Один из самых громких релизов весны — сериал «Король и Шут» от «Кинопоиска» — примчался к своему финальному эпизоду. Оправдал ли проект наши ожидания? Оскорбляет ли шоу чувства фанатов знаменитой рок-группы? И стоит ли людям, далёким от мира тяжёлой музыки, знакомиться с биографиями Михаила Горшенёва и Андрея Князева в многосерийном формате? Выясняем в нашем свежем материале.
На просторах YouTube существует не шибко большой, но гордый канал со странным названием «СТРАШНЫЕ ИСТОРИИ-АЛТАЙ». Это место — виртуальный видеоархив, где с завидной периодичностью появляются фрагменты разного рода интервью, телепередач и прочего хоум-видео с участием главных звёзд отечественного панк-рока. Здесь можно увидеть любительские съёмки концертов «Гражданской обороны» Егора Летова, послушать закулисные откровения Юрия «Хоя» Клинских, фронтмена «Сектора Газа», и понаблюдать за кривляниями Михаила Горшенёва aka Горшка — лидера группы «Король и Шут» (по-житейски — «КиШ»). На покрытых рябью кадрах вечно молодой и вечно пьяный балагур Миша громко презирает попсу, матерится через слово, задвигает несокрушимую «базу» на тему анархии и признаётся в любви к немецкой видеоигре «Готика». Именно таким Горшка представляют люди, знакомые с творчеством «КиШа» опосредованно: типичным помойным панком и ненормальным наркошей, поющим… Хотя нет, орущим песни про вурдалаков, некромантов, разбойников и каннибалов.
Был ли Горшенёв таким вне сценического образа? Хороший вопрос, не менее хорошим ответом на который может стать сериал, призванный рассказать о том, что есть «КиШ», и поведать о тех, кто построил этот коллектив, и том, как он стал известным на весь бывший СССР. Вот только состоящее из восьми эпизодов шоу «Король и Шут», созданное на базе «Кинопоиска», позиционирует себя не как байопик, а как панк-сказку — фантазию на тему. Да и ключевой постановщик проекта — автор бодрого старославянского боевика «Скиф» Рустам Мосафир — на протяжении всего производственного цикла боролся со сценаристами за то, чтобы как можно чаще отходить от формулы среднестатистического биографического кино.
Режиссёра интересуют не столько реальные люди, сколько миф, который образовала вокруг них народная молва. Именно поэтому в сериале наравне с неоспоримыми фактами озвучиваются (и демонстрируются) события, которых либо не было, либо их правдивость можно поставить под сомнение. Похищение поддатого Горшка «оборотнями в погонах» с целью требовать выкуп в пятом эпизоде, к примеру, многие считают преувеличенной байкой басиста группы Саши Балунова, которой тот поделился в своей книге «Король и Шут. Бесконечная история».
Творческий путь «КиШа» в сериале перекликается с фэнтезийными сюжетами песен группы — вышедших из-под пера Андрея Князева (знакомьтесь, Князь, «второй» фронтмен коллектива) гротескных и юморных страшилок, которые тот много лет выстраивал в свой собственный разудалый панк-фольклор. Повествование шоу — рваное и сумбурное, а каждый эпизод этого антибайопика — произведение обособленного жанра, будь то комедия о бунтующей советской молодёжи (вторая серия), психоделическая наркодрама про будни в рехабе (четвёртая серия) или артхаусный мюзикл (седьмая серия). Сценарий лихо маневрирует от события к событию: из питерского стадиона «Юбилейный», где в 1999 году группа дала один из самых мощных своих концертов, зрителя могут резко переместить в волшебный мир, где менестрели Горшок и Князь лабают в трактире песню «Ели мясо мужики», пока на фоне, стуча пивными кружками о стол, челядь пирует и обгладывает косточки неверной жены местного конюха.
Реальность — это сказка, а сказка — это реальность.
Пока настоящие Горшок и Князь гоняют по гастролям и грызутся в творческих разногласиях, их альтернативные версии из страны грёз бродят по чёрному-пречёрному лесу в поисках колдуна, что похитил у Короля его красавицу-дочку Принцессу. Всё это — не только экранизация сюжетов песен «КиШа», снятая нарочито бутафорски, напоминая первые российские «блокбастеры» нулевых, такие как «Меченосец», «Волкодав» или «Ночной дозор». Сновидения в стиле тёмного фэнтези отражают явь, и потому Короля играет тот же актёр, что и отца Горшенёва, — Александр Клюквин, Принцессу — Вера Вольт, одновременно исполняющая роль супруги Князева Агаты, а коварную повелительницу мух, сбежавшую из песни «Помнят с горечью древляне», — Валери Зоидова. На её плечи легла задача воплотить образ первой жены Горшка Анфисы, вместе с которой Михаил долго и упорно «торчал» в перерывах между турами. Кстати, вторая жена Миши — тут Ольгу играет «папина дочка» Дарья Мельникова — одна из первых пожаловалась в соцсетях на то, что создатели шоу демонизируют и очерняют образ её почившего мужа. Претензия есть претензия, да и продюсированием сериала занимались Князь и Агата, которые в своё время открестились от «КиШа», чем знатно подпортили отношения с Михаилом и его семьёй. «А не случилось ли подмены понятий на почве старых обид?» — наверняка озадачит себя подобным вопросом любопытный зритель.
Однако последнее, о чём хочется говорить, обсуждая сериального «Короля и Шута», так это о чужих дрязгах и пропорциях, в которых замешивают реальность и вымысел. Недаром одним абзацем выше нами был использован термин «антибайопик». Видите ли, мы имеем дело не со штукой коленкора «Социальной сети», «Авиатора» или «Король говорит!». Панк-одиссею Горшка и Князя впору сравнивать с «Летом» Серебренникова, ведь оно тоже эклектично и тоже про рокеров, или с недавним «Тетрисом» Бейрда, так как там тоже жертвуют фактикой в угоду зрелищности и стилизации.
Показанный в «КиШе» тернистый путь от воспитанников реставрационного училища, мечтающих ломать систему децибелами гитарных риффов, до икон отечественной рок-сцены — история без конца и без начала. Потому что главная дилемма, которая сталкивает лбами экранного Горшка с экранным Князем (читай — сверхталантливых и уберхаризматичных актёров Константина Плотникова и Влада Коноплёва), — это не конфликт худрука с сочинителем песен, не драка экспериментатора с консерватором. Тут всё упирается в бессмертие, а точнее, в нежелание первого принимать позицию второго — что, мол, лучше достойно встретить пенсию и нянчить внуков, чем заживо сгореть в лучах славы, пока молодой. Об этих материях в манере трэш-трикстера напоминает загримированный под Шута с афиш «КиШа» Евгений Ткачук, являющийся Горшенёву в запойных видениях и ужасном делирии.
А заметили ли вы, кстати, что кроме Горшка и Князя мы никого из группы особо и не упоминаем? Да и в «сказочных» эпизодах других участников коллектива просто-напросто нет. Почти всё внимание и хронометраж сошлись на печалях и радостях фронтменов «Короля и Шута». В обход всех остальных. В свою очередь, самые сильные крещендо в эмоциональной партитуре этой сладкой парочки приходятся именно на Горшка — эдакого мученика, чьей памяти сериал негласно посвящён. Не так много экранного времени уделяется тому, как Князь превращается в соло-артиста а-ля разругавшийся с «Битлами» Маккартни. Больше и глубже зрителя погружают в голову Миши, показывая то, как жил и как умирал этот Сид Вишес петербургского разлива. То, как человек, мечтающий о мюзикле про демона-парикмахера с Флит-стрит, на смертном одре захотел влезть в шкуру Гамлета. То, как бес с ирокезом болезненно трансформировался в раскаявшегося грешника, попутно разрушая драматический треугольник Карпмана: спаситель — агрессор — жертва. Горшок и Князь эту триаду делят на двоих — столбиком и с остатком.
Стоит ли записывать эту фронтменоцентричность в минусы сериала? Скорее нет, чем да. Равно как и стремление Мосафира снимать так, чтобы запоминалось и аукало, а не так, чтобы профильные спецы на радостях ползали у экрана с дюймовой линейкой, вымеряя кубриковскую геометрию. Страсть к «широкоугольнику», виньетки, фильтры, припадочный монтаж, CGI с закосом под ретро и неоновые свистопляски с визуальными отсылками к Джармушу, Корбуччи и даже Бергману — всё оно работает на атмосферу заявляемой во вступительных титрах каждой серии панк-сказки. Пускай местами «грязи» и «зерна», как на старых видеозаписях, будто бы не хватает (особенно в концертных сегментах). Пускай моментами «Кинопоиск» с его производственными мощностями кажется и не «Кинопоиском» вовсе, а провинциальной рекламной студией с исшитым заплатками хромакеем. Всё равно решения съёмочной группы, хоть по части матобеспечения, хоть по части креатива не воспринимаются как случайные допущения и результат общей несваренности команды.
Наоборот, сериал, неровный и нестабильный, зато сделанный с большой любовью к делу «КиШа», своей неровностью и нестабильностью, прямо как в ранних треках группы, лишь подчёркивает, что людям, ответственным за шоу, было не плевать на проект.
«Сказка ложь, да в ней намёк — добрым молодцам урок», — вещает народная мудрость.
«Жизнь заканчивается, а сказка — никогда», — подхватывают, переводя афоризм в песню, а быль — в легенду, невидимый Король и его такой же невидимый Шут.
