Паоло Соррентино — главный режиссёр современного итальянского кино. Его новая картина La Grazia в этом году открыла 82-й Венецианский кинофестиваль. После нескольких серьёзных фильмов Соррентино позволяет себе с юмором поговорить на тему принятия смерти близкого человека. О том, какой метод борьбы с бесконечным одиночеством предлагает режиссёр, пишет Дима Елагин.
Каждый раз, когда президент Италии Марьяно Де Сантис закуривает сигарету на крыше рабочего дворца, он думает о ней. Его жена Аврора умерла восемь лет назад, и с тех пор он будто бы не может дышать полной грудью — за скупость эмоций коллеги дали ему прозвище «Железобетон». Через шесть месяцев заканчивается срок службы Марьяно, ему нужно решить два важных дела: подписать или отвергнуть закон об эвтаназии и рассмотреть прошения о помиловании мужчины и женщины, обвинённых в убийстве супругов. В этом президента консультируют двое людей: папа римский и дочь Доротея, также выполняющая функции главного помощника президента.
За более чем двадцать лет карьеры Паоло Соррентино уже дважды снял байопики об итальянских премьер-министрах: в 2008-м — «Изумительный» о Джулио Андреотти и в 2018-м — «Лоро» о Сильвио Берлускони. В обоих случаях фильмы получились скорее образовательными и нацеленными сугубо на местную аудиторию. Случай же La Grazia иной — это кино о вымышленном человеке; кино не о политических, а духовных вопросах.
Читайте также: Как снимает Паоло Соррентино
Главные герои Соррентино всегда по каким-то причинам сломлены: рок-звезду в «Где бы ты ни был» тридцать лет назад отверг отец, брокера в «Последствиях любви» заточила в отель мафия после того, как тот неудачно вложил их деньги в покупку танкера. Они заперты не только в своих домах, кабинетах и богатых поместьях, но прежде всего внутри своих сердец — потому сравнение с армированным бетоном столь красноречиво. На фоне элегантных, воздушных статуй президент Марьяно (гениально сыгранный актёром Тони Сервилло) будто бы может продавить пол весом своих печалей.
Каждую свободную минуту своего времени мужчина посвящает мыслям о супруге: говорит о ней с папой римским, обсуждает с коллегами и друзьями, вспоминает во время интервью для журнала Vogue, он даже думает о ней, когда читает любовные письма одного из кандидатов на помилование. Хотя итальянское название фильма La Grazia можно перевести как «Благодать» (второй вариант — «Помилование»), религиозный аспект в картине — это лишь повод для разговора о финальности человеческого бытия.
Старик, засматривающийся на недоступную молодую красавицу, появляется снова и снова у Паоло Соррентино, будто бы превыше всего ценящего юность. Хотя подобные сцены полны мизогинного подтекста и объективации (почти всегда у Соррентино мужчины смотрят на женщин), режиссёр хочет подчеркнуть трагичное положение своих героев, находящихся будто бы в конце жизненного пути. Марьяно Де Сантис осознаёт, что его время вскоре истечёт, и потому оттягивает решение важных дел и цепляется за личную трагедию. До вступления в должность Марьяно служил в качестве судьи, он написал огромный том (более двух тысяч страниц) по уголовному праву и привык требовать чёткие ответы на свои вопросы. Закон об эвтаназии и прошения о помиловании двух супругов-убийц не просто так идут рука об руку: у режиссёра любовь всегда кружит в одном танце со смертью, они держат друг друга в крепких объятиях. Как раз эти объятия Соррентино и старается разжать, показать, что реальный мир не подчиняется никаким законам.
Об этом будто бы знает и сам втайне догадывается Марьяно: он курит, несмотря на отсутствие одного лёгкого, любит современный рэп (даже сам сочиняет) и при удобном случае готов нарушить свою строгую диету. В отличие от последних серьёзных фильмов Соррентино, La Grazia полна юмора в духе «Молодого папы», в ней сакральное соединяется с профанным, а инструментальная композиция Йоханна Йоханнссона A Sparrow Alighted upon our Shoulder встречается с электронными битами и монотонным пиканьем космической станции, которую среди звёзд пытается найти Марьяно, когда выходит покурить. В La Grazia герой будто бы находится в позиции бога и вершит судьбы, а на деле — обычный человек, которому не чужды ни ошибки, ни эмоции. Поэтому не должно быть никакого страха конца жизни — она никогда не кончится, никакой этап не завершится по-настоящему. Печали и несчастья тоже никуда не уйдут: единственное, что может помочь в борьбе с ними и щемящей болью одиночества, — их принятие. Это требует невиданного мужества, но иного выхода просто нет.
Читайте также: Рецензия на «Руку бога» Паоло Соррентино
