Netflix попрощался с одним из своих наиболее значительных проектов — сериалом «Корона», который за шесть сезонов охватил историю британской монархии долгого XX века и обернулся одним из наиболее влиятельных представителей современного потокового вещания. Противоречивая, неравномерно покрытая позолотой, эта драма завоевала свыше 120 телевизионных премий, превратила неизвестных новичков индустрии в востребованных актёров, а их — в подлинных звёзд. Этой зимой «Корона вернулась, по-прежнему грандиозная, но бесконечно уставшая от самой себя, чтобы, шагнув в век XXI, попрощаться окончательно.
Шестой сезон начинается на высоких скоростях легендарной трагедии, которая перекроила общественное мнение Британии о монархии. В открывающей сцене чёрный автомобиль с визгом и грохотом влетает в темноту туннеля Пон-де-л’Альма в Париже, преследуемый папарацци. Минуту спустя становится ясно: произошло нечто ужасное.
Пытаясь охватить взглядом многолетнюю драму, можно свернуть себе шею, разглядывая все те нюансы, которые превратили «Корону» в феномен. Она предложила новый взгляд на королевскую семью и подняла неудобные вопросы. Как устроена ритуальная и человеческая сторона британской монархии? Способна ли она оправдать своё существование, заслуживает ли персональных жертв, принесённых каждым из Виндзоров? Какой смысл она несёт в себе сегодня? «Корона не задаётся экзистенциальными вопросами. Это признак неуверенности в себе», — получает спорное наставление Елизавета II. Но финал — время подводить итоги.
Когда бессменный шоураннер Питер Морган и режиссёр Стивен Долдри запустили сериал о монархии, это было шоу с низкими ставками. Отправной точкой для сюжета стала пьеса «Аудиенция», которая состояла из увлекательной концепции разговоров пожилого Уинстона Черчилля и ещё совсем юной Елизаветы, чья шея пока не привыкла к тяжести короны. Развилка между замкнутым на себе романом воспитания и остроумной шахматной партией двух умов потребовала от создателей добавить в проект решение, которое заранее вывело шоу из тупика и добавило истории интригу: почему бы не обновлять актёрский состав каждые два сезона? Меняясь, неизбежно он приблизился по степени звёздности к «Гарри Поттеру».
Актёрский состав шестого сезона также удивителен, как и всегда. Не считая Элизабет Дебики, которая способна оживить леди Ди одним лишь наклоном головы, Доминик Уэст по-прежнему кажется странным выбором на роль принца Чарльза, но его энергия и до неловкого интимная техника игры подкупает, как и Лесли Мэнвилл, которая вносит душу в сериал, напоминая о харизме и неустойчивости принцессы Маргарет.
От года к году Питер Морган сталкивал стремительно меняющийся мир и корону, которая всеми силами пыталась от этого мира изолироваться. Это позволило создать драму, по масштабам сравнимую с «Игрой престолов» и превосходящую её в сдержанной элегантности.
Она приковывала к себе внимание благодаря силе повествования, от которого невозможно оторваться, и персонажам, чьи характеры и судьбы полны неожиданных деталей и интригующих слоёв, составленных из противоречий. Сердцем истории было наполненное электричеством соприкосновение символов королевской вечности и неудобных родственников, современной язвительной прессы, оппортунистов, скорбящих семей шахтёрского городка Аберфан, в котором погибло более сотни детей, политических конфликтов, музыки Дэвида Боуи, которая пробралась в коридоры дворца, нормализации разводов.
Кульминацией этого столкновения стало проникновение в королевскую семью принцессы Дианы: оно ознаменовало наивысшую точку, которой достигла драматургия «Короны» в четвёртом сезоне. Оно же обрушило способность сериала балансировать между интимным и общественным, превращая масштабную драму в мелодраму запутавшейся женщины, которая чудом ускользнула от королевской семьи лишь затем, чтобы трагически увековечить себя в днк монархии.
Если пятый сезон галопом нёсся по эпохе расставания Чарльза и Дианы, притормозив ради слитого телефонного разговора принца и любви всей его жизни Камиллы (почти porn revenge со стороны британской прессы), первая половина шестого сезона позволяет себе целиком и полностью сосредоточиться на предвкушении смерти Дианы, потерянно болтающейся в одиночестве на краю чужой яхты, и её шатком перемирии с бывшим мужем, которое подтачивают таблоиды. Принцесса в то же время погружается в отношения с продюсером Доди Аль-Файедом, которые приобретают неожиданную оптику: перед зрителями предстаёт не столько история любви, сколько результат хитроумной комбинации авторитарного отца Доди Mou Mou. Там, где должна быть романтичная сказка, обнаруживается взаимное притяжение двух людей, которые отчаянно нуждаются в побеге от доминирующих семей. Возможность ухватиться за руку помощи — то, что влечёт мужчину куда больше, чем очевидная привлекательность Дианы.
Во второй половине сезона в те же хитрые игры ввязывается повзрослевший принц Уильям (обаятельный новичок (Эд Маквей), депрессивный юноша, который слегка оживает лишь при встрече с Кейт Миддлтон (Мег Беллами), чьё знакомство (по версии Питера Моргана) является плодом трудов дальновидной матери будущей принцессы.
Эта часть истории подчёркивает область, в которой «Корона» всегда была наиболее уязвима: первые два сезона выглядели далёким послевоенным ретро, но, чем ближе шоу подбиралось ко дню сегодняшнему, тем больше субъективных зрительских воспоминаний, формировавших прошлое, ставило подножки сериалу.
В какой-то момент анализ драматургических достоинств драмы подменила экспертиза дат, цитат и фактов на соответствие действительному положению вещей. Под этим прессом «Корона» подошла к своему завершению, постепенно теряя своё изящество и блеск, пока окончательно не замкнулась сама в себе, как прилежно зарифмованные стихи Доди, отлитые в металле, кричаще буквальные.
Закрывая страницу трагедии леди Ди, сериал позволяет себе добавить немного жизни в сюжет, в который вплетён неловкий ромком Уильяма и Кейт, мрачная история совершенного трикстера Гарри (Лютер Форд), будто отмеченного печатью смерти, и похороны. Много похорон. Финал пути принцессы Маргарет вносит в сериал веселье пополам с неминуемым предчувствием смерти и ту часть души, которую, казалось, сериал утратил окончательно.
В самом конце с удивлением обнаруживаешь, что вся её история на самом деле подсвечивала яркость и человечность Лилибет, которая от сезона к сезону теряла себя как личность, постепенно покрывала кожу мрамором, врастая в непроницаемый монумент монархии. Во второй половине сезона Питер Морган делает скол — и «Короне» снова приходится задавать себе неприятные вопросы, на этот раз от лица королевы, которая с ужасом обнаруживает, что её время подходит к концу.
Кульминацией «Короны», кажется, останется «призрачное», как его трактуют, появление Дианы после смерти. Она отражает эгоистичное любование собой Чарльза, который был «таким сломленным и красивым» рядом с телом принцессы. Более печально выглядит попытка Елизаветы утешить себя в последнем разговоре с Дианой, которая учит, как правильно обхватить вожжи правления в руках и обуздать толпу в её стихийном горе, напоминая: именно королева научила британцев быть британцами. Там, где прежде доминировали подтексты и медитативная элегантность, проблема проговаривается через газеты и назойливое телевидение, упрекающее Елизавету в том, что она отказывается показывать свои эмоции.
Кажется, в ответственный момент Питеру Моргану не хватило доверия к своей аудитории для более сложного разговора о самовоспроизводящейся травме жертвующих всем и несчастных, недолюбленных людей в системе, которая не предполагает свободы воли и сильных чувств. Больше всех страдает Елизавета, которая в финале приходит к выводу, что самоотверженное служение — не жертва, но честь. Второй непростой вопрос: должна ли королева отречься от престола в пользу ещё не дряхлого, но уже немолодого Чарльза? Что будет с Британией после её смерти? Безапелляционный ответ приходит от принца Филиппа: «Это уже не наши проблемы. Рим сгорит, церковь падёт, мы будем спать».
И всё же «Корона» остаётся престижной, многомиллионной драмой, которая не боится нарративных и визуальных экспериментов, впечатляет тем, как она снята, как уверенно носит на себе шокирующую роскошь. Как она звучит благодаря саундтрекам композитора Мартина Фиппса, позволяя шоу сохранять достоинство в самые непростые моменты. Несмотря на потерю своей драматургической силы, завершение сериала нельзя назвать полным провалом. Он ослабил хватку, но остался таким же увлекательным и умным шоу, способным составить удовольствие той части аудитории, которой дорога сама атмосфера «Короны», как уютный позолоченный уголок, куда приятно возвращаться, когда так много чувств было вложено в привязанность к наполовину персонажным Виндзорам.
Финал предлагает осознать уход королевы, до которого остаётся почти двадцать лет, и обдумать, какое влияние она оказала на дрейфующую современность. Не навязывая зрителю эмоции от королевской свадьбы, «Корона» завершается, оставляя зрителей наедине с собственными противоречивыми впечатлениями, но и уверенностью: это всё было о Лилибет, и это имело значение.
