В актёрских номинациях «Оскара-2023» выделяется «Кит» Даррена Аронофски — камерная драма об РПП и депрессии, рассказанная от лица 300-килограммового сердечника. Фильм удостоился шестиминутных аплодисментов в Венеции и, кажется, реабилитировал карьеру Брендана Фрейзера — некогда очень перспективного экшн-артиста, который неожиданно пропал с радаров в конце нулевых. Рассказываем, есть ли в фильме на что смотреть, кроме как на чудеса гримёров.
Несколько лет назад Чарли потерял любимого человека и теперь врачует душевную рану стихийным обжорством. Он прячется от мира за дверью и гардинами, чёрной иконкой «Зума», полуметровым жировым слоем, который грозит ему скорым инфарктом и смертью. В рабочие часы он ведёт онлайн-семинары по академическому письму, а в свободное время шоркает на ходунках из одной комнаты в другую и — когда мучают сердечные колики — перечитывает (чтоб полегчало) таинственное эссе о «Моби Дике». Автор сочинения признаётся, что труднее всего ему дались главы-отступления с описаниями китов, которые, мол, отвлекают читателя от печального сюжета. То и дело к затворнику наведываются боевая медсестра Лиз, угловатый миссионер Томас и циничная дочь Элли, которую Чарли когда-то бросил и с которой теперь отчаянно пытается помириться.
«Кит» Даррена Аронофски поставлен по одноимённой пьесе американского драматурга Сэмюэля Д. Хантера, но главная литературная база здесь, как нетрудно догадаться, — это Герман Мелвилл. Чарли так часто и вдумчиво перечитывает сочинение, что трудно не поддаться внушению: Чарли — это как бы белый кашалот, Элли — одержимый китобой Ахав, мстит она за безотцовщину и несчастное детство (они здесь вместо оттяпанной капитанской ноги) и верит, что расплата принесёт ей хоть какое-то успокоение. К таким сопоставлениям подталкивают даже мизансцены: в первом же своём эпизоде Элли, встав позади отца, маячит из стороны в сторону, заставляя того вертеть головой на диване, тяжело пыхтеть, переваливая своё грузное тело, — она словно безжалостный рыболов, готовый вот-вот загарпунить своего заклятого врага. Вероятно, флешбэки о море, а также религиозные диспуты с Томасом тоже были подсказаны романом, насквозь пропитанным ветхозаветными намёками, — хотя Аронофски, как минимум дважды обращавшийся к христианской мифологии (в «Ное» и «маме!»), обошёлся бы наверняка и без наводки.
Разумеется, есть в фильме и главы-отступления: камера между делом подглядывает, как Чарли моется в душе, смотрит порнографию и онанирует, поглощает в чудовищных объёмах пищу, долго и мучительно старается лечь на кровать. Пожалуй, всё это можно было ожидать от режиссёра, чьи герои в прошлом рвали себе заусенцы («Чёрный лебедь»), рассекали бритвой лоб («Рестлер») и страдали от прогрессирующей гангрены («Реквием по мечте»). Однако в «Ките» вся эта физиология отдаёт какой-то пошлой сенсационностью, как будто перед нами — скандальный телевизионный док о запредельном ожирении. Аронофски, кажется, так до конца и не определился, снимает ли он тихую семейную драму или боди-хоррор о саморазрушении. Фильму, в общем, не хватает такта — в отличие от линчевского «Человека-слона», который не смакует телесные патологии и интимные частности, а фокусируется лишь на душевных переживаниях.
Перифраз «Моби Дика» — весьма ловкий ход. Трудно было представить, что между морским эпосом и камерным спектаклем о психогенном переедании может быть хоть какая-то аналогия. Мелвилл придаёт «Киту» дополнительный смысловой вес, как и, видимо, споры о поэзии Уолта Уитмена, но вот разного рода символизм типа вещих птиц и левитаций смотрится максимально неуклюже. Дело, разумеется, не в том, что выражаться нужно ёмко и ясно, как учит Чарли на своих семинарах, — просто во всех этих условностях сквозят банальщина и самоповтор. Кроме того, в сценарии полно очень уж искусственных, неправдоподобных сцен — например, когда Чарли в прединфарктных муках зачитывает (или слушает) эссе и испытывает внезапное облегчение.
В западной традиции сбежавший родитель всегда был безоговорочным злодеем, а сиротка — объектом сочувствия. Аронофски же меняет диспозицию: жалость тут вызывает провинившийся отец, а оставленная дочка — лишь злобу и раздражение (брошенных детей тут, кстати, полно: почти все второстепенные персонажи натерпелись от своих родителей, но свои обиды они остудили в ледяном цинизме). Для пущего сентиментального эффекта Чарли предстаёт совсем уж блаженным слепцом, который видит в Антихристе ангела и нежно любит род людской. Что касается актёрской игры, то Брендан Фрейзер действительно выдал очень сложный перформанс: его fat-костюм не даёт возможности активно позировать и жестикулировать, поэтому вся исполнительская нагрузка тут ложится на мимику, которой нисколько не мешают накладные щёки и подборки. Но в остальном «Кит» производит впечатление какого-то вымученного формульного кино: блудный отец и забытая голливудская звезда — родом из сверхуспешного «Рестлера», тонна грима — отклик на оскаровскую любовь к подобным телесным трансформациям (вспомним «Тёмные времена» с Гари Олдманом или «Власть» с Кристианом Бэйлом). В сумме получился «Кит» — но в искусстве, как известно, правила сложения работают далеко не всегда.
