Москву 2023-го, — как невольно вздыхаешь: ну наконец начался «основной» таймлайн. Постойте, но ведь и оригинальный «Москва слезам не верит» (1979) был строго разделён на две равные части. Вот только там оба таймлайна оказывались равноценными: следить за поворотами судеб Кати, Люды и Тоси было одинаково интересно что на заре оттепели, что посреди застоя. То ли благодаря обманчиво простодушной драматургии (двусмысленности и недосказанности сценария Валентина Черных — отдельный сюжет: задумайтесь, например, над тем, почему слесарь Гоша живёт в таких условиях, не будучи маргиналом), то ли просто потому, что актрис на переправе не меняли, — но в оригинале переход в другую эпоху ощущался не как начало основного действия, а как логичное его продолжение.
Кощунство или переосмысление?
Скажем сразу: новый «Москва слезам не верит» нисколько не делает «старый» хуже. Дело даже не в том, что любое обращение к классике вызывает новую волну к ней интереса (автор этих строк пересмотрел шедевр Меньшова впервые за много лет именно из-за выхода сериала), а в том, что никакой ремейк не может быть «кощунством» по отношению к оригиналу. Вся мировая культура строится на реактуализации одних и тех же сюжетов, новых обращениях к мифам и сказкам, использовании архетипов и знакомых историй в новых условиях и с обновлёнными деталями. И в этом смысле «Москва слезам не верит. Всё только начинается» — очень хороший и по уму сделанный ремейк.
Хоть создатели — Ольга Долматовская и Жора Крыжовников — в каждом релизе повторяют, что формально это новая адаптация сценария Валентина Черных, но в каждой серии есть минимум по одному прямому визуальному оммажу фильму Владимира Меньшова. Но волновать должны не юридические вопросы и «кто кого упомянул», а то, как именно сериал обращается к первоисточнику. Это остроумная игра с оригиналом, напоминающая то, как, допустим, ромком «Бестолковые» связан с «Эммой» Джейн Остин: и мы, и как будто сами героини прекрасно понимаем некоторую типичность происходящего и то, что всё это уже когда-то и с кем-то было (впору ожидать прямого включения самого фильма Меньшова в реальность сериала, но загадывать не будем — пути «Мосфильма» неисповедимы). 2020-е и 2000-е очевидно рифмуются как оттепель с застоем, и, хоть и герои другие, но проблемы и песня Визбора — всё те же. Хочется сказать, что проблемы (да и песни) эти вечные, но тут вопрос скорее к таймлайну нашей исторической реальности: время, как однажды объяснил Альберт Эйнштейн, зависит от пространства, а в России пространство особое.
Моргнул — и склейка
Касательно пространственно-временных отношений есть в сериале аспект, достойный отдельного текста: монтаж. Распределение режиссёрских обязанностей в «Москве» не вызывает разночтений именно в этом вопросе. Моментально узнаваемые джамп-каты (грубые склейки кадров, взятых из одного или соседних дублей со схожим ракурсом) давно стали визитной карточкой режиссёра «Горько!» (2013), «Звоните ДиКаприо!» (2018) и «Слова пацана» (2023) и одной из первооснов его творческого метода. Приглядитесь, как работают эти резкие стыки: обычно они не просто уплотняют время, а отсекают фазу принятия решения. Оля мнётся перед дверью кабинета, и бац — влетает, полная решимости. Вот Маша и Ксюша ещё едва знакомы, а теперь — уже подруги.
Такой приём бесподобно работает в комедии, интересно — в драме и довольно странно — в мелодраматическом кино, где очень многое строится на длительности момента, паузах, моментах чувственной неловкости и той самой фазе принятия решения (уйти или остаться, поцеловать или отвернуться, сказать или промолчать). Крыжовников взамен этого выбрал игру на контрастах, выражающуюся и в перепадах настроения героинь, и в скоропалительном принятии судьбоносных решений, и в монтажной логике. Получается странно: такой подход (как драматургический, так и режиссёрский) заменяет мелодраматизм фирменным авторским чувством комического, которое часто можно спутать с цинизмом или даже мизантропией. Иными словами, тут всё слишком жёсткое для мелодрамы, как если бы постановку сериала канала «Домашний» доверили Ларсу фон Триеру. В этом определённо что-то есть, но звучит это чуть интереснее, чем смотрится.
Время танцоров
Другая принципиальная не проблема, но трудность сериала — собственно формат мюзикла. В 1975 году Валентин Гафт шутил, предваряя одно феерическое пародийное выступление Марины Неёловой и Константина Райкина: «Настоящих образцов мюзикла мы пока ещё не видим. Считают, что, если артист танцует хуже, чем в балете, поёт хуже, чем в оперетте, а играет хуже, чем в самодеятельности, — он уже может играть мюзикл». С тех пор в этом отношении у нас изменилось не так много. Точнее, кое-что интересное было — и как раз в фильмографии Жоры Крыжовникова. Изобретательные, яркие и нарочито «кринжовые» номера в караоке-комедии «Самый лучший день» (2015), разрывные ледово-музыкальные выходы в драме «Лёд 2» (2020) не были формально безупречными, но впечатляли как внутри фильмов, так и будучи вырванными из контекста.
Совсем другое дело — шоустопперы в как бы мюзикле «Москва слезам не верит. Всё только начинается». Они не плохи сами по себе. Скажем, выход Марии Смольниковой в роли несчастной жены под песню Аллы Борисовны — короткометражный шедевр. Или само решение совместить в одном музыкальном номере мажорный «Этот город» группы «Браво» и депрессивный «Город» Вячеслава Петкуна — это так хорошо, что непонятно, почему никто не додумался раньше. И «Скалолазка», и «Мелом» — всё на месте и здорово. Но это не мюзикл и даже не новомодный «антимюзикл» вроде «Конца света» (2024) или уже классической «Танцующей в темноте» (2000). Скажем, мюзик-холльные эпизоды, действие которых разворачивается в условном, воображаемом пространстве, едва тут драматургически отличимы от многочисленных «клиповых нарезок» под любимые песни героинь. Поменяй их местами — не изменится ничего. Разве что дурно сведённый звук в песнях (безо всякого «воздуха», дающего необходимое в мюзиклах ощущение исполнения песни внутри сцены) перестанет раздражать. Хотя, может, это не баг, а фича?
И вот такая неопределённость тут во всём. Словно следуя неразберихе, сериал меняет, а затем вроде как возвращает обратно своё название. Или мы, допустим, свыклись с переменой одних исполнительниц главных ролей на других вместе с временным скачком на 20 лет — но мужчины в этом мире действительно не меняются. Даже платформа Wink даёт повод изумиться, вставляя перед каждым эпизодом рекламу то ли банка, то ли мэрии со слоганом «Москва не для слёз — она для улыбок».
Но всё-таки: таланта, энергии и — не всегда работающих, но прежде всего режиссёрских решений (а не просто следования тексту сценария и рекомендациям «креативных продюсеров») тут больше, чем почти во всём отечественном сериалопроизводстве последних лет. «Москва слезам не верит. Всё только начинается» много чем может бесить, расстраивать, разочаровывать, — но это значит, что и очаровать ему тоже есть чем.
Кроме того, это не только первый как минимум занятный ремейк почтенной советской классики эпохи застоя, но и восьмичасовая экранизация Пелевина. Только не какого-либо из романов, а цитаты из «Тайных видов на гору Фудзи», ставшей соцсетевым афоризмом: «За каждым успешным мужчиной стоит любовь женщины. За каждой успешной женщиной стоит предательство мужчины».
